Наверняка в этой бешеной гонке к неведомой цели есть место и мне. Гесер использует все, что только подворачивается под руку, включая меня. Что бы я ни делал — охотился на вампиров, гонялся за Дикарем, в облике Ольги общался со Светой, — все это играло лишь на шефа.
Что бы я ни сделал сейчас — это тоже предусмотрено наверняка.
Единственная надежда, что даже Гесеру не дано предугадать все.
Что я найду тот единственный поступок, который сломает его план. Великий план сил Света.
И при этом не принесет Зла. Потому что тогда меня ждет сумрак.
А Светлану все равно — великое служение.
Я поймал себя на том, что стою, прижимаясь лицом к стволу тощей сосенки. Стою и молочу кулаком по дереву. То ли в ярости, то ли в горе. Остановил руку, уже исцарапанную в кровь. Но звук не прекратился. Он шел из леса, с самой границы магического барьера. Такие же ритмичные удары, нервная дробь.
Пригибаясь, будто недоигравший в войну пэйнтболист, я побежал между деревьями. В общем-то я догадывался, что увижу.
На маленькой полянке прыгал тигр. Тигрица, точнее. Черно-оранжевая шкура лоснилась в лучах восходящего солнца. Тигрица не видела меня, она никого и ничего сейчас не замечала. Носилась между деревьями, и острые кинжалы когтей рвали кору. Белые шрамы вскипали на соснах. Иногда тигрица замирала, вставала на задние лапы и принималась рвать стволы когтями.
Я медленно двинулся назад.
Каждый из нас отдыхает как может. Каждый из нас ведет борьбу не только с Тьмой, но и со Светом. Потому что тот порой ослепляет.
Только не надо нас жалеть: мы очень, очень гордые. Солдаты мировой войны Добра и Зла, вечные волонтеры.
Глава 4
Парень вошел в ресторан так уверенно, будто каждый день заходил сюда завтракать. Но это было не так.
Он сразу направился к столику, за которым сидел невысокий смуглый мужчина, как будто они давно были знакомы. Впрочем, это тоже не было правдой. На последнем шаге он плавно опустился на колени. Не рухнул, не бросился ниц — опустился спокойно, не теряя достоинства и не сгибая спины.
Официант, проходивший мимо, сглотнул и отвернулся. Он повидал всякое, а не только такие мелочи, как мафиозную шестерку, раболепствующую перед боссом. Правда, парень не походил на шестерку, а мужчина на босса.
И неприятности, запах которых он почувствовал, грозили быть посерьезнее, чем бандитская разборка. Он не знал, что именно произойдет, но ощутил, потому что сам был Иным, хотя и неинициированным.
Впрочем, через мгновение он начисто забыл об увиденной сцене. Что-то смутно давило ему на сердце, но что — он уже не помнил.
— Встань, Алишер, — тихо сказал Гесер. — Встань. У нас это не принято.
Парень поднялся с колен и сел напротив главы Ночного Дозора. Кивнул:
— У нас — тоже. Теперь не принято. Но отец просил упасть пред тобой на колени, Гесер. Он был старых правил. Он стал бы на колени. Но он уже не сможет.
— Ты знаешь, как он погиб?
— Да. Я видел его глазами, слышал его ушами, страдал его болью.
— Дай и мне его боль, Алишер, сын девоны и человеческой женщины.
— Прими то, что просишь, Гесер, искоренитель Зла, равный богам, которых нет.
Они посмотрели друг другу в глаза. Потом Гесер кивнул.
— Я знаю убийц. Твой отец будет отомщен.
— Это должен сделать я.
— Нет. Ты не сможешь, и ты не вправе. Вы приехали в Москву нелегально.
— Возьми меня в свой Дозор, Гесер.
Шеф Ночного Дозора покачал головой.
— Я был лучшим в Самарканде, Гесер. — Парень пристально посмотрел на него. — Не улыбайся, я знаю, что здесь стану последним. Возьми меня в Дозор. Учеником учеников. Цепным псом. Памятью отца прошу — возьми меня в Дозор.
— Ты просишь слишком много, Алишер. Ты просишь, чтобы я подарил тебе твою смерть.
— Я уже умирал, Гесер. Когда у отца выпили душу — я умер вместе с ним. Я шел, улыбаясь, а он отвлекал Темных. Я спустился в метро, а его прах топтали ногами. Гесер, я прошу по праву.
Гесер кивнул.
— Да будет так. Ты в моем Дозоре, Алишер.
На лице юноши не отразилось никаких эмоций. Он кивнул и на мгновение прижал ладонь к груди.
— Где то, что вы везли, Алишер?
— Со мной, господин.
Гесер молча протянул через стол руку.
Алишер расстегнул сумочку на поясе. Достал, очень бережно, маленький прямоугольный сверток из грубой ткани.
— Прими ее, Гесер, сними с меня долг.
Ладонь Гесера накрыла ладонь юноши, пальцы сомкнулись. Через миг, когда он убрал руку, в ней уже ничего не было.
— Твое служение окончено, Алишер. Теперь мы просто отдохнем. Будем есть, пить и вспоминать твоего отца. Я расскажу тебе все, что смогу вспомнить.
Алишер кивнул. Непонятно было, приятны ему слова Гесера, или он просто подчиняется любым его желаниям.
— У нас будет полчаса, — мимоходом заметил Гесер. — Потом сюда придут Темные. Они все-таки взяли твой след. Слишком поздно, но взяли.
— Будет бой, господин?
— Не знаю. — Гесер пожал плечами. — Какая разница? Завулон далеко. Остальные мне не страшны.
— Будет бой, — задумчиво сказал Алишер. Обвел взглядом зал.
— Разгони всех посетителей, — посоветовал Гесер. — Мягко, неназойливо. Я хочу увидеть твою технику. А потом будем отдыхать и ждать гостей.
К одиннадцати народ стал просыпаться.
Я ждал на террасе, разлегшись в шезлонге, вытянув ноги, временами посасывая джин-тоник из высокого стакана. Мне было хорошо — сладкой болью мазохиста. Когда кто-то появлялся из дверей, я приветствовал их дружелюбным взмахом руки и маленькой радугой, срывающейся в небо с растопыренных пальцев. Забава была детская, и все улыбались. Позевывающая Юля, увидев такое приветствие, взвизгнула и запустила ответную радугу. Минуты две мы соревновались, потом выстроили дугу на двоих, довольно большую, уходящую в лес. Юля сообщила, что пойдет искать горшочек с золотом, и гордо зашагала под разноцветной аркой. Один из терьеров послушно бежал у ее ног.
Я ждал.
Первой из тех, кого я ждал, вышла Лена. Веселая, бодрая, в одном купальнике. Увидев меня, на миг смутилась, но тут же кивнула и побежала к воротам. Приятно было смотреть, как она двигается: стройная, пластичная, полная жизни. Сейчас окунется в прохладную воду, порезвится в одиночестве и с проснувшимся аппетитом вернется завтракать.
Следом появился Игнат. В купальных трусах и резиновых шлепанцах.
— Привет, Антон! — радостно крикнул он. Подошел, подтянул соседний шезлонг, плюхнулся в него. — Как настроение?
— Боевое! — приподняв стакан, сообщил я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});