старика, — ответил Клемент, качая головой. — Он быстро понял, что если хочет остаться жить, то должен проявлять интерес к новым причудам нашего императора. Первые два месяца он пребывал в состоянии ужаса, думая, что Тиберий в любой момент может его казнить. По-моему, он слегка помешался.
— Слегка? — удивился Веспасиан. — Когда мы прибыли сюда, он предавался любовным утехам с собственными сестрами.
— Этим он занимается последние два года, — пожал плечами Клемент. — Просто, когда дело касается женщин, он превращается в жеребца, даже если это его родные сестры. Но я имел в виду другое. С некоторых пор он стал страшно рассеян, а время от времени с ним случаются приступы истерического смеха. Впрочем, если на такие вещи закрыть глаза, то это прежний Калигула — ненасытный до плотских утех, веселый и жизнерадостный.
— Что ж, я рад это слышать, — ответил Веспасиан, подумав о том, что сцена у фонтана его не слишком удивила. Зато теперь ему стало понятно, почему Антония не одобряла приездов внука в Мизен.
Вскоре их беседу прервало появление управляющего, который объявил, что ужин подан. К этому моменту солнце уже успело опуститься за горизонт, и над потемневшей гладью Тирренского моря зажглась одинокая вечерняя звезда. Друзья поднялись со скамьи и проследовали за ним в дом.
***
— Тиберий не любит сюрпризов, — заявил Калигула, когда убрали закуски, — будь то хорошие известия или даже подарок.
С этими словами он отхлебнул вина и расхохотался, после чего положил свою руку на руку Веспасиана, который делил с ним пиршественное ложе.
— В прошлом месяце один рыбак вскарабкался по утесу, чтобы принести Тиберию огромных размеров кефаль. Старик так перепугался, что кто-то может проникнуть к нему без приглашения, что велел одному из стражников соскрести кожу с лица рыбака чешуей пойманной им же рыбы.
Калигула умолк, чтобы поправить платье Друзиллы. Та лежала справа, спиной к нему, и беседовала с Корбулоном, который делил соседнее ложе с младшей се сестрой Юлией Ливиллой.
— Как бы там ни было, — продолжил Калигула, поправив платье сестры, — рыбак оказался стойким и, несмотря на мучения, рискнул отпустить шутку.
С этими словами Калигула истерически захихикал и придвинулся ближе к Друзилле.
— Он сказал: «Как хорошо, что я не предложил цезарю пойманного утром краба».
Заливаясь хохотом, Калигула поерзал на ложе, устраиваясь поудобнее. Веспасиан тоже рассмеялся шутке, а вслед за ним рассмеялись Клемент и Сабин, делившее ложе слева от него.
— И тогда, — продолжил Калигула, давясь от смеха, — Тиберий приказал найти этого краба. Краба нашли и стерли рыбаку лицо почти до самого мяса.
Калигула снова зашелся в истерическом хохоте. Впрочем, хохот этот резко оборвался в тот момент, когда нижняя часть его тела дернулась, а сам он издал сладострастный стон, после чего потянулся за кубком с вином.
Пока Калигула пил, Веспасиан воспользовался моментом, чтобы слегка приподняться и посмотреть на Друзиллу. И тотчас поспешил отвернуться. Платье на ней было задрано выше ягодиц. Похоже, Калигула в нее проник, однако, судя по положению их тел, не совсем так, как обычно мужчина проникает в женщину. При этом Друзилла как ни в чем не бывало продолжала беседовать с Корбулоном. Впрочем, по лицу Корбулона было видно: тот отлично понимает, что происходит.
— Так что я позаботился о том, чтобы дядя Тиберий вас ждал. Не хотелось бы лишний раз нервировать старика, — произнес Калигула, когда перед ними поставили два огромных блюда с дарами моря. Босоногие рабы суетились вокруг стола, и легкий морской ветерок, влетавший в открытое окно, слегка колыхал подол их туник.
— Это как же? — спросил Веспасиан, выбирая краба.
— У него там живет старый шарлатан-астролог по имени Тразилл. Кстати, это отец красавицы Эннии, с которой я познакомился на пиру в доме моей бабки.
— Жены Макрона? — уточнил Сабин.
— По-моему, для него одна слишком хороша. Я бы не прочь ее отведать. В любом случае этот Тразилл постоянно твердил Тиберию, что тот доживет до перемен, которые начнутся, когда через три года в Египет вернется Феникс.
— Кто такой этот Феникс? — спросил Корбулон, лишь бы не думать о том возмутительном непотребстве, что творилось в непосредственной близости от него.
— Феникс — это такая птица, которая живет пятьсот лет, после чего сгорает в языках пламени. Из ее пепла рождается новый Феникс, и это знаменует собой начало нового века. В любом случае Тиберий рад, что проживет еще самое малое три года, и поэтому смотрит Тразиллу в рот. Я в свою очередь убедил астролога предсказать Тиберию, что вскоре я получу важные известия от моей бабки. А принесет их мне один мой друг.
— Но как нам подобраться к Тиберию?
— Каждое утро, после того как он закончит свои… э-э-э… упражнения, мы с ним идем к незаконченной части виллы Юпитера, проверить, как продвигается строительство. Тиберия особенно интересует фриз, который будет украшать его опочивальню. И если вас спрятать на ночь в этой комнате, я смогу предупредить его, что известия от Антонии прибыли и, по-моему, они такие важные, что он непременно должен их услышать. Будем надеяться, что он согласится вас принять.
— Главное, позаботься о том, чтобы поблизости не было никаких кефалей и крабов, — пошутил Веспасиан, вскрывая краба, и на всякий случай потер пальцем шершавый панцирь.
Калигула взорвался приступом исступленного хохота и вновь пристроился к Друзилле.
— Крабы! — воскликнул он, передавая сестре жареного осьминога, поскольку ей самой было никак не дотянуться до стола.
К великому облегчению Веспасиана, соития брата и сестры происходили довольно тихо, без судорожных движений. Корбулон как зачарованный продолжал смотреть на них, отказываясь верить собственным глазам. Похоже, происходящее не только отбило у него всякий аппетит, но и лишило остатков воли. По крайней мере, он явно проигрывал в битве с Юлией Ливиллой, чья полудетская ручка уже подобралась к его паху.
— Мои люди встретят вас в бухте и проведут вдоль стены, что тянется вокруг виллы, — пояснил Клемент, возвращая разговор в прежнее русло. — Я присоединюсь к вам, как только доставлю Калигулу на место, и провожу вас в вашу комнату. На всякий случай я поставлю моих людей охранять дверь, чтобы утром вас не увидел никто из строителей. После встречи с Тиберием вы останетесь в комнате до наступления темноты, после чего я провожу вас назад к бухте. Таким образом, мы сумеем избежать нежелательных встреч с людьми Сеяна.
Веспасиан и Сабин одобрительно кивнули.
— Если ты считаешь, Клемент, что план сработает, — сказал Сабин, — значит, я доволен.
— Он сработает, — ответил Клемент, отламывая кусок хлеба и обмакивая его в соус на дне стоящего перед