Как в пятнадцать лет, когда Фидель на спор заявил, что сядет на велосипед и на полном ходу врежется в бетонную стену…
Товарищи не верили и смеялись, кое-кто даже покрутил пальцем у виска – а Фидель, презрев дрожь в коленках, оседлал велосипед, словно дикого мустанга, разогнался…
И врезался!
Переломанные кости вскоре срослись, да и сотрясение мозга – хвала Покровителю! – оказалось не таким уж и опасным… И хотя пришлось три недели скучать в больнице, Фидель доказал не только всем этим хлюпикам, но и в первую очередь самому себе, что его не остановят никакие преграды!
Сейчас преграда была только одна. Казарма Монкада. Крепость, названная в честь Гильермо Монкады, героя борьбы за независимость. Имя, такое же святое для каждого свободолюбивого кубинца, как и имена Хосе Марти и Антонио Масео. Но сейчас в мощных стенах этой крепости засели солдаты Батисты. Вчерашние крестьяне, которые пошли служить кровавому палачу. Крестьяне, которых обманом заставили умирать за диктатуру…
Впрочем, солдат оберегают от смерти толстые стены, а вот его люди, бойцы новой революции, умирают, не сумев преодолеть расстояние в триста метров до этих проклятых стен…
Надо отдавать приказ об отходе…
Это будет самый разумный выход.
Но, el Diablo, сколько сил и времени ушло на подготовку этого штурма! Который должен быть стать сигналом для всех кубинских патриотов на восстание против тирании Батисты… Если сейчас все сорвется, то новая возможность раздобыть оружие, набрать людей и захватить плацдарм на востоке острова появится очень не скоро… Тут даже Покровитель не поможет…
Словно услышав мысли Фиделя, амулет во внутреннем кармане френча стал чуть горячее.
Фидель сунул руку внутрь, схватил амулет, крепко сжал.
– Обитала Аягуна, – прошептал он. – Помоги…
Похоже, Покровитель услышал просьбу – ладонь обожгло так, как будто Фидель сунул руку в горящий костер.
– Обитала Аягуна, ты со мной, – сипло проговорил Фидель. Ладонь горела – казалось, невидимое пламя прожигало кожу до самых костей, но Фидель терпел боль, не отпуская амулет, хотя у него начала кружиться голова. Чувствуя, что сейчас он грохнется в обморок от нестерпимой боли в руке, Фидель воздел вторую руку, которая сжимала пистолет, к алеющим рассветным небесам.
– За мной! – заорал он и, не оглядываясь, бросился вперед, под вражеские пули.
8
Прошел почти час, как у стен казармы кипел бой, в котором пока чаша весов не склонилась в пользу ни одной из сторон. Мятежники обстреливали Монкаду издалека, не решаясь приблизиться к цитадели, а солдаты так и не рискнули перейти от обороны к наступлению. То есть комендант почему-то не отдавал им такого приказа. Лейтенант Сарриа понимал, что, скорее всего, у полковника есть свои резоны, хотя любой курсант-первогодок знает, что обороной, пусть даже очень активной, победу не добыть.
Между тем лейтенанту показалось, что мятежники, видимо, от безысходности все-таки готовятся к лобовому штурму – их отряд концентрируется в боковом переулке, откуда самое маленькое расстояние до казарм. Кроме того, усилились обстрелы справа и сзади, со стороны зданий Дворца правосудия и госпиталя.
«Если бы мне приказали, – подумал лейтенант, – я мог бы взять роту и выбить мятежников хотя бы из госпиталя, зайдя к ним с тыла. И тогда…»
Но никто не отдавал Педро Сарриа такого приказа, а сам он не мог оставить под обстрелом свой взвод, который интенсивным огнем сдерживал бунтовщиков, не давая им возможности высунуться из-за укрытий.
Перестрелка вдруг на мгновение стихла – как будто противники решили сделать небольшую передышку.
Но едва наступившую снова тишину разорвали выстрелы, загрохотав еще интенсивнее.
И вдруг лейтенант увидел, как к воротам казармы бежит небольшой отряд – человек тридцать, и ведет их за собой высокий черноволосый парень, у которого – лейтенант, несмотря на расстояние, видел это отчетливо, – лицо было перекошено от ярости, а в глазах пылал огонь. И был этот человек так сильно похож на демона из древних сказаний, которые юный Педро слышал в детстве от бабушки, что лейтенанта объял ничем не объяснимый страх. Он даже встал во весь рост, высунувшись из укрытия, чтобы лучше разглядеть человека, которым управляла сейчас сама смерть. И если бы сейчас какая шальная пуля нашла лейтенанта, то зрелище демона с горящими адским огнем глазами было бы последним, что увидел в последнюю минуту своей жизни Педро Сарриа, чернокожий потомок завезенных из Африки рабов…
С ужасом осознав, что сейчас он представляет собой отличную ростовую мишень, Педро рухнул под защиту бруствера. И уже оттуда продолжал с бешено колотящимся сердцем наблюдать за вражескими бойцами, которые, явно потеряв рассудок, неслись к крепости, стреляя на бегу из винтовок. И особенно за их вожаком, который летел вперед, размахивая пистолетом.
Теперь он уже не казался Педро демоном – просто отчаянный человек, который не боится смерти.
«Какой смельчак!» – лейтенант невольно залюбовался вожаком, помимо своей воли проникаясь к нему симпатией. Это был достойный противник, но он был все-таки человек, а не демон.
А люди, как известно, смертны, особенно если их хорошенько нашпиговать пулями.
Вот и этот красавец сейчас делал последние шаги по грешной земле…
Сарриа, стараясь не высовываться из-за укрытия, уложил винтовку поудобнее на бруствер, поймал в перекрестие прицела переносицу командира мятежников.
Он хотел лично отправить к праотцам вожака напавшей на них стаи шакалов.
Но едва палец лейтенанта коснулся спускового крючка, его череп словно раскололся от боли. Педро Сарриа отбросил винтовку, заорал, схватившись за голову. Боль внутри была такая, словно в мозгу разорвалась граната. Мыслей никаких не было – их съела адская боль, но где-то на подсознательном уровне лейтенант понимал, что он ранен в голову и сейчас умрет…
Но смерть не приходила – вместо нее он услышал голос… Нет, даже не голос – просто в голове отпечатались, как библейское «Мене, текел, упарсин!», два коротких слова: «Выстрелишь – умрешь!»
И тут же боль отступила. Только в голове стоял шум.
Не понимая, что он делает, лейтенант поднялся на ноги. Он тяжело дышал, хватая воздух дрожащими губами – словно рыба, выброшенная на берег. Страх сковал его разум, и Сарриа перестал осознавать, что снова представляет собой прекрасную мишень.
Но пули почему-то обходили его стороной, хотя лейтенант слышал их свист совсем рядом.
9
Внизу, всего в нескольких десятках метров от лейтенанта, рядом с воротами стоял вожак мятежников, командуя штурмом. И свинцовый дождь, который поливал все окружающее пространство, казалось, обходил его стороной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});