Ответ остается все тем же. Из-за тех связей, которые Троцкий имел с Западом. Весной 1918 г. это оказывалось важно для получения от иностранцев денег, для «балансирования» между Германией и Антантой, для обеспечения западной помощи в формировании и вооружении Красной армии. А после победы Антанты в Мировой войне связи Льва Давидовича приобретали особое значение. Теперь «балансирование» исключалось, требовалось как-то договариваться с могущественными победителями, обеспечить их лояльность и терпимость по отношению к Советской республике, заинтересовать выгодами мирных контактов. Именно из-за этих связей Ленин поручал Троцкому, а не Чичерину или кому-то другому возглавить делегацию на конференции на Принцевых островах.
Ну а после смерти Свердлова Лев Давидович выдвинулся на роль «вождя номер два». И стоит ли удивляться, что вся группировка «свердловцев» автоматически перешла к нему? Так сказать, по наследству. Были «свердловцами», стали троцкистами. И во внутренней политике практически ничего не изменилось. «Коммунизацию» свернули, Калинин разъезжал по стране, разъясняя крестьянам, что теперь Советская власть защищает их интересы. А потом приходили продотряды, грабили и бесчинствовали пуще прежнего. 16 марта, в день смерти Свердлова, ЦК отменил директиву Оргбюро о геноциде казаков. Но и он продолжался. Теперь под предлогом подавления восстаний…
39. Как подставляли Белую гвардию
Да, Белое Движение было разобщено политическими лозунгами, заражено либерализмом, наделало много ошибок. И все-таки, несмотря ни на что, оно сыграло огромную роль. Борясь за «единую и неделимую», оно спутало карты «моровой закулисы» и фактически сорвало планы расчленения России. Точнее, на 70 с лишним лет отсрочило реализацию этих планов. Ведь англичане, французы, американцы не могли открыто выступить против белых. Приходилось делать вид, что им сочувствуют, поддерживают. Но своей патриотической позицией Белое Движение само подписало себе приговор. Ему пакостили исподтишка, подрывали, ослабляли.
В Одессе находилось 5 дивизий союзников: 35 тыс. французских, греческих и румынских солдат, масса артиллерии, танки, флот. Были тут и белые власти — губернатор генерал Гришин-Алмазов, командующий войсками генерал Санников, Деникин прислал бригаду Тимановского, небольшую, но опытную и отлично вооруженную (5 тыс. штыков и сабель, 26 орудий, 6 броневиков). Всех этих сил вполне хватило бы, чтобы не только удержать Одессу, а вообще выгнать красных с Украины. Но… командующему Одесской группировки генералу д'Ансельму был прислан из Парижа начальник штаба полковник Фрейденберг. Которого вскоре окрестили «злым гением Одессы». Прибыл он с очень большими полномочиями, и по сути стал не помощником д'Ансельма, а наоборот, командующий выполнял его указания. И стали твориться непонятные вещи.
Французы, заняв приморские города, по-прежнему не собирались продвигаться вглубь страны. Но и белогвардейцам из Одессы выступать запретили. Не позволили проводить мобилизации, хотя в Одессе, Херсоне, Николаеве скопилась масса беженцев, тут можно было сформировать не одну дивизию. Игнорируя белую администрацию, французы продолжали переговоры с петлюровской Директорией. И д'Ансельм заявлял:
«Если бы речь шла о Екатеринодаре, я обращался бы к Деникину, который хозяин в Екатеринодаре. Но на Украине хозяин Петлюра, поэтому я должен обращаться к Петлюре»[350].
В Тирасполе, Николаеве и на острове Березань остались огромные склады имущества и вооружения старой русской армии. Все это ох как пригодилось бы деникинцам! Нет, французское командование не разрешило брать ничего. Отвечало, что склады «не находятся в зоне Добровольческой армии и принадлежат Директории». Впоследствии все так и досталось большевикам. И сама союзница-Франция за зиму и весну 1919 г. не помогла белогвардейцам ни единым патроном, ни единым килограммом военных грузов. Мало того, даже бригада Тимановского, находившаяся в оперативном подчинении у французов, снабжалось всем необходимым не ими, а морем из Новороссийска. Масса французских солдат торчала в Одессе без дела, пьянствовала, спекулировала, разлагалась. А Фрейденберг при этом установил плодотворные закулисные контакты с одесской мафией Мишки Япончика.
Странное положение сложилось и в Крыму. Тут союзники заняли только Севастополь, делали ставку на слабенькое местное правительство Соломона Крыма. Так же, как и в Одессе, запрещали проводить мобилизацию. И присланному от Деникина генералу Боровскому никак не удавалось сформировать «Крымско-Азовскую армию» — она насчитывала лишь несколько малочисленных полков. Деникин многократно обращался к французам, напоминая о прежних обещаниях и договоренностях. Четырежды он писал командующему в Румынии и Одесском районе генералу Бертелло, пять раз главнокомандующему союзными войсками в Восточной Европе Франше д'Эспре, дважды Верховному главнокомандующему Антанты маршалу Фошу. Однако все обращения остались без ответа.[351]
Между тем петлюровская власть показала свою полную нежизнеспособность. Красные войска выгнали Директорию из Киева, а потом и из Винницы, она сбежала в Тернополь. А на Одессу двинулись отнюдь не регулярные советские части — пошла 20-тысячная «бригада» атамана Григорьева. Успевшего послужить и Центральной Раде, и гетману, и Петлюре, а теперь перешедшего со своим сбродом к большевикам. Через месяц-другой, когда Григорьев изменит и Советской власти, красная пропаганда будет называть его отряды «бандами убийц», фотовитрины Киева будут демонстрировать их зверства: фотографии изнасилованных девушек, загоняемых прикладами топиться в пруд, отрубленные головы, трупы стариков с выдранными бородами и выколотыми глазами, женщин с отрезанными грудями и вспоротыми животами[352]. Умалчивая, откуда же у красных взялись подобные снимки. А они делались при походе григорьевцев еще не на Киев, а на Одессу, когда эти банды называли «красными войсками». Хотя какие уж там войска! Настоящие красные части разнесли и рассеяли их за несколько дней.
Но французы даже не пытались им противодействовать! 11 марта Григорьев вдруг атаковал Херсон, где союзники легкомысленно держали всего 1 батальон греков. Вместо того, чтобы направить сильные подкрепления, был дан приказ оставить Херсон. А «заодно» бросить и Николаев, Очаков — вообще без боя. У станции Березовка стояла довольно сильная союзная группировка — 2 тыс. солдат, 6 орудий, 5 танков. Но когда григорьевцы обстреляли ее из 2 пушек и повели атаку, то и здесь началось отступление. И драпали 80 км, до самой Одессы! А дополнил картину еще один штрих. После бегства французов к Березовке подошла горстка белогвардейцев, всего 2 эскадрона, и прогнала григорьевцев![353]
Даже в одиночку бригада Тимановского могла бы защитить Одессу от наступающего сброда. Однако добавились новые интриги. В Одессу прибыл для проверки главнокомандующий Франше д'Эспре и… выслал деникинских представителей Гришина-Алмазова и Санникова. После чего французы образовали в городе еще одно «русское правительство» во главе с неким Андро — весьма темной личностью и подручным Фрейденберга. А в Париж пошли донесения о прекрасном состоянии большевистских войск, их подавляющем численном превосходстве, о собственных непомерных трудностях.
Ну а в Верховном Совете Антанты, по «совпадению», в это же время дебатировался вопрос о «русской политике». Решающей была позиция США. Вильсон заявлял:
«Двусмысленности в отношении России пора положить конец. Пусть восторжествует здравый смысл. Война в России так или иначе закончится. Задачей становится привлечение любого будущего правительства России в коллектив мирового сообщества».
Донесения Франше д'Эспре и д'Ансельма поступили очень «вовремя» и стали весомым аргументом в пользу предложений Вильсона. 1 апреля Верховный Совет Антанты принял решение о выводе союзных войск из России и о невмешательстве военной силой в русские дела. При этом глубокомысленно пояснялось, что «Россия должна сама изжить свои большевизм» (хотя американский военный министр Бейкер выразился более прозрачно: «Если русским нравится большевизм, не наше дело убеждать всех, что только 10 % русских сочувствуют большевикам, что из-за этого мы должны помогать остальным 90 %».). Против вывода войск выступили только англичане — им не хотелось уступать русский Север.
Впрочем, слово «невмешательство» не стоит понимать буквально. «Новая политика» Антанты в отношении России предполагала, что западные державы намерены отгородиться от большевизма «кордоном национальных государств», отчлененных от России — и извлекать все возможные выгоды из хаоса, царящего на остальной русской территории. Но с Юга войска выводились. Ссылаясь на решение Верховного Совета Антанты, правительство Франции по непонятным причинам приказало сделать это в крайне сжатый срок — 3 дня. А Ансельм и Фрейденберг, по еще более неясным мотивам, даже этот срок сократили, объявили эвакуацию Одессы в 48 часов. Несмотря на то, что фронт держался и городу ничего не угрожало[354]. Внезапная и экстренная эвакуация вызвала панику. Солдаты захватывали пароходы, беженцы бросали пожитки, были оставлены склады имущества, много вооружения, ценности в банках.