часы. Потом рядом остановились дорогие мужские лакированные туфли.
– Поднять их, – негромко скомандовал уверенный мужской голос, и детектива тут же вздернули на ноги, выкрутив за спину руки и защелкнув на них наручники. Перед ним стоял невысокий мужчина в гражданском костюме стоимостью в полугодовой доход среднего инженера, размеренно похлопывающий по ладони головкой изящной лакированной трости. Глаза мужчины были холодны как лед.
– Я граф оой-полковник Уцуй, Дворцовая охрана, – равнодушно проговорил он. – Вы оба арестованы за незаконное ведение слежки за иностранной персоной, находящейся под особой охраной государства. Сейчас вас отвезут в место, где тщательно и подробно допросят о том, на кого и с какими целями…
Вокруг снова завизжали тормоза, и на сей раз горох вооруженных людей в камуфляже посыпался из пяти или шести больших «молотов». Охранцы немедленно ощетинились стволами автоматов, но человек в полевой форме просочился мимо них с такой легкостью, словно они тут и не присутствовали вовсе.
– Я оой-полковник вайс-граф Серый, внутренняя безопасность СВР! – хорошо поставленным голосом рявкнул он. – Какого хрена охранцы мешаются у нас под ногами? Мы своих сотрудников как-нибудь и без вас прикрыть сумеем! Мы его с утра ведем, и я его забираю!
– Негласная охрана госпожи Мураций осуществляется по личному приказу Повелителя! – прошипел граф Уцуй, наливаясь дурной кровью. – И чтобы всякие там совры мне указывали…
– А охрана графини Лесной Дождь осуществляется по личному приказу директора СВР! – слегка сбавил тон вайс-граф Серый. – И отменить его может только Повелитель лично, а не какой-то там паркетный охранник!
Оба мужчины свирепо уставились друг на друга, сжимая кулаки, а вокруг них нервно запереглядывались камуфляжные. В воздухе отчетливо запахло потасовкой, а то и перестрелкой. Против своей воли детектив нервно хихикнул. Вот тебе и заработал на заслуженный отдых… Оба командира тут же перевели свои взгляды на него, потом снова посмотрели друг на друга.
– Незачем ссориться, – внезапно спокойным тоном проговорил граф Уцуй, опираясь на трость. – Думаю, Повелителю мало интересно, кто его заметил первым. Допросим его у нас…
– Но в моем присутствии, – проворчал вайс-граф.
– Согласен, – грациозно-аристократически кивнул Уцуй. Он снова посмотрел на детектива. – Так вот, – продолжил он как ни в чем не бывало, – тебя допросят, на кого и с какой целью ты работаешь. И лучше бы тебе начинать вспоминать подробности прямо сейчас, не дожидаясь, пока воспоминания не начнут вытаскивать из тебя силой. Где записи, которые ты вел?
– В часах, – прошептал детектив непослушными губами. – И карта, и копия…
Уцуй не глядя протянул в сторону руку ладонью вверх, и в нее тут же вложили часы. Граф поддернул брюки, аккуратно положил часы на асфальт, извлек из кармана пистолет – «тима», как автоматически определил детектив, небольшой, но на малых дистанциях навылет пробивающий стандартный армейский бронежилет – приставил дуло к циферблату и нажал на спуск. Грохнул выстрел, в стороны полетело металлическое, стеклянное, каменное и асфальтовое крошево, а скапливающиеся вокруг праздные зеваки с вздохами, вскриками и взвизгами отпрянули от кольца оцепления.
– Личное указание Повелителя, – пояснил Уцуй Серому, выпрямляясь и убирая пистолет. – Любые записи госпожи Мураций, сделанные без ее ведома, уничтожать, не просматривая и не прослушивая. Осколки собрать и утилизировать, – приказал он в пространство. – Задержанных допрашивать буду я лично, больше с ними никому не разговаривать. Кто откроет рот – затыкать сразу же и…
Остаток фразы детектив так и не услышал, потому что с ним случился нелепейший конфуз. Впервые в жизни он упал в глубокий обморок.
Пелефон зазвонил еще до того, как набирающий высоту самолет пропал из виду. Ольга все еще провожала его взглядом с балкона, опоясывающего диспетчерскую вышку, куда ее с большой неохотой допустили по личному указанию директора аэропорта, когда из кобуры на поясе донеслись первые такты «Меча и щита». Она торопливо выхватила аппарат и включила его. Здесь, на высоте, где завывал леденящий ветер, пришлось приложить его к уху, лишив собеседника возможности ее видеть.
– Ольга Лесной Дождь на связи, господин Медведь, – отрапортовала она, машинально вытягиваясь по стойке «смирно».
– Вольно, Ольга, – из трубки донесся приглушенный смешок. – Ты больше не моя подчиненная, не забывай. Расслабься.
– Так то… да, господин Медведь. Я расслабилась.
– Сомневаюсь. Ольга, у меня к тебе личная просьба. Поскольку охрана доложила, что самолет с госпожой Мураций на борту благополучно взлетел, не могла бы ты по дороге домой ненадолго заехать в министерство? Тебе по пути, как я понимаю. Я у себя.
– Разумеется, господин директор. Прибуду через полчаса или около того.
– Не торопись. Я все равно здесь застрял на всю ночь.
– Да, господин Медведь. Э… охрана?
– Мои люди вас с госпожой Мураций прикрывали с самого утра, от полицейского участка. И, как выяснилось, охранцы – тоже, хотя когда вам на хвост упали они, точно неизвестно. Я бы предположил, что, не застав Мураций в гостинице, они вели тебя от дома.
– Но я никого… Я поняла, господин Медведь.
– Разумеется. Я пригрозил, что головы оторву, если ты их обнаружишь. Ты или госпожа Мураций, не суть. Неплохая для них получилась тренировка, а заодно и рыбалка на живца. В общем, жду. Кстати, я всех отозвал, но один человек остался на всякий случай. Ты его знаешь – Маккон. Не пытайся от него избавиться, или уши надеру.
– Поняла, господин директор. Выдвигаюсь.
Рыбалка на живца? Ольга сунула в кобуру телефон и поспешно вошла в диспетчерскую. Сухо кивнув старшему смены, проводившему ее раздраженным взглядом, она вызвала лифт и спустилась в подвал, к стоянкам. Но как же она могла оказаться настолько беспечной, что не заметила сразу два хвоста? Она мало что знала про Дворцовую охрану, если не считать нескольких в лицо знакомых телохранителей княжеской семьи, но уж своих-то обязана была вычислить. Болезненный, однако, щелчок по самолюбию…
Когда она выруливала из ряда, стоящий напротив нее неприметный «ветер-полет» дважды мигнул фарами и тут же пристроился ей вслед. Водитель за рулем помахал ей рукой. Точно, Маккон. Вот зараза! Теперь достанет ее своими шуточками… Нет, не достанет. Она почувствовала острый укол потери, вспомнив, что больше никогда не сможет работать со своими ребятами и девчонками. Теперь она для них в лучшем случае объект охраны, и не более. А когда она с треском провалится на своей новой должности, ее просто выставят из МВС на улицу, обратно в охрану уже не возьмут. Карьера имеет только два направления: либо постепенно вверх, либо со свистом вниз и вдребезги. Интересно, лишит ли ее Повелитель нового титула, когда ее выпрут? Тогда она перестанет быть и графиней, и вайс-баронессой – и