и поспешно добавил: - По крайней мере, я так слышал. Если они ответственны за эту бойню, то, должно быть, их толкнуло на это нечто, находящееся за пределами моего понимания.
Когда они прошли через стену в Верхний город, Хуэй надеялся на некоторую передышку от мрачных сцен.Но ее не было. Богатые жители Лахуна умерли так же, как и бедняки – мужчины и женщины, которых он знал с детства, их тела были разбросаны возле их величественных домов.
А потом он оказался возле дома своего отца.
Ворота были открыты. Хуэй шагнул внутрь и прошел мимо тела мертвого раба, охранявшего ворота. Его горло было перерезано. В зале было пусто - все ценные вещи Хави, которые свидетельствовали о статусе семьи, исчезли. Хуэй оплакивал эти вещи, последние воспоминания о человеке, которым он восхищался и которого любил.
Тау встал рядом с ним, оглядывая пустоту. Он не понимал значения этого места. Да и как он мог понять?
- Подожди снаружи, - пробормотал Хуэй. Я должен сам исследовать этот дом.
Парень побрел прочь.
Хуэй стоял, прислушиваясь к тишине, вдыхая пыльный воздух. Подготовившись, он поднялся по лестнице. Все спальни были пусты. Кровати Исетнофрет и Кена выглядели так, словно на них давно не спали. Над террасой на крыше повисла печальная атмосфера. Навес был сорван, табуреты, на которых он сидел со своим отцом, разбиты.
Когда он отважился спуститься обратно по лестнице, Хуэй почувствовал, что кто-то ждет его в темноте холла.
- Ты еще жив, - сказал Хуэй.
- Меня трудно убить, - ответил Фарид.
Они вдвоем прошли в благоухающий сад за домом, но аромат жимолости не мог заглушить вонь смерти. Хуэй огляделся, чтобы убедиться, что тел его матери и брата там нет, а затем тяжело опустился на каменную скамью и опустил голову на руки.
- Ты знаешь, что здесь произошло? - спросил он.
Фарид оперся на свой посох, глядя на луну.
- Кое-что. Бойня произошла всего за несколько дней до моего приезда.
- Ты остался здесь?
- В одном из других домов. Мне было приказано ждать вашего прибытия.
Хуэй посмотрел на пустынного странника, восхищаясь его чувством долга перед лицом таких страданий.
- Расскажи мне.
- Прежде чем голод охватил тех, кто выжил, я рискнул расспросить всех, кто мог знать о событиях, приведших к этой бойне.
- Как это произошло? Гиксосы - воины, свирепые и кровожадные. Но за все то время, что мы провели рядом с ними, не было никаких признаков того, что они будут убивать мужчин и женщин, когда те бегут из своих домов.
- Утешайся тем, что многие жители сбежали в пустоши. Выживут ли они под палящим зноем, прежде чем достигнут убежища... это уже другой вопрос. - По огромному небесному своду пронеслась падающая звезда. Фарид наблюдал за ее движением. - Знамение. Знак богов. Только один правит здесь, в Лахуне. Только один когда-либо правил. Сет, бог хаоса, повелитель беспорядка и насилия.
- Бог гиксосов.
- Эта кровь на руках твоей матери.
Хуэй вздрогнул и уставился в лицо пустынного странника.
- Какую роль в этом сыграла Исетнофрет?
- Как ты просил, прежде чем я покинул Фивы, я уделил особое внимание твоей матери и брату и той роли, которую они сыграли в приеме гиксосов в Лахуне. Ее падение началось в тот день, когда ты увез отсюда свою сестру.
- Брак по договоренности!
- Вокруг этого все остальные вещи и вращались. Это было немаловажное дело. Кхиан не верил, что Ипвет сбежала из Лахуна по собственной воле – это то, что сказала им твоя мать и, возможно, поверила. Гиксосы знали, что твоя мать - интриганка, и думали, что их обманывают, уговаривают отдать больше, чем они предлагали во время долгой серии встреч, завершившихся соглашением. Как только они уступили бы больше земли, Ипвет появилась бы снова, как по волшебству. Они гордый народ.
Хуэй кивнул. - Но все же... Достаточно ли этого, чтобы довести их до такой резни?
- Варвары отказались продлевать соглашение, которое привело бы к власти здесь твоего брата, а за его спиной - твою мать. Отступая, они начали грабить дома. Некоторые граждане оказали сопротивление и были убиты. Это побудило других взяться за оружие против врага. Они не были воинами. То оружие, которое у них было, использовалось плохо и только усугубляло ситуацию. Гиксосы были разгневаны сопротивлением. Но это было еще не все.
Фарид закрыл глаза, пытаясь вспомнить подробности того, что он узнал.
- Твоя мать - колдунья, - продолжал он. - Это правда?
- Она всегда была искусна в оккультных искусствах. Какой-то дар, возможно, от Сета, за ее верность ему. Так мне сказали.
Пустынный странник кивнул. - Теперь я понимаю это более ясно. Когда я впервые услышал о том, что произошло, я отверг это как ложь. Дикие фантазии. Возможно, это было правдой.
- Что сделала моя мать?
- Какое-то колдовство... Возможно, заклинание... Какое-то зелье. Она видела, как власть ускользает из ее рук, и впала в отчаяние. Твоя мать думала, что теряет все, ради чего так многим пожертвовала. Она была готова пойти на любой риск, чтобы вернуть гиксосов на свою сторону. Прежде чем варвары ушли навсегда, она предложила им вино – способ успокоить неспокойные воды. Кхиан отвернулся от нее, но трое его генералов выпили ее вино.Зелье должно было подчинить их волю. Чтобы сделать их восприимчивыми к ее уловкам. Возможно, в отчаянии она поторопилась с заклинанием, или с зельем, или допустила какую-то другую ошибку. Но напиток убил всех трех генералов.
Хуэй представил себе эту сцену. Растущая ярость Кхиана, когда он наблюдал, как трое его самых доверенных людей умирают у него на глазах, с пеной у рта, как это делал его отец. Гиксосы с подозрением относились ко всем иностранцам. Мог ли Кхиан подумать, что это и есть истинный план - заманить их, а потом убить?
Да, подумал Хуэй, он бы так и сделал.
- Этот отравленный напиток достиг большего, чем любой египетский военный отряд, - продолжал Фарид своим глубоким, раскатистым голосом. Это был удар в самое сердце гиксосов. В гневе Кхиан приказал своим людям отомстить жителям Лахуна и разграбить все, что они найдут.