А с Райном мне вечером поговорить не удалось — все отмалчивался.
Зато ночью мне приснился странный сон.
То есть сначала я не понял, что это сон — очень уж он был похож на явь.
Мне снилось, что я не могу заснуть — все ворочаюсь с боку на бок в землянке (я лег у входа). Наконец, мне это надоело, я встал и вышел на улицу. Ночь была прохладной, небо затянуло легкими облаками, но через них ярко светила большая еще луна — ведь полнолуние было только позавчера.
Я шел мимо шалашей и землянок, ночью похожих на бесформенные кучи хвороста или неаккуратные стога сена, и вдруг увидел склон, которого, кажется, днем не было. Днем здесь начинался спуск, я же шел вверх и вверх, не удивляясь при этом ничуть. Законы сна — что поделаешь.
Когда деревья кончились, я немного испугался — мне показалось, что я поднимаюсь на тот самый холм, где погиб мошенник по имени Гай. Но нет, холм оказался совсем другим. До самой вершины я так и не дошел — остановился на полпути, где потерялась в траве ведущая меня тропинка. Странно… Здесь, оказывается, была тропинка?… Я заметил ее только тогда, когда она пропала, и оказалось, что теперь я не могу сделать ни шагу.
Прямо передо мной на земле, поваленная, лежала надгробная плита. Старая, потрескавшаяся, поросшая мхом, в обрамлении бесцветных ночью лютиков. На камне сидели и разговаривали две… девушки? Девочки?… Обе выглядели очень молодо — я решил, что младшей не больше тринадцати, а старшей хорошо если пятнадцать. Младшая была одета в длинную и широкую белую рубаху. Светлые волосы заплетены в две длинные, до пят, косы. В левой руке девушка держала свирель.
Вторая девушка, старше, была абсолютно обнажена — ее прикрывали только длинные, кудрявые волосы, темнее, чем у первой. Девушка в белом молчала, склонив голову и выпрямив спину, вторая, сидя куда в более свободной позе — одна нога, согнутая в колене, поджата под себя, другой неизвестная красавица болтала в воздухе, непочтительно постукивая круглой пяткой по могильной плите, — и взахлеб что-то говорила, отчаянно жестикулируя.
— Мне слишком часто снятся сны в последнее время, — обреченно произнес я. — И все пророческие.
Девушки отвлеклись от разговора — они явно только меня заметили. Курчавая отшатнулась и, кажется, замерла в испуге. Та, что с косами, улыбнулась и посмотрела на меня очень знакомыми светлыми глазами.
— Естественно, как ты хотел, — сказала она радостно. — Если уж ввязался в войну с богами, придется воевать на их территории.
— Ты кто такая? — спросил я, машинально ища на боку меч… не нашел, что странно: я точно помнил, что клал Косу рядом с собой, когда ложился, а, когда выходил из хижины, первым делом прицепил ее на пояс.
— Святая Источника, — хихикнула девочка. — Не узнал? Вот идиот!
— Я брежу… — вздохнул я. — А это кто рядом с тобой?
— А это… — начала Святая, лукаво косясь на подругу…
— Не говори! — вскрикнула голая девушка.
— А это просто дух леса, — закончила Святая. — Одна из. Не бойся, мы тебе плохого не хотим.
— Еще не хватало — бояться вас, — насмешливо сказал я. — Ну что, леди, может быть, объясните, зачем вы решили мне присниться?
— Да в общем ничего особенного, — отмахнулась Святая. — Так… Слушай, как ты планируешь победить богов? Мне же тоже интересно! Считай, еще и побольше прочих интересно!
— А здесь можно говорить спокойно? — я в сомнении кинул взгляд на звездное небо, подумав, что звезды какие-то подозрительно яркие и крупные.
— Здесь — еще и поспокойнее, чем в прочих местах, — рассмеялась Святая. — Давай-давай, выкладывай! Бояться тебе нечего, честное слово! Я — просто святая, вреда тебе не причиню, а пользы — ого-го сколько!
— Святая? — спросил я. — Какого бога ты святая?
— Настоящего, — безмятежно улыбнулась девочка. — А то ты как думал?…
Она снова весело расхохоталась — черт (вот прилипчивое слово!), неужели мое лицо представляет собой такое забавное зрелище?!
Тут до меня дошел смысл ее слов. Слуга. Настоящего Бога. Значит, она как герцогиня. У нее тоже есть дар — иначе Настоящего Бога у нас, под прикрытием реальности Нижнего Мира, и не увидишь.
— Что ты будешь делать? — спросил я тихо. — Чего ты от меня хочешь?
— Я буду помогать тебе, — безмятежно улыбнулась она. — И Райн будет. Ты затеял благое дело, но непременно погибнешь в конце. И это-то ладно, но ты ведь еще и погибнешь бесполезно, и кучу народу с собой уволочешь, если тебе не помочь! Это надо же — развязать такую большую войну, чтобы боги вмешались в нее — додумались!
— Войны не будет, — я с трудом находил слова, ибо они застревали в горле. Почему-то я почувствовал себя необыкновенно маленьким, глупым и наивным. — Все кончится раньше, чем до нее дойдет. Мы только пригрозим богам войной. И тогда в дело вступлю я. И Райн — если мне удастся его уговорить.
— Удастся, — ответила Святая. — Ты его все-таки поймал. Позволь мне тебя с этим поздравить. Он ведь наивный в своем роде. Ему больше всего хочется друзей и семью. И в девочку эту он тоже влюбился… почему, думаешь?… Просто потому, что она первая ему на глаза попалась! Спас он ее, вот и все. Другой причины нет.
— Ты о Вии говоришь? — спросил я.
— А то о ком же! — Святая погрозила мне пальцем. — Стар! Выкинь ее из головы. Я-то знаю, ты тоже о ней думаешь. А ты попробуй о ком другом… Она бы, может, и была с тобой, но ей это хуже каторги. Ты ведь убил ее племянника.
Я молчал, но бывшая старуха не то мысли прочитала, не то просто по лицу догадалась… хотя я-то был уверен, что выражения его отлично контролирую.
— Да-да. Ее племянника. Еще ты — бог. По крайней мере частично. А она — шаманка, и богов ненавидит всем существом. Так что ничего у вас с ней не выйдет. Я бы тебе с ней даже в одной комнате спать не рекомендовала, и касаться лишний раз — тоже. Мало ли… как вам до сих пор с рук сходило — просто удивительно.
Я по-прежнему молчал.
Святая вздохнула.
— Поверь, я вам всем только добра желаю, — просительно сказала она. — У Райна с Вией тоже ничего не получится. Вы не для того вместе собрались. Может быть, после войны…
— Войны не будет, — повторил я, и сам подивился: голос мой звучал здесь как-то не так. Неправильно.
— Может, и нет, — согласилась Святая. — Если вы с Райном поведете себя как нужно. Так уж вышло, что все сейчас зависит от вас. И меня ты тоже не слушай. То есть слушай, слушай… Я ненужных вещей не говорю. Но ты слушай не то, что я говорю, а ты подумай, зачем я это говорю.
— Зачем? — спросил я. — По-моему, ты не сказала мне ничего полезного и ничего, что мне стоило бы знать. Чепуха какая-то.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});