Ближе к четырем церковь потихоньку начала заполняться людьми. Подождав, пока мистер и миссис Кэрролл усядутся в первом ряду справа от прохода, я проскользнул на четвертый ряд и сел у стены, так как все места у прохода оказались уже заняты.
Священник призвал толпу к тишине, и Скотт встал перед алтарем лицом к залу, сложив перед собой руки. Он был таким красивым. И одет с изысканной элегантностью. Мое сердце переполняла радость за него. В начале священник сказал несколько слов, и потом по проходу двинулись друзья жениха и подружки невесты, их лица освещали улыбки, а в руках они держали букеты. Уэсли и Эмили, младшая сестра Мишель, заняли свои места по обеим сторонам от алтаря. Улыбаясь, Уэсли ободряюще похлопал Скотта по спине, и при взгляде на него в моем животе как будто запорхали бабочки. Заиграл "Свадебный марш" - настала очередь невесты: взяв ее под руку, отец Мишель повел дочь к алтарю. Она была ослепительно прекрасна, и я взглянул на Скотта, который во все глаза смотрел на нее, часто и глубоко дыша от волнения. Крепко обняв Мишель, отец вложил ее руку в руку будущего мужа.
Церемония была красивой, трогательной и не без забавных моментов. Так, например, когда Скотт с Мишель обменивались брачными обетами, Уэсли нашел меня глазами и тепло улыбнулся. Я же беззвучно прошептал: "я люблю тебя", после чего его глаза расширились, а лицо сделалось красным, и он быстро перевел взгляд обратно.
В конце церемонии новобрачные скрепили свою клятву нежным поцелуем, и священник радостно объявил: "А теперь я счастлив представить вам мистера и миссис Кэрролл". Маленькая церковь тут же наполнилась бурными аплодисментами. Скотт с Мишель сияли, идя по проходу вместе, теперь уже как муж и жена.
До места, где должен был состояться банкет, меня отвез все тот же друг Скотта, который забирал на церемонию. Мое место оказалось за одним столом с друзьями молодоженов всего на несколько лет старше меня, и в их компании я чувствовал себя вполне комфортно. Когда я представился, то был удивлен тем, что они уже были наслышаны обо мне. Друзья Скотта и Мишель не преминули сообщить, как Скотт переживал из-за того, что мы с Уэсли не сможем присутствовать на свадьбе, и как он обрадовался нашему приезду. Мне было очень приятно такое отношение со стороны Скотта - оно делало меня счастливым и придавало уверенности.
Свадебная вечеринка началась ближе к шести с прибытием молодоженов. Все собравшиеся в зале приветствовали их бурными аплодисментами и свистом. Место Уэсли было за главным столом, рядом с братом и Мишель, но я не сильно переживал по этому поводу, потому что во время всего ужина, часто прерываемого тостами в основном по инициативе гостей за моим столиком, Уэсли то и дело посылал мне ободряющие улыбки.
После ужина диджей всерьез взялся за музыкальную программу, и к открытому бару было не подступиться. Уэсли нашел меня, и, стоя в стороне, мы вместе наблюдали за первым танцем Скотта и Мишель и потом, как она танцевала со своим отцом. Затем танцпол захватили друзья новобрачных и их родственники. Уэсли отошел к бару, чтобы добыть для нас напитки, а я присел, с интересом наблюдая за царящим кругом весельем.
- И как только у тебя достало наглости появиться здесь, - внезапно прогремел надо мной голос мистера Кэрролла. Я поднял глаза и увидел перед собой отца Уэсли. Его руки были скрещены на груди. - Какого черта ты сюда приперся?
Я с трудом сглотнул разом пересохшим горлом и уставился на высокую фигуру человека, возвышающуюся надо мной, подобно скале. До этого все шло так хорошо, что я успел позабыть о возможной угрозе. От резких слов мужчины слезы подступили к глазам. Больше всего на свете я хотел, чтобы в эту минуту Уэсли был рядом.
- Я задал тебе вопрос. Что ты здесь делаешь? - требовал ответа мистер Кэрролл, его голос стал еще жестче, но в этот момент я увидел идущего к нам Уэсли и не удержался от вздоха облегчения. Самым плохим было то, что мужчина и не думал успокаиваться: наоборот, он перенаправил весь свой гнев на Уэсли. - Какого черта ты пытаешься доказать? Что ты здесь устроил? Я же сказал тебе не приводить его сюда, - произнес он, глядя на меня с презрением. - Даже один взгляд на него вызывает у меня чувство отвращения! Ты не имел права...
- Заткнись, - оборвал его Уэсли, его голос сел от ярости. - Какого черта ты лезешь? Если тебя что-то не устраивает, никто не мешает тебе это просто проигнорировать. Еще лучше вообще не обращайся к нам и катись к черту, - зарычал Уэсли и, взяв меня за руку, повернулся к отцу спиной.
Но мистер Кэрролл не желал так просто сдаваться: он разбил наши руки и, подступив к сыну вплотную, встал с ним лицом к лицу. Он был на шесть дюймов выше, но это не мешало Уэсли смотреть на него вызывающе.
- Ты думаешь, что это смешно? Я ясно дал тебе понять, что не хочу видеть здесь этого педика, - выплюнул мистер Кэрролл, скрипя зубами.
Глаза Уэсли вспыхнули, и он оттолкнул его назад, сильно пихнув в грудь.
- Не смей! Никогда больше не смей так говорить! - закричал он.
В этот момент к нам подскочили миссис Кэрролл и Скотт, вклинившись между ними и не давая им сцепиться.
- Да что с тобой творится? - выкрикнул Скотт, обращаясь к отцу. - Это я хотел, чтобы они были здесь, так что если тебя что-то не устраивает, выскажи свою претензию мне!
- Скотт! - вмешалась миссис Кэрролл. На ее лице ясно читалось удивление, вызванное поведением старшего сына. Возможно, она и ждала конфронтации с Уэсли, но никак не со Скоттом. Она смущенно огляделась кругом: противостояние между мной и ее мужем превратилось в спектакль, привлекая всеобщее внимание. Рядом со Скоттом стояла Мишель, и здесь же, вблизи, находились ее родители.
Мистер Кэрролл повернулся ко мне. В его глазах горел злой огонь.
- Это все твоя вина! Убирайся отсюда!
- Заткнись! - закричал Уэсли, закрывая меня собой.
Я еще никогда не слышал, чтобы в его голосе звучало столько бешеной злобы, и это по-настоящему напугало меня. Было глупо надеяться, что я могу спокойно прийти на свадьбу, и ничего плохого не случится. Уэсли всегда защищал меня, и теперь Скотт и даже Мишель вступились за меня.
- Я люблю его, - сказал я, вставая рядом с Уэсли. - И меня не волнует, что вы думаете по этому поводу. Я люблю его всем сердцем, и здесь вы ничего не можете сделать. - Мой голос, на удивление, прозвучал спокойно. И твердо. Уэсли обернулся, и я почувствовал на себе его взгляд, но я сам смотрел только на его отца. Мои глаза сузились. - И, в любом случае, это не ваш выбор. Вы можете говорить все, что хотите, но это ничего не изменит. Я никогда не перестану любить Уэсли. И, кстати, мы геи. Не педики, а геи.