Что происходит со временем? Его ход был почти незаметен теперь для меня. Все вокруг двигались и хоть что-то делали, а я же не могла пошевелиться.
Только я подумала о том, что кажется, никто не будет приставать ко мне с расспросами, рядом на лавочку приземлилась Ева.
Ее зеленые глаза с молчаливым укором уставились на меня. Она выглядела странно, и как-то не логично среди всей этой природы — красавица с тяжелой массой волос, идеально молочной кожей и такими же безупречными чертами лица. Смотря на нее словно не своими глазами, мне хотелось спросить, что она здесь делает?
— Так что случилось вчера, и что ты сделала с Калебом — он в таком состоянии уезжал…
Я ошеломлено посмотрела на Еву.
— Что я сделала с Калебом? — у меня вырвался истерический смешок. — Точнее говоря, что он со мной.
— Не понимаю, когда вчера вы ушли в лес, я ожидала, вашего примирения. Надеялась, что вы перестанете ходить вокруг да около. — Ева выглядела разочарованной и раздосадованной, причем на меня. Словно это я была виновницей, а не он.
Еще один истерический смешок. Я уставилась на деревья, шумевшие пожелтевшими листьями пред дождевым ветром. Странно, но плакать мне так и не хотелось, словно мы говорили не обо мне. Казалось, деревья и то были в данный момент ближе мне по состоянию, чем Ева.
— О да, он-то перестал.
— И? В чем же тогда дело? Неужели ты отшила его из-за глупой гордости.
Я удивлялась Еве. Разве могла я найти в себе силы, чтобы отшить Калеба? А она бы смогла?
— Да в том-то и дело. Вчера было все так прекрасно, я была готова поверить, что мы вместе…а с утра его и след простыл — как трудно было сознаваться в этом еще кому-нибудь. Но виной всему было чувство притупленности, я почти и не чувствовала сожаления, когда говорила о его побеге. Да что это со мной?
— Не знаю, — не нашлась, что ответить Ева, — такое поведение не похоже на Калеба. Если он хотел оставить девушку, то никогда не тянул. Калеб слишком жестоко правдив.
— Значит не столь уж и правдив, — заключила я. Или слишком жесток. Или мне все равно.
Мы посидели молча несколько минут. Я не старалась ни о чем, ни думать, но в то же время чувствовала, как шестеренки в голове Евы вертятся и пытаются понять поведение друга. Возможно, она знала о нем больше чем я. Сейчас это не важно. Все неважно важны лишь деревья. Они шумят, они рядом, и, так же как и я, отстранены от всего, что происходит вокруг.
В отличие от Евы я уже начинала понимать, в чем дело. Калеб не привык к длительным отношениям. И ему нравятся девушки намного красивее меня. Вчера он добился того, чего хотел — я призналась, что он много для меня значит, а сегодня это уже стало для него не важным. Загадка разгадана, я стала больше не интересна ему.
Спустя полчаса, я поняла, что мою отстраненность заметили и остальные из компании. Но никто, даже Бет не стали навязывать своего внимания. Несколько моих сухих фраз охладили любое рвение. Вот чего-чего, но такого понимания со стороны Бет я не ожидала. В основном мое плохое настроение ее не останавливало. В общем, это тоже не важно.
Теренс без чьих-либо просьб собрал мою палатку и поместил все мои вещи в багажник. Я не сразу же поняла, почему места там почти не осталось, когда туда постарался втиснуть вещи Евы, Лари.
Спальник и палатка Калеба!
Я целое утро старалась не думать о нем, и вот произнесла его имя про себя. Сердце болезненно сжалось.
Кто-то вдруг закрыл от меня свет и я, подняв глаза, заметила рядом ухажера Евы. Я в который раз поразилась тому, что он почему-то мне не нравится, я испытывала к нему почти отвращение. Подавив в себе волну тошноты, я постаралась улыбнуться. Скорее всего, не получилось, Лари посмотрел на меня странным протяжным взглядом.
— Хочешь, я поведу, — предложил Лари, который теперь ехал в нашей машине, так как машины, того, о ком я не думаю, уже нет.
— Да, конечно же.
Я понимала, что предложено это было с целью сидеть с Евой спереди, ну и понятное дело сесть за руль такой машины. Только мне было все равно. Я ощущала странную тревогу, тупой нарастающий гул в моей голове понемногу начал взрываться крохотными огнищами боли. До меня стала доходить вся ужасающая правда того, что со мной случилось.
Я ему не нужна!
Деревья вокруг уже трещали от ветра. Надвигались облака, солнце вновь исчезло. Да, вот так вечно разбиваются мои мечты и надежды. Выглядывают ненадолго, как солнце, я позволяю себе поверить в будущее, не омраченное ни чем, но облака всегда рядом. Готовые к тому, чтобы вновь все разрушить.
Я ему не нужна!
И никогда не была нужна. Все ложь. Мое сердце защемило. От отчаяния кружилась голова. Его лицо обмануло меня. Лицо и поцелуи. Как глупа я была!
Когда я впервые увидела его тогда в школе, была очарована его красотой, его осанкой, манерами, магнетизмом. Как же я была тогда наивна! Почему внешность так обманчива? И нечестивая душа не искажает лицо?
Кто-то помог мне сесть в машину, но я оставалась по-прежнему и в машине, и где-то далеко, в своих мыслях и переживаниях. Как странно было ощущать эти два мира. И разделять их.
Чем дальше мы отъезжали от леса и водопада, тем сильнее становилось давление на виски. Я узнала эту тупую, неконтролируемую боль. Из-за расстройства мой странный дар, снова вырвался наружу. Преодолевая боль, и выступившие слезы, я постаралась посмотреть на своих друзей.
Около меня сидела Бет, а за нею Теренс. Я тяжело задышала, мелькание деревьев в окне за их головами усыпляло. Словно заснув, я уже смотрела не своими глазами. Они сидели, просто обнявшись, без каких-либо разговоров. Но я отчетливо могла видеть, слышать и даже чувствовать все, что сейчас происходило в их головах, так словно это была уже не я, а они.
Бет корила себя за то, что так долго тянула, чтобы начать встречаться с Теренсом. Она любила его, и боялась потерять. Боялась, что он может внезапно передумать. И если так и случиться, то во всем будет виновата она.
Я заметила краем глаза, как Бет теснее прижалась к Теренсу, при этой мысли. Он, открыв удивленно глаза, посмотрел на нее сверху вниз, и я чуть не заплакала — сколько было в нем нежности.
Теренс считал ее немного испорченной, глупенькой маленькой девочкой и все же любил. И надеялся, что все это она еще перерастет, а он все время будет рядом и уже больше никогда ее не отпустит.
К моему удивлению, от этого странного, болезненного для моей совести эксперимента, не было плохих последствий. Я была уверена, не намного, но все же боль начала отступать. Глаза наполнились слезами и, быстро смахнув их, я попыталась отстраниться.