— Вот как?
— У него были деньги, и он любил поразвлечься с дамами… А собственно, почему бы и нет?
— Действительно, почему бы и нет? — повторил я словно эхо.
— У него неприятности?
— Нет, — ответил я. — У него больше не будет неприятностей.
— Вчера вечером у него сломался кондиционер, и он позвонил мне, — продолжал управляющий, не желая оставлять меня одного. — А когда я зашел к нему, меня чуть удар не хватил. В костюме клоуна — это было нечто… Он сказал мне, что собирается на маскарад.
— Угу, — промычал я.
— Не знаю, может, он был немного навеселе, но в прекрасном настроении. Я пропустил с ним рюмочку. Все время отпускал шуточки, которых я не понимал, и хохотал так, что стены дрожали.
— По-вашему, он был пьян? — Во мне наконец проснулся интерес.
— Нет, — решительно покачал головой управляющий. — Он просто был в приподнятом настроении и немного взвинчен, что ли, хотя шутил как-то по-дурацки.
— Например?
— Ну… — Управляющий наморщил лоб. — Ага, вот, например, он спрашивал: «Что может быть лучше клоуна?» А когда я ответил, что не знаю, он сказал: «Два клоуна!» — и расхохотался так, словно это было Бог знает как остроумно.
— Ну а что он еще говорил?
— По большей части он говорил так быстро, что я почти ничего не понимал во всей его болтовне. Но одно замечание я запомнил, поскольку оно было вроде той шутки, о которой я вам рассказал. Он спросил меня, что может быть лучше хозяина, и ответил: два хозяина. Потом он спросил, как им лучше ладить друг с другом, и сам ответил, что им лучше всего ничего друг о друге не знать.
— И вы не смеялись? — спросил я серьезно.
— Он… — Он со смущенным видом начал грызть ногти. — А вы считаете, это смешно?
— Смешно? Безумно! — ответил я и вымученно улыбнулся. — Лучше всего им друг о друге не знать — смешно до слез!
— Как это? — удивился он.
— А вы знаете анекдот об изголодавшемся тигре и одноногом дрессировщике?
— Нет, никогда не слышал, — ответил он.
— Жаль… Тогда вам никогда не понять, в чем соль шутки о двух хозяевах.
— Может быть, вы мне его расскажете? — жалобно попросил он.
— Я бы с радостью, — ответил я, — но, боюсь, сейчас не вспомню.
Уходя, он в сердцах сильно хлопнул дверью, и я остался в квартире один. За десять минут к моим сведениям о Чейзе не прибавилось никаких данных, кроме того, что Чейз жил совсем неплохо, любил выпивать и тратил много денег на свой гардероб. В шкафу висела по крайней мере дюжина костюмов. Я тщательно проверил все карманы, потому что проверять карманы, чьи бы они ни были, невнимательно не имеет смысла. Наконец в одном из внутренних карманов восьмого костюма я нашел бумажник с кредитными карточками, водительскими правами и пятьюдесятью долларами наличными. Там же лежала квитанция о выдаче напрокат маскарадного костюма.
Я вернул ключ управляющему, оставив без внимания сухость, с которой он меня проводил. После этого я устроил себе перерыв на обед, поэтому в ателье, где выдавались костюмы напрокат, я вошел уже около трех часов дня. Человеку, стоявшему за прилавком, было на вид лет шестьдесят. Он был высок, плотного сложения, с обрюзгшим морщинистым лицом и редкими прядями ярко-рыжих волос, едва прикрывавших лысину.
— Добрый день, сэр! — Стены затряслись, когда прогремел его голос. — Хотите взять костюм напрокат?
— Не совсем… — ответил я и положил на прилавок свой служебный жетон.
Он осторожно взял его кончиками пальцев и критически осмотрел.
— Неплохо для начала. — Он положил значок на прилавок. — Хотя, скажу вам напрямик, сэр, это не оригинально. — Он неодобрительно хмыкнул. — Все это так себе.
— Что?
— Маскарадный костюм, сэр. — Его карие глаза с презрением посмотрели на меня. — Я имею в виду, что ваша идея довольно бессмысленна. Где тут шутка, где полет фантазии? — Он покачал головой. — Вы только представьте себе, как все будет. Пришли вы на этот великолепный маскарад, вас окружили прелестные маски… Справа — озабоченное лицо пирата, слева — сияющее личико мадам Помпадур. Перед вами — элегантный кавалер. А потом вас кто-нибудь спрашивает: «А вы, собственно, кого изображаете?» — Он пренебрежительно скривил губы. — «Кто, я? Я из полиции… — Он говорил уже чуть ли не фальцетом. — И вот мой служебный значок…»
— Может быть, вы и правы, — малодушно признался я. — Значит, по-вашему, лучше мне нарядиться в костюм мадам Помпадур?
— На это я могу ответить только: или у вас не хватает винтиков, или вы надо мной издеваетесь. На педераста вы не похожи, но с возрастом мне все труднее их распознавать.
— Я действительно из полиции, — ответил я и, вытащив из кармана квитанцию, протянул ему. — Вы не вспомните человека, который брал у вас этот костюм?
— Костюм клоуна? — Он опустил веки и застыл в неподвижности.
Это припоминалось так долго, что я даже задал себе вопрос, а не остановилось ли время вообще во всем мире? Потом он внезапно открыл глаза и сказал:
— Нет… У нас часто берут костюмы клоунов. Очень популярны у мужчин, и у женщин, и у всех остальных.
— Его звали Чейз, — сказал я. — И он взял костюм вчера. Вы совсем не помните его?
— Толстяк в очках?
— Нет.
— Тогда, боюсь, не смогу вам помочь. — Он пожал плечами. — Меня не особенно интересуют люди, желающие нарядиться клоунами. Большинство из них — пугливые человечки, которые хотят спрятать свои комплексы под густым слоем румян и картонным носом.
— А еще кто-нибудь брал костюм клоуна в последние дни?
— Сейчас посмотрю.
Он вытащил старую потрепанную и замусоленную книгу, открыл ее и медленно начал водить пальцем по страницам.
— В понедельник никто не брал, — заявил он наконец.
— А вчера?
— О, да вот ваш мистер Чейз! — Его палец заскользил дальше. — А вот и еще один. Некто мистер Смит.
— Адрес?
— Я адреса не записываю, — ответил хозяин ателье. — Ведь я беру залог вдвое больше стоимости костюма. Поэтому меня мало волнует, вернут мне костюм или нет.
— Могу гарантировать, что Чейз вам костюма не вернет, — сказал я. — А вы не можете вспомнить, как выглядел этот Смит?
— О, мистера Смита я помню! Такой очень нервный молодой человек. И много мнящий о себе. А я ненавижу зазнаек. Особенно молодых.
— Большое вам спасибо, — ответил я. — Хотя, по совести, благодарить мне вас не за что. Никакой существенной помощи вы мне не оказали. Если совсем честно, вы мне не оказали вообще никакой помощи. Что же в таких случаях говорят друг другу?
— Давайте скажем друг другу «адью», — предложил он. — Французы всегда так поступают.
Пришло время, подумал я, хоть ненадолго заглянуть в свой отдел и выкурить с шерифом Лейверсом трубку мира.
Его секретарша Аннабел Джексон, когда я вошел, усердно щелкала по клавишам пишущей машинки.
Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь жалюзи, играли в ее волосах цвета меди. С моего места ее блузка, к сожалению, не просвечивала, так что я не смог определить, последовала ли она моему совету не носить бюстгальтеров.
— Когда вы появляетесь в отделе, — сказала она, не отрываясь от работы, — у меня всегда появляется такое ощущение, будто кто-то хочет сорвать с меня одежду. И когда я это чувствую, я знаю, что лейтенант Уилер где-то поблизости.
— А когда я вижу вас, — сладострастно прошептал я, — мной овладевает романтическая меланхолия, я вдыхаю ароматы магнолий, вижу перед собой серебристый месяц… Кругом ни души, и только мы с вами рука об руку идем вдоль берега реки, сверкающей в лунном свете. Я все-таки не так помешан на сексе, как вы…
— Когда я училась в школе, я знала одного мальчика, который вел примерно такие же разговоры, — ответила она, не переставая барабанить на машинке. — Он тоже был очень романтичен. Но когда мы в первый раз пошли гулять, мы даже не добрались до реки. Едва зашли за первое дерево, как он бросился на меня и повалил на землю.
— Ну и что было дальше? — заинтересовался я.
— Я применила свой метод, — ответила она. — После этого он навсегда оставил меня в покое.
— Свой метод?
— Да, но я вам его не открою. Возможно, я снова попаду в подобную ситуацию, Эл Уилер, и не хочу давать вам возможность подготовиться к этой неожиданности.
— Я так мечтаю об Анни и ее методе, — сказал я со вздохом.
— Вы пришли по делу или только затем, чтобы отрывать меня от работы? — спросила она.
— Ах да, я хотел поговорить с шерифом.
— В четверг во второй половине дня?
— Вы хотите сказать, что по четвергам он превращается в волка и скачет на шабаш на Лысую гору?
— По четвергам он играет в гольф.
— О, Боже ты мой! Какую тяжелую жизнь приходится вести этому человеку! — застонал я. — Доктор Мэрфи уже принес данные вскрытия?