Читать интересную книгу Вампирский роман Клары Остерман - Ульяна Черкасова

Я убила военного министра! Вы правда считаете, что я способна радоваться этому?!

– Тс-с, – цыкнул я, выглядывая за шторку нашего экипажа.

Белград погрузился в беспокойный сон, полный далёких криков и сигналов тревоги. К этому времени по всей столице согласно протоколу должны были объявить операцию по перехвату преступников, в число которых теперь входил я, хотя и сам до конца не понимал, во что оказался втянут.

Прикрыв обратно шторку, я стянул с лица чёрный лоскут ткани и бросил на сиденье рядом с маской Остерман.

– Я имел в виду наш маскарад. Мы, одетые как настоящие разбойники, убегаем по ночному городу от погони. Наверное, вы читали о подобном в ваших романах?

– Ох. – Она только покачала головой. – Это…

Некоторое время мы молчали, прислушиваясь к беспокойным голосам, доносившимся с другой стороны канала. Наконец, наш экипаж завернул на соседнюю улицу, и стало чуть тише.

– Простите, – добавила Остерман. – И спасибо.

– За что?

– Вы спасли мне жизнь, хотя собственными глазами смогли увидеть, какое я… чудовище.

Неловко было бы в такой момент признаться, что, вообще-то, я собирался её арестовать, но Шелли разрушил мой план. Неловко признаваться, что я нарушил закон и предал своих коллег ради сомнительной цели, которую и сам с трудом понимаю.

Нет, Афанасьев и Шелли правы, но… разве это вообще моё дело? Я должен исполнять свой долг, делать работу, ловить преступников, и вот этот преступник, прямо в моих руках, так что я натворил?..

В общем, мы добрались до квартиры профессора. Все уже были в сборе. После короткого знакомства (как же громко смеялся Дзив, когда Остерман перепугалась его рогов) мы расселись на кухне, поближе к горячему чаю.

– Хватит так смотреть на господина Дзива, господица Остерман, – попросил Шелли. – Это неприлично.

– Но он…

– Чудовище, как и вы, – улыбнулся Шелли, играя бровями. – Но собрались мы здесь не для этого. Раз вы уже познакомились с господином Дзивом…

– А я… – она смущённо покраснела (к счастью, уже успев смыть кровь с лица, а то выглядело бы это совсем ужасно), – читала о вас в газете. О том, как вы по крышам лазаете.

– Я тоже читал эту газету, – усмехнулся Дзив. – Очень впечатляющий там… рисунок.

– Да! – радостно воскликнула Клара. – А я почему-то так сразу и подумала, что это даниец, ведь я так много читала о данийцах, но никогда не встречала в жизни, поэтому…

– Кхм, – кашлянул нетерпеливо Шелли. – Давайте поговорим о по-настоящему важных делах.

И он достал ларец с путэрой, раскрыл его, и кухню залил яркий свет. Из ларца полетели искры. Мы вскрикнули.

– Осторожно!

Доктор громко хлопнул крышкой. Глаза его за стёклами очков некоторое время смотрели в никуда, то ли ослепнув от света, то ли отражая глубокую задумчивость.

– Пуля повредила путэру, – в ужасе проговорила Остерман. – Она… она не должна так делать.

Шелли кромко хмыкнул.

– Давыдов, а вы же…

– Да.

В особняке на балу, когда раздался выстрел, кто-то погасил весь свет и открыл ларец с путэрой. Это его свет тогда вспыхнул. Мы слышали тот же шум на балу.

И если Остерман была в тот миг ранена…

– Кто ещё мог взять путэру? – спросил её Афанасьев. – И успеть вернуть её на место?

Клара сидела за кухонным столом профессора, держа обеими ладонями чашку с горячим чаем и дуя на поверхность, опасаясь обжечься. Для девушки, которая только недавно убила военного министра Ратиславии, это было немного противоречиво, и от того ещё более странно, насколько естественно смотрелось.

– Только Тео. Он держал её в своей комнате. Никто больше не мог… но подождите, он же был рядом со мной. Он защитил меня…

Она запнулась и нахмурилась, ближе придвигая к себе чашку.

– Что вы помните, Клара? – Афанасьев присел ближе к ней.

Кухня в квартире профессора маленькая, но уютная, поэтому мы всей компанией буквально стояли друг у друга на головах. Одна только Сестра Марина держалась в стороне, у самого порога, явно не желая приближаться к «дитя ночи».

– Я… на самом деле, я помню только боль и вспышку света, – призналась Клара. – В такие моменты я практически перестаю себя контролировать. У меня случаются провалы в памяти. Тео единственный может мне помочь в таких ситуациях. Я не хочу этого делать, правда. Мне казалось, я научилась себя сдерживать, но, получается, без контроля отца я опасна для людей…

– Хм, – громко хмыкнул Шелли. – Значит, только Карнштейн и ваш отец, доктор Остерман способны вас контролировать, – повторил он, покосившись сначала на ларец, потом на Дзива. – Мой друг, – перешёл он на брюфоморский, – а ты мог бы…

– Попробую, – пообещал даниец и снова придвинул к себе ларец с фарадальской святыней.

– А что вы собираетесь сделать? – вмешался я.

– Нейтрализовать господицу Остерман с помощью заклятий. Она не будет опасна и станет почти обычным человеком, – пояснил Шелли. – Хотя бы на время.

– До следующего вечера так точно, – пообещал Дзив.

Честно признаюсь, со стороны дальнейшие события выглядели странно, потому что Дзив будто просто махал руками, потом открыл ларец, снова помахал руками, и, наконец, помахал руками вокруг Клары, но Шелли и Сестра Марина утверждают, что именно так выглядит плетение заклятий для обычных людей, и на самом деле они управляют невидимыми золотыми нитями человеческих жизней.

Боюсь, в «Туманы Белграда» меня не возьмут работать, потому что даже их корреспонденты не придумывали ни разу такой чепухи.

После Клара попросилась в уборную. Она вернулась, умывшись и уложив волосы в скромный пучок. Афанасьев одолжил ей свой сюртук, чтобы прикрыть подранное платье и пятна крови.

И мы ещё раз пересказали профессору всё, что произошло на балу.

– Может, для нас это даже лучше? – предположил профессор. – У нас чуть больше шансов благодаря господину Давыдову обнаружить, куда увезли Карнштейна. А там его рано или поздно обязательно найдёт доктор Остерман. Демид Иванович, куда повезут такого, как Карнштейн?

– В Ниенсканскую лечебницу?

– Вы считаете, это смешно? – плаксиво воскликнула Остерман.

– Весьма. Впрочем, вы правы, для чудовищ у нас должно быть что-то похуже. Институт благородных девиц или, Создатель помилуй, Императорский дворец.

Мы долго спорили и обсуждали, где и как найти Остермана и оставят ли Карнштейна вообще в живых, будут судить или отправят на опыты. Я принимал самое живое участие в диалоге, потому что меньше всего желал думать, что будет теперь со мной. И я говорю даже не о своей карьере сыскаря, которая на самом деле давно обречена, а о жизни в целом.

Можно, конечно, будет попытаться выдать это за похищение. Якобы вампирица Остерман напала на меня и удерживала силой…