у него оказался тверд, словно ни усталости не чувствовал он, ни боли.
– А ну, человек, дай-ка вина. И не жадничай, лей побольше.
Гюнтер побежал к нему со стаканом, налил вина.
– Не уходи, – сказал ему Игнасио Роха и сразу залпом выпил вино, снова протянул стакан. – А винцо-то дрянь.
– Тебе нужно к лекарям, – заметил Волков, крутя эфес меча, который так и не спрятал в ножны, туда-сюда, туда-сюда. Кавалер смотрел на торчащий из ноги старого товарища болт.
– Знаю, но сначала хочу послушать, что вы тут решите, – отвечал капитан стрелков, тут же выпивая второй налитый стакан и обратился к Гюнтеру, который хотел отойти от него: – Наливай еще.
– А с рукой у тебя что? И кто тебя так потрепал? – спрашивал полковник.
– Чертовы стрелки. Мы так врезали этому мужичью, что навалились на Рене… Хорошо им врезали. Так они собрали сотню арбалетчиков и полсотни аркебузиров. И эти ублюдки нас и поливали с того берега. А нам, главное, и не спрятаться, не ответить им, мы же пехоту мужицкую тут стреляем. Так и стояли под огнем, пока не стемнело.
– Много потерял людей? – задал вопрос полковник.
– Хилли убит, – как-то уже устало буркнул Роха, глядя на кавалера. А Волков смотрел на него не отрываясь. Капитан стрелков продолжал: – Он руку поднял… Пуля влетела кирасе в подмышку. Падал парень уже мертвым.
«Увалень, Хилли… Кто еще?» Волков молчал. Только так и продолжал вращать меч.
– Человек пятнадцать у меня убито. Человек двадцать пять ранено. Вилли принесет точные сводки, – говорил Роха, снова выпил все вино и крикнул Гюнтеру: – Эй, чего ты там жмешься, дай наконец мне выпить вина.
Волков тоже пил, от вина, кажется, перестало ломить в груди, боль в левой руке тоже затихла. Оба старых воина молчали.
На носилках усталые солдаты принесли Брюнхвальда из темноты на свет. Капитан-лейтенант был бледен, но бодр, его аккуратно усадили рядом с костром. Почти сразу за ним появились капитан Рене, ротмистр Хайнквист, у него оказалось рассечено лицо, ротмистр Мальмериг, ротмистр Миллер, пришел и молодой Гренер. Он явно волновался: сейчас этот мальчишка по сути принял командование всеми оставшимися кавалеристами. Подошел и инженер Шуберт. Последним прибыл ротмистр стрелков Вилли. По лицу его Волков понял, что молодой офицер плакал. Наверное, из-за смерти друга, из-за чего же еще? Это Волкова почему-то раздражало. Он зло крутил обломок меча, уже провертев обломанным клинком в земле круглую дыру. «Сопляк чертов. Баба».
Пока он злился, Гюнтер черпаком разливал офицерам вино сразу из принесенного бочонка – кувшинами тут уже не отделаться. Поставили поднос с окороком и хлебом, те, кто мог есть, те стали брать.
Волков при виде еды поморщился, не до окорока ему сейчас, и начал:
– Из второй роты, я так понимаю, никого не будет.
Офицеры переглянулись, и Брюнхвальд ответил за всех:
– Видимо, не будет. Думаю, что все погибли. Я так и не видел никого, кто бы из того леска вышел, в который вторую роту загнали.
– А кто видел наших славных арбалетчиков?
– Я видел, как они разбегались, когда на вторую роту наехали кавалеры, – снова сказал капитан-лейтенант.
– И все?
– Все.
– Ясно, нужно проверить, остались ли в обозе их телеги.
Кто-то должен будет это сделать, но кто?
– Боюсь, я теперь не смогу выполнять роль вашего лейтенанта, – сказал Брюнхвальд, – я пока не могу ходить. По моему мнению, больше всех на эту должность подойдет капитан Рене.
– Да, – согласился Волков. – Капитан Рене, пока капитан Брюнхвальд будет на излечении, прошу вас выполнять обязанности моего лейтенанта.
– Как вам угодно, господин полковник, – отвечал Рене, кланяясь, но в его голосе кавалер не услышал ни гордости, ни радости.
«Вот дал Бог родственника». Волков посмотрел на капитана и вздохнул.
– Ладно. Сколько у кого людей в ротах осталось?
– Триста восемьдесят восемь в строю, четыре сержанта потеряны, трое убито, один ранен, – отвечал капитан первой роты и продолжил: – Если позволите, господин полковник.
– Слушаю вас, Карл.
– Думаю командиром первой роты сейчас назначить капитана Рене, а командиром второй – ротмистра Хайнквиста. Ротмистр хорошо проявил себя в сегодняшнем бою, он справится и с должностью командира роты.
Волкову такое предложение было не по душе, что-то все меньше ему нравился родственник, но дело было в том, что других хорошо знакомых офицеров у него не имелось.
– Хорошо, – согласился он. – Пусть так и будет. Что у вас с людьми в роте, капитан Рене?
– В строю осталось лишь сто шестьдесят два человека при десяти сержантах, – отвечал Рене.
– Сколько? – удивился полковник. – Неужели так много потеряли?
– Разбегались сволочи, – ответил за Рене Роха. – Как мужичье им чуть фланг замяло, так и побежали, едва успевал им морды бить и в строй возвращать. Но всех-то я переловить не мог. А Рене не до них было, он пытался строй выровнять.
«Да, Рене не должен командовать первой ротой, но кого на нее поставить? Может, этого нового Хайнквиста?»
Волков не знал, что делать, впрочем, если начнется дело, он и сам мог покомандовать.
– Хорошо, а что у нас со стрелками?
– Сто шестьдесят шесть человек, – доложил вместо Рохи ротмистр Вилли. – Два мушкета от пальбы разорвало.
– Вот как, мушкеты что, плохи? – поинтересовался Волков.
– Да неплохи они, мушкеты отличны, – возразил Роха.
– Да, мушкеты хороши, но пороху в них на выстрел идет вдвое против аркебузы, вот и не выдерживают, – добавил Вилли.
Волков понимающе кивнул и задал очередной вопрос:
– Капитан Роха, а кого вы думаете оставить вместо себя?
– А что тут думать? Я не знаю никого, кроме Вилли, кто может командовать стрелками и стрелять рядами. Только он. Хоть и рановато ему на капитанскую должность. Но он все знает, да и не трус.
Волков молча кивнул. А что тут скажешь? Война – дело удивительное. Некоторым людям к капитанскому чину надобно идти почти всю жизнь, а удачливому мальчишке…
– Хорошо, – наконец сказал полковник, – надеюсь, вы меня не подведете на капитанской должности, ротмистр Вилли.
– Я не подведу! – с жаром пообещал молодой человек. – Клянусь вам, господин полковник.
Волков смотрел на инженера, а тот в свою очередь глядел на него.
– Господин Шуберт, я вас слушаю, – напомнил о себе полковник.
– Да?
– Что у вас с людьми, господин Шуберт, все ли целы?
– Нет, не все. Не все. Разбежались людишки, инструмент побросали и ушли обратно в Нойнсбург.
– Сколько осталось? – уже раздраженно спросил кавалер. – Можете сказать?
– Ну… Наверное, около ста человек, – прикинул в уме инженер.
Волков вскочил, он хоть и смертельно устал, но волны злости так и накатывали на него при виде очередной телеги с ранеными, очередной телеги с убитыми. Рыцаря Божьего