Читать интересную книгу Германия: самоликвидация - Тило Саррацин

Незаметно за эти десятилетия совершилась перемена в избирателях. Как выяснил Институт демоскопии Алленсбах по случаю выборов в бундестаг 2045 г., уже 30 % избирателей, впервые участвующих в выборах, имеют мусульманское происхождение. Через 20 лет была преодолена 50 %-ная отметка. Но ещё начиная с 2030 г. во многих крупных городах большинство населения было уже мусульманским, а в 2050 г. больше половины бургомистров имели турецкую, арабскую или африканскую миграционную историю. Это отразилось и на муниципальной политике.

В 2045 г. в Веймаре опять случился пожар в библиотеке, носящей имя герцогини Анны Амалии. Изнемогшая под тяжестью социальных выплат федерация показала себя неспособной к помощи, а Тюрингия заявила, что это не входит в её компетенцию. Обер-бургомистр Веймара, задумчивый, глубоко религиозный человек с арабской миграционной историей, принял случившееся близко к сердцу. Но в итоге он выступил перед прессой и объявил, что приоритет в этом мире отдаётся живым, а не мёртвым. Скудные средства на поддержку городского строительства, которые поступают в город Веймар, лучше вложить в оформление предфасадной площади для новой мечети и в реконструкцию городского медресе — школы, где изучают Коран. Так и сделали. Но всё же удалось после ожесточённых споров в городском совете добиться решения защитить пожарище временной кровлей.

В последующие десятилетия повсюду в стране приходили в упадок и разрушение церкви, музеи, старинные замки. Немцы, которые могли бы их посещать, становились всё старше, и их становилось всё меньше. Растущее число мусульманских сограждан не интересовалось этими объектами культуры. Финансовая нужда церквей, общин и других учреждений росла.

Преодолевая большое сопротивление, федеральное правительство заложило в 2080 г. специальную программу спасения немецкого культурного наследия. Решение было принято с очень малым перевесом голосов, ибо для этого пришлось перенести на более поздний срок повышение пенсий. Дрожащим голосом представительница «Серых пантер»[79] выкрикнула в зал заседаний: «Что пользы немецкому пенсионеру в кресле-каталке от того, что Бамбергский или Кёльнский соборы будут отремонтированы, если сам он не сможет оплачивать уход за собой? Ведь церкви уже никому не нужны!»

Спасительная идея пришла в голову федеральному министру культов во время посещения Стамбула на Пасху 2095 г. В чудесно отреставрированной Айя-Софии на него снизошло озарение: свыше 600 лет турки использовали эту некогда христианскую церковь, поддерживая её в надлежащем состоянии. Вот был бы образец для больших немецких соборов, которые уже давно в тягость финансам умирающей церкви. Так в качестве первого «экспериментального пакета» в форме «предоставления в долгосрочное пользование» были переданы исламской религиозной общине для последующего использования в качестве мечетей Кайзердом в Шпайере, Ульмский кафедральный собор, мюнхенская Фрауенкирхе, Бамбергский и Кёльнский соборы. Взамен исламская община гарантировала поддержание этих строений в соответствии с законом о сохранении памятников. Лишь кресты им было разрешено демонтировать или соответственно закрасить, поскольку они оскорбляют религиозные чувства правоверных. Эта модель имела успех, и в последующие годы под охрану исламской религиозной общины перешли соборы Майнца и Вормса, а также Наумбургский собор и Мариенкирхе в Любеке и многие другие церкви.

Больным вопросом по-прежнему оставался язык. Затем случился прецедент: Федеральный конституционный суд в 2030 г. решил, что если не принимать во внимание миграционную историю претендента, когда его заявление о приёме выказывает недостаточное знание языка, то это противоречит принципу равноправия. Это сняло напряжённость с дебатов по интеграции.

Но ещё важнее было постановление о конституционном ранге родного языка от 2037 г. К счастью, на предшествующих выборах судей впервые удалось провести по одному кандидату с турецкой и арабской миграционной историей, поскольку перевес голосов, обеспечивший большинство, в компетентной Первой судебной коллегии был минимальным. В руководящих принципах к постановлению сенатское большинство определило, что право на школьное преподавание на родном языке неукоснительно следует из действующего права на уважение достоинства каждого человека — ст. I, абз. I Основного закона. Это право является в принципе неотъемлемым и должно исполняться. Исключения всегда допустимы, например, если дети с чужим родным языком составляют исчезающе малое меньшинство, так что казённые затраты будут непомерно высоки. Но в большинстве городов об этом не может быть и речи. Как раз в центре районов с высокой плотностью населения преобладает число детей с турецким и арабским родными языками. Их человеческое достоинство ущемляется без вынуждающих к тому оснований, когда им приходится говорить на ломаном немецком языке вместо того, чтобы выражаться свободно на собственном родном языке.

Отговорку обвиняемого правления земель, что, мол, немецкий язык является неоспоримым всеобщим средством коммуникации, суд не принял во внимание. Общим средством коммуникации в современном мире является английский язык. На это ещё в 2006 г. метко указал тогдашний премьер-министр Баден-Вюртемберга Гюнтер Оеттингер. В 80 % DAX-концернов[80] английский язык уже десятки лет является языком официального общения. И что пользы детям с турецким и арабским родными языками, если они наряду с их родным языком и английским должны будут в обязательном порядке изучать ещё и немецкий — это будет только дополнительная ненужная дискриминация.

Данное постановление открыло дорогу самой крупной после ликвидации гимназий реформе образования: вместо обязательного преподавания немецкого языка стало обязательным преподавание родного языка. Английский стал первым иностранным языком. Если школьники выбирали второй иностранный язык — а это происходило всё реже, — то на их выбор предоставлялась возможность на равных правах изучать немецкий, французский, турецкий и арабский языки.

Постановление быстро привело к образованию раздельных школ для турок, арабов и немцев и ускорило уже десятилетиями наблюдавшееся размежевание жилых районов. Статистика приёма детей в первые классы показала, что в 2045 г. — 48 %, в 2075 г. лишь 30 %, а в 2105 г. вообще всего 20 % детей, начинающих обучение в школе, выбрали для изучения в качестве родного языка немецкий. Правда, в Баварском лесу и в Уккермарке и в 2105 г. доля таких детей составляла 50 %, но в Гамбурге, Франкфурте и Берлине — всего 10 %.

Естественно, что в соответствующих областях и полиция, и суд, и все учреждения нанимали на работу преимущественно людей, владеющих родным языком. В конце концов, ведь нельзя требовать от автохтонных уккермаркцев, чтобы они излагали свои нужды в полицейском участке по-турецки; так же и от автохтонного турка из Кройцберга нельзя ожидать, чтобы он говорил по-немецки в своей районной службе регистрации.

В 2100 г. критический взгляд историка, направленный в прошлое, мог с удовлетворением отметить, что Германия решила свои демографические проблемы образцово и корректно с точки зрения мультикультурализма. Правда, жизненный стандарт в Федеративной Республике Германии упал ниже китайского, впрочем, Индия тоже обогнала Германию в показателе дохода на душу населения, однако миру было показано, что проблема поддаётся решению мирным путём.

Некоторые мусульманские горячие головы потребовали введения нового национального флага с красным полумесяцем и золотыми звёздами на чёрном фоне. Возможно, в этом был некоторый перебор. Но, с другой стороны, они имели на это право, поскольку представляли собой демократическое большинство. Тем более что национальные цвета Германии при этом так и оставались неизменными: чёрно-красно-золотой.

…и альтернатива

Начиная с 2010 г. растущий успех правопопулистских партий тревожил основные партии и правительства по всей Европе.

Новый подъём после рецессии 2008–2009 гг. оставался слабым, и в течение многих лет тенденция не менялась. Народы опасались за свой жизненный уровень. Становилось всё более очевидно, что внешние границы Шенгенской зоны были дырявыми: миграция в европейскую социальную систему из стран Ближнего, Среднего Востока и Африки постоянно нарастала.

В мае 2013 г., за несколько месяцев до выборов в бундестаг, одна ветвь зауэрландской группы[81], так и остававшаяся нераскрытой, устроила террористический акт со взрывом на вокзале Цоо в Берлине, жертвами которого стали 73 человека. После сходных террористических актов, случившихся затем в Париже и Риме, Европейский Совет собрался на экстренное заседание и выработал наряду с другими мерами основополагающие изменения по охране внешних границ Шенгенской зоны, а также европейский руководящий принцип обращения с нелегальными мигрантами. Все члены Шенгенского соглашения обязались в течение года ввести эти решения в законную силу. Принятые меры, которые несколько раз ужесточались, постепенно привели к уменьшению нелегального притока, который составил менее 100 тыс. человек в год на весь Европейский союз.