они представляют? Никто же не знает. Что время, что хырхоро. Не кажется ли вам, что они друг друга стоят?
– Философ, – с кислой усмешкой сказал Хиркус. – Но… Я тоже не философ. Впрочем, я знавал таких, что пытались расследовать и раскрыть загадку времени всерьёз. Всю жизнь этим занимались. Чего только в результате не напридумывали. И всё-таки ни один из них не сомневался, что время не имеет двойников. Да, прошлое и будущее. Да, параллельность. Даже безвременье. И вот хырхоро. А, КЕРГИШЕТ?
– А что я? Знаком с философами только по книгам. Много читал о времени. И согласен с тобой, что придумали о нём всякое. С моей точки зрения, хырхоро, конечно, абсурд. Но, может быть, только для нас с вами. Ты знаком не со всеми философами, ну, а я прочитал всего с десяток-другой книг. Как знать, а вдруг кто-то уже предполагал о хырхоро, только называл его по-иному?
– А Симон не упоминал? – Арно посмотрел на дона Севильяка и перевёл взгляд на Ивана.
– Симон сам ничего не упоминает, – заявил дон Севильяк. – Его надо расспрашивать.
– Так оно и есть, – подтвердил Иван. – Мои Учители не торопятся вводить меня во все тайны ходоков и всего того, что их окружает. Скармливают малыми порциями. Даже некоторые словечки и термины, что бытуют у вас, я узнаю случайно.
– Все Учители так поступают, – заверил его Арно. – Меня мой Учитель тоже долго держал в неведении о многом.
– Да. Время оказалось многоликим. – Хиркус в задумчивости сузил глаза и стал похож на сонного болванчика. – Но тогда хырхоро – одно из проявлений, что у нас называется временем. И таких проявлений множество. Как звёзд в небе.
– Послушать вас… – сварливо начал Джордан и сделал многозначительную паузу. – Мудрствуете! А меня вот что удивляет. Как мивакуки умудряются пробивать через время этот остров? С постройками, какие они есть, и со всем содержимым на нём?
– И смогут ли они нас двинуть вместе с собой в будущее, коль уж хырхоро испугалось дона Севильяка, и убежало, – воскликнул Арно.
– И правда, – сказала Шилема. – Вдруг, могут? КЕРГИШЕТ, спроси.
– Спрошу.
Мивакук выслушал Ивана, но ничего определённого, по сути, не ответил. Иван даже почувствовал, как от гонимого исходили волны непонимания того, что он должен объяснить. Мивакуку казалось передвижение с островом, вернее, их поселения с частью подстилающей поверхностью земли, само собой разумеющимся делом. Они всегда так поступали и, когда надо было, перемещались подобным образом в будущее.
Это же так просто!
Иван пересказал ответ мивакука и подвёл черту под тем, что перевёл:
– Они, похоже, сами не знают, как это у них получается.
– А мы с вами знаем? – запальчиво спросил Хиркус. – Разве мы знаем, почему можно пробить сквозь время не ходока? Или то, что на нас надето, нагружено? Рюкзаки, автоматы…
– Да, уж, – поддакнул дон Севильяк и потрогал лямки своего рюкзака, проверил, на месте ли?
– Сложно всё это, – сказал Арно. – Ходим и носим… Ну, а нас они возьмут с собой?
Мивакук, вздрогнув всем телом, опять сказал не то, что ожидал Иван.
– Надо ждать?
– Кого или чего?
Мивакук вытянулся вверх, встряхнулся и опал.
– Надо ждать. Они скоро на нас нападут.
– КЕРГИШЕТ, что-то новое? – спросил Хиркус, видя недоумённое лицо Ивана.
– То же самое. Надо ждать. На нас скоро нападут.
– Но КЕРГИШЕТ! – воскликнул Джордан. – Если это неведомое хырхоро убежало, так почему мивакуки не воспользовались и не ушли в будущее? Почему надо ждать, чтобы на нас напали?
– Ай, да, Джордан! Ты, оказывается, иногда можешь, возможно, даже не подозревая, сказать истину, – Хиркус хлопнул фиманца по плечу. – В следующий раз, когда надумаешь сказать что-нибудь умное, поделись сначала мыслью со мной. Мы с тобой можем такое придумать, и так потом это всем представить, что…
– КЕРГИШЕТ! Сколько можно его слушать? – взвизгнула Шилема. – Зачем ты этого болтуна взял с собой?
– А вот это тебя не спросили, – наставительно заявил Хиркус. – И ещё не известно, кого лучше…
– Ну, помолчи ты, – с досадой остановил его Арно. – КЕРГИШЕТ, Джордан и вправду задал справедливый вопрос. Зачем ждать, пока придут за нами, лучше убежать, а?
Объяснение мивакука трудно подавались переводу. Как будто что-то всё время мешало пониманию.
– Они, те, что нападут, пока не дают… да, не дают уйти отсюда, – начал переводить Иван. – Они… э-э… – Переспросил, выслушал. – Ага… Хырхоро убежало и спряталось где-то там, далеко, но часть его растворилось… Так, наверное… Оно растворилось в тех, кто нападёт на нас. Мы их испугаем… похоже, мы их элементарно должны перебить…
– Что за кровожадность? – буркнул Хиркус.
– Мы их всё-таки испугаем, а они… Не понятно. Испугаем, но убьём…Тогда хырхоро выйдет из них… нет, это они прогонят его. Правда, не на долго…
Иван передохнул, словно выполнил тяжёлую физическую работу.
Ответом мивакука он был не удовлетворён. Либо тот сам по-настоящему не знает, что происходит, либо говорит правильно, но Иван не так воспринимает его речь.
Ходоки, так же как Иван, почувствовали натяжку в объяснениях мивакука. Но и сказанное им, может быть, не совсем точно переведённое Иваном, тут же подвергать сомнению или, вообще, отметать, как несерьёзное, не собирались. В конце концов, они уже неоднократно подвергались различным нападениям и знали, что делать. И всё же верилось с трудом в такое утверждение, что, мол, само хырхоро убежало, но орды, посылаемые им против творений Времени, несут в себе некоторую частицу того же самого хырхоро.
– Всё, что мы здесь с вами видим и слышим, представляет собой то, что получило название театра абсурда, – заявил крепнущим от слова к слову голосом Хиркус. – Но началось это, когда ещё друг и наставник Гесиода, забытый, но великий, Эмидокл, предполагал вводить в действие драмы не только богов, но и некое Начало, противное богам. Такое Начало могло перевоплощаться, входить в тела и думы героев и подвергать их искусу, а потом…
– Пошло-поехало. Ну, что ты несёшь? – обрушился Арно на актёра, всё больше входящего в роль не то сказителя, не то декламатора. – Поймите вы. Абсурд это или нет, но не морочат ли они нам голову? В том числе и хырхоро этим? Сами посудите…
– Что ты предлагаешь? – в упор спросил его Иван. – Стать на дорогу времени?
– Нет, но…
– Если нет, то будем ждать! – твёрдо сказал Иван. – А пока… Иката-май-ё, – обратился он к девушке на её языке, – познакомь меня с братом. Хочу поговорить с ним.
– Он совсем забыл, как говорить.
Иката сидела в центре, с одной стороны мальчик, с другой, словно неусыпный страж, насторожённый Жулдас.
Обращение Ивана к Икате оживили его.
– Что она сказала? – вымолвил он дежурный уже вопрос.
– Я хочу поговорить с её братом и выяснить, чем он у мивакуков питался. – И Икате: – То, что он забыл говорить на родном языке, не страшно. Поговорю с ним на местном. Итак, Мау-ма… – Иван споткнулся. – Э-э…
Как он ни пыжился, как