Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

– Для тебя он приготовил новое платье, – продолжил Джушу, пока Шаллан вела его до комнаты. – А мне ничего, кроме ругательств. Ублюдок. Он любил Хеларана, но мы – не он, поэтому ничего не значим. Хеларана никогда здесь нет! Он предал отца, чуть не убил. Но все равно, он единственный, кто хоть что-то для него значит...

Они прошли мимо покоев отца. Тяжелая дверь из цельного куска дерева оказалась приоткрыта, внутри убиралась служанка, и Шаллан была видна дальняя стена.

И светящийся сейф.

Он прятался за картиной, изображающей шторм на море, которая совсем не заглушала сильное белое сияние. Прямо сквозь холст Шаллан видела контуры сейфа, пылающие, как огонь. Она споткнулась и остановилась.

– На что ты смотришь? – требовательно спросил Джушу, держась за перила.

– На свет.

– Какой еще свет?

– За картиной.

Он нахмурился, наклонившись вперед.

– О чем, во имя Залов спокойствия, ты говоришь, девчонка? Твой разум действительно повредился, да? Ты видела, как он убил мать.

Джушу отодвинулся от нее, тихонько ругаясь под нос.

– Я единственный, кто еще не сошел с ума в этой семье. Шторма, единственный...

Шаллан смотрела на свет. В нем пряталось чудовище.

В нем пряталась душа матери.

Глава 28. Ботинки

Нас предательство спренов сюда привело.

Их плетение волн было людям дано,

А не тем, кто их знал, почитал высоко, тем, кто до нас.

И тогда мы в ответ отвернулись от них,

Чтоб с богами отныне вести свои дни.

И стали мы глиной для лепки в руках их, меняясь.

«Песнь тайн» слушающих, строфа 40

– Эт-та информа-ация будет стоить теб-бе двен-надцать брумов, – сказала Шаллан. – Руби-иновых, знаешь ли. Я ли-ично проверю каждый.

Тин рассмеялась, запрокинув голову, черные, как смоль, волосы свободно рассыпались по плечам. Она сидела на месте погонщика повозки. Там, где раньше сидел Блут.

– И ты называешь это бавлендским акцентом? – требовательно спросила Тин.

– Я слышала его только три или четыре раза.

– Ты говорила, словно набрала камней в рот!

– Но они так разговаривают!

– Нет, они говорят, как будто во рту у них мелкая галька. Они произносят слова очень медленно, чрезмерно проговаривая звуки. Вот так: «Я просмотре-е-ела рису-у-унки, которые ты да-а-ла мне, и они вполне-е-е ничего. Вполне-е-е ничего. У меня никогда-а не было таких краси-и-ивых бумажек, чтобы подтира-а-аться».

– Ты преувеличиваешь! – воскликнула Шаллан и, не сдержавшись, рассмеялась.

– Немного, – ответила Тин и, откинувшись назад, хлестнула чуллу длинной хворостиной, как Клинком Осколков.

– Не могу понять, чем может быть полезен бавлендский акцент, – сказала Шаллан. – Это не очень значительный народ.

– Детка, именно поэтому они важны.

– Они важны, потому что не важны, – произнесла Шаллан. – Хорошо, я признаю, что иногда у меня бывают проблемы с логикой, но что-то с этим утверждением не так.

Тин улыбнулась. Она была так расслаблена, так... свободна. После их первой встречи Шаллан не ожидала увидеть ничего подобного.

Но тогда женщина играла роль. Командир охранников. Женщина, с которой Шаллан говорила теперь, казалась настоящей.

– Послушай, – сказала Тин. – Если ты хочешь дурачить людей, тебе нужно научиться, как вести себя в образе и знатной дамы, и простолюдинки. У тебя хорошо получается изображать «важную светлоглазую». Полагаю, тебе было на кого равняться.

– Можно и так сказать, – ответила Шаллан, думая о Джасне.

– Смысл в том, что во многих ситуациях быть важной светлоглазой бесполезно.

– Быть неважной важно. Быть важной бесполезно. Понятно.

Тин оглядела ее, жуя кусок вяленого мяса. Ее пояс с мечом висел на гвоздике на боку сиденья и покачивался в такт поступи чуллы.

– Знаешь, детка, у тебя развязывается язык, когда ты позволяешь опуститься своей маске.

Шаллан покраснела.

– Мне это нравится. Предпочитаю людей, которые могут посмеяться над жизнью.

– Я могу понять, чему ты пытаешься меня научить, – сказала Шаллан. – Ты пытаешься сказать, что человек с бавлендским акцентом, кажущийся непросвещенным и занимающим низкое положение, может проникнуть в такие места, куда никогда не попасть светлоглазому.

– А также может услышать и делать то, что никогда не сможет светлоглазый. Акцент важен. Выдели свою национальную принадлежность, и тогда часто не важно, сколько денег у тебя в кармане. Вытирай нос рукой и говори, как бавлендец, и тогда никто даже не обратит внимания на то, что ты носишь меч.

– Но у меня голубые глаза, – ответила Шаллан. – Я никогда не сойду за простолюдинку, независимо от того, как звучит мой голос!

Тин пошарила в кармане брюк. Она повесила свой плащ на другой гвоздик и теперь на ней остались только узкие светлые желто-коричневые штаны, высокие ботинки и рубашка на пуговицах. Рубашка походила на те, что носят рабочие, но из более дорогого материала.

– Вот, – сказала она, перекинув что-то Шаллан.

Шаллан еле поймала предмет. Она покраснела от своей неуклюжести и поднесла его к солнцу: маленький флакон с какой-то темной жидкостью внутри.

– Глазные капли, – объяснила Тин. – Затемняют цвет твоих глаз на несколько часов.

– Правда?

– Их не трудно найти, если есть нужные связи. Полезная штука.

Шаллан опустила флакон, ее внезапно охватил озноб.

– А есть...

– Что-то противоположное? – перебила ее Тин. – Чтобы превратить темноглазого в светлоглазого? Насколько я знаю, нет. Если только ты не веришь в истории про Клинки Осколков.

– Это имеет смысл, – ответила Шаллан, расслабившись. – Можно затемнить стекло, закрасив его сверху, но не думаю, что получится его осветлить, не расплавив.

– В любом случае, – сказала Тин, – тебе понадобится пара акцентов из захолустий. Хердазианский, бавлендский, что-то в этом роде.

– Возможно, у меня есть деревенский веденский акцент, – призналась Шаллан.

– Здесь такое не сработает. Джа Кевед – развитая страна, и ваши внутренние акценты слишком похожи один на другой, чтобы иноземцы могли их распознать. Алети не поймут, что ты из деревни, как поймет веденец. Они просто услышат что-то необычное в речи.

– Ты много где побывала, да? – спросила Шаллан.

– Я иду туда, куда ведут ветра. Хорошая жизнь, пока не начинаешь привязываться к вещам.

– Вещам? – переспросила Шаллан. – Но ты... Извини, но ты воровка. Весь смысл в том, чтобы получить как можно больше вещей!

– Я забираю, что могу, но только доказываю себе, насколько недолговечны вещи. Что-то получаешь, что-то теряешь. Прямо как моя работа на юге. Моя команда так и не вернулась с задания. Я наполовину уверена в том, что они сбежали, не дождавшись, пока мне заплатят. – Тин пожала плечами. – Такое случается. Не стоит себя накручивать.

– Что это была за работа? – спросила Шаллан.

Она моргнула и сохранила воспоминание, в котором Тин развалилась на сиденье, помахивая хворостиной, будто дирижируя музыкантами и не беспокоясь ни о чем в мире. Они чуть не погибли пару недель назад, но мошенница восприняла случившееся без большого волнения.

– Крупный заказ, – ответила Тин. – Важная работа для людей, которые заставляют мир меняться. Я до сих пор не получила ответ от тех, кто нас нанял. Может быть, мои люди не сбежали, а просто потерпели неудачу. Точно не знаю.

При этих словах Шаллан заметила, как лицо Тин напряглось. Кожа вокруг ее глаз натянулась, взгляд стал отсутствующим. Она беспокоилась о том, что с ней могут сотворить наниматели. Затем впечатление сгладилось и исчезло.

– Смотри-ка, – сказала Тин, кивнув вперед.

Шаллан проследила за кивком и заметила движущиеся фигуры за несколько холмов впереди. По мере их приближения к равнинам пейзаж постепенно менялся. Холмы стали круче, но воздух немного теплее, а растительность – более пышной. В некоторых долинах, куда стекала вода после сверхштормов, встречались рощи деревьев. Деревья были низкорослыми, не такими, как их величественные собратья в Джа Кеведе, но приятно увидеть хоть что-то, кроме кустов.

Здесь в изобилии разрослась трава. Она предусмотрительно пряталась, втягиваясь в свои норы, когда проезжал караван. Камнепочки были больше, а сланцекорник рос целыми скоплениями. Вокруг него часто вились спрены жизни, похожие на крошечные зеленые соринки.

Во время путешествия они встретили несколько караванов. Их становилось тем больше, чем ближе они оказывались к Разрушенным равнинам. Поэтому Шаллан не удивилась, завидев кого-то впереди. Фигуры, тем не менее, были на лошадях. Кто мог позволить себе таких животных? И почему они без охраны? Судя по всему, их всего четверо.