— Зачем? — спросил я. — По-моему, ты не сказала мне ничего полезного и ничего, что мне стоило бы знать. Чепуха какая-то.
Святая рассмеялась.
— А вот догадайся! Догадайся-догадайся! Иди-ка сюда, — она вытянула вперед руку, подзывая.
Я пошел к камню. Трава показалась мне очень влажной — сверкающие капли росы срывались при каждом шаге. Странно… вроде бы до утра еще далеко.
При моем приближении вторая девушка отпрянула, даже соскочила с камня в траву, откуда наблюдала за мной огромными темными глазами, похожая на маленького зверька. Я не особенно обращал на нее внимания. Плита лежала «лицом» вверх, но ее поверхность была сплошь засыпана каменной крошкой.
Святая осторожно, узкой, детской ладошкой смахнула немного пыли. В голове у меня зашумело — кровь, что ли, ударила?… Или это просто поднялся ветер, встревожив кроны деревьев?…
Только Бог Настоящий знал, каких откровений я ожидал. Ничего подобного. Никаких откровений. Мне открылось всего лишь несколько совершенно непонятных, бессмысленных значков, больше всего похожих на следы тетерева в снегу.
— Что это? — спросил я. — Дети карябали?…
Спросил больше чтобы скрыть свой страх, чем в шутку: во-первых, понятно было, что никакой ребенок не сможет прорезать камень так глубоко, а во-вторых, сам вид этой надписи навевал на меня беспричинный ужас. Кто его знает, отчего. Обстановочка сказывалась, наверное.
— Ничего подобного, — ответила она. — Это имя.
— Чье имя?
— Кевгестармеля.
Это сказала не Святая. Это произнес тихий, почти шелестящий голос откуда-то сзади. Я обернулся. Курчавая девушка стояла позади меня, и смотрела… как она смотрела! Почему-то я подумал о пустыне и воде.
Вдруг девушка шагнула вперед и прижалась к моей груди. Очень быстро: я не успел даже схватить ее, отстранить или еще что, хотя стояла она, надо сказать, не вплотную. Руки мои сомкнулись на пустоте, и так вышло, что я обнял ее.
Она подняла голову и поцеловала меня. Это, движение, пожалуй, оказалось еще быстрее, но поцелуй быстрым не был. Он был… эй, вы никогда не пробовали целоваться с солнечным лучом? Ей-богу, только так я и мог бы это описать… Хотя откуда солнце? Тут же луна везде!
Свирель упала на траву.
А Святая куда-то пропала. Ушла, наверное. Даже если бы она улетела на метле или утанцевала бы вприпрыжку, потряхивая бубном, я бы и то не обратил внимания.
Записки Безымянной
Когда ты не живешь по-настоящему, а просто идешь к своей цели, все очень просто. Тебя, по сути, даже и нет; ты — одна мысль, одно стремление. Ты ищешь не вкусной еды — а источник силы, не теплого ночлега — а укрытия на ночь, не друзей и спутников — а тех, кого можно использовать. Когда используют тебя саму, ты не отчаиваешься и не гневаешься — ты это просто терпишь. Тебе вообще все равно.
Единственное, ты не хочешь умирать. Раньше времени.
Шаманка проснулась инстинктивно, когда Стар поднялся и вышел из землянки. Она ожидала, что он скоро вернется, и на всякий случай чутко вслушивалась в темноту — слух у нее был очень хороший. Нет. Не возвращался.
Впрочем, ничего тревожного снаружи тоже не доносилось — обычные ночные звуки. Меч Стар с собой взял, она слышала это совершенно точно. Следовательно, беспокоиться за него не стоило.
Безымянная осторожно села. Подтянула согнутые ноги к груди, положила подбородок на колени. В детстве это была ее любимая поза… да и до сих пор, наверное, оставалась. Снаружи ветер разнес облака и выглянула луна — темнота в землянке вдруг пропала, изрезанная синеватыми лучами. Это крыша щелястая… хорошо, дождя нет. «Красиво», — подумала Безымянная. «Я бы написал стихи», — подумала она. «Без тебя тошно», — подумала она. «Заткнитесь все», — подумала она.
Астролог спал рядом, на полу. Лицо его выглядело во сне очень спокойным, он чуть улыбался, как будто ему снилось что-то невероятно смешное или просто хорошее. Стар вот во сне всегда выглядел напряженным, каким-то несчастным… кошмары мучают?…
Безымянная рассматривала Райна, и думала, что он очень красив. Точнее, это думали на разные голоса живущие в ней. Улыбка у него добрая. За такой улыбкой многие женщины на край света отправились бы… да и некоторые мужчины, пожалуй. Стар тоже был красив, но смотреть на него без горечи и боли шаманка не могла. А на этого — могла. Пока.
«Он убил дракона, — подумала шаманка. — Вот не думал, что такое возможно!» «Он может помочь мне», — подумала шаманка. «Он очень милый», — подумала шаманка.
Она уткнулась лбом в колени, так, чтобы ничего не видеть. Закрыла глаза. Сосредоточилась на темноте. Не спать… во сне исчезает все, в том числе, и та ее часть, которая каким-то образом до сих пор может управляться со всеми остальными. Надо ведь разобраться… надо разобраться, что хочет та самая часть — которая не живет, а просто стремится к цели, которая…
Когда все ушли, осталась только одна мысль. Она не хотела уходить — вертелась, как робкий, застенчивый щенок, терлась у края сознания и смотрела издали. С ней Безымянная никак не могла справиться — потому что мысль пахла шалфеем, и молоком, и утренним светом…
«Он бы тебе понравился, сестра? — подумала шаманка с болью. — Ты бы его полюбила, да?»
Она сама не знала точно, кому принадлежит эта боль.
Глава 10. Медина-дель-Соль
Город, любимый всеми богами…
Ольга Тишина
Марина Могульская. Медина-дель-Соль
Записки Астролога
Ди Арси разбудил меня на рассвете. Был он крайне бодр и весел, что-то там эдакое насвистывал себе под нос… а вот мне, против обыкновения, просыпаться совершенно не хотелось. Обычно я встаю легко, но сегодня с утра я чувствовал себя препаршиво — спина болела, в горле першило…
Это все Рая, наверняка. Я еще по тому разу заметил: любой разговор с ней столько сил у меня выпивал — куда там трех-четырех часовой разминке с шестом или шестичасовому сидению над гороскопом! Она мне сама же объясняла: во мне дело. Она-то никому сейчас вреда причинить не может. Это у меня с окружающим миром разлад, и чем дальше, тем больше.
Виду я, разумеется, не подал — еще не хватало. Но умываться мне пришлось буквально через силу, а о том, чтобы лезть на лошадь, и вовсе подумать было тошно. Хорошо хоть, этого и не требовалось — как и вчера, на коня вскочила Вия, а я всего лишь повел Гая в поводу.
Когда мы подошли к Источнику, чтобы вернуться на дорогу, то встретили Святую. Она, как всегда по утрам, сидела прямо на траве у каменной чаши, неподвижная, будто изваяние — каждая морщинка была словно подчеркнута влажной обводкой росы. Чуть в стороне, под деревьями, там, где вчера ждала свита леди, ожидали ученики Святой… или правильнее было бы назвать их охранниками?… Последователями?… В общем, кем бы они ни были, они ждали ее там.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});