Аскью не слишком интересовался Королевским Флотом Мантикоры перед тем как «Жан Барт» был послан в сектор Мадрас в результате нападения на Республику Моника. Он знал что КФМ был намного больше, чем большинство флотов неоварваров в Приграничье и за его пределами. Едва ли могло быть иначе, учитывая размер торгового флота Мантикоры, который необходимо было защищать, и тот факт, что Мантикора и Народная Республика Хевен были в состоянии войны последние двадцать с лишним стандартных лет. Такое отсутствие любопытства было следовало признать было необычным, но его собственная область интересов лежала на другом конце огромного объема Солнечной Лиги. У него были гораздо более насущные проблемы в собственной сфере деятельности. Так что даже если он смутно осознавал сам размер флота монти, это не побудило его думать об этом с какой-либо срочностью. И если бы он все-же поразмыслил над нелепыми слухами о новом «супер-оружии», исходящими из зоны так называемых Хевенских войн, это привело бы главным образом к тому, что он отмахнулся бы от них как дико преувеличенных утверждений пропагандистов, вполне ожидаемых в том далеком и отсталом углу исследованной галактики. Он, конечно, согласился бы, что это смешно предполагать, что одной звездной системе неоварваров, будь они как угодно глубоко вовлечены в межзвездную торговлю, удастся сконцентрировать нужные ресурсы исследований и разработок, чтобы превзойти Флот Солнечной Лиги!
Аскью было трудно признать,что его первоначальная оценка ситуации может быть глубоко неверной, но капитан Мизава попросил его мыслить непредвзято по отношению уровню угрозы со стороны Мантикоры. Для этого он приложил предельно возможные усилия, и чем глубже он изучал проблему, тем более … интересной она казалась Мэтланду Аскью.
Реальные доступные ему технические записи были болезненно ограничены. Там было толком не на что опереться, и он изначально решил что если требуется решить задачу с «открытым умом» как желал капитан Мизава, следует в первую очередь отбросить все отчеты РУФ, которые категорически отвергали любые возможные угрозы со стороны Мантикоры. Это привело к необходимости самостоятельного сбора данных, и поскольку они уже были в гиперпространстве, на пути к новому месту службы, данных было весьма мало пока они не достигли системы Мейерс, административного центра сектора Мадрас, где он смог спокойно переговорить с некоторыми из офицеров подразделения Пограничного Флота, постоянно находящегося в распоряжении комиссара Веррочио.
Коммандер Тергуд, старший офицер в системе Мейерс до прибытия адмирал Бинга, был более чем готов поделиться доступными ему информацией, анализом и предположениями. Сначала Аскью был сильно склонен считать Тергуда паникером, но, так или иначе, он зарылся в документации коммандера. И то что он обнаружил, заставило его чувствовать себя более, чем немного встревоженным.
Не было фактически никаких достоверных данных о нападении на Монику. Любые данные сенсоров, которые могли быть доступны либо были уничтожены вместе с военными компонентами станции «Эройка» и кораблями захваченными Мантикорцами, или же обнаружены после мантикорских «следственных групп», которые роились над обломками Моники. Тем не менее, хотя достоверных данных был фактически невозможно найти, Тергуд сделал некоторые весьма тревожные выводы из докладов стольких выживших с Моники, скольких он смог опросить.
Во-первых, в отличие от большинства офицеров Флота Лиги, Тергуд отказывался считать что причиной произошедшего была исключительная некомпетентность Мониканцев. Он лично знал участвовавших флаг-офицеров Моники, особенно Исидора Хеджедусича и Янко Хорстера, двух адмиралов, которые фактически сражались с Мантикорцами и сами погибли из за этого. В то время как военные высокого уровня Республики Моника были поражены кумовством и политическим фаворитизмом как и у любой другой «звездной нации» Приграничья, Тергуд уважал личные способности, как Хеджедусича, так и Хорстера, и он также сообщил Аскью, что, в основном, уровень компетентности Флота Моники был удивительно высоким.
Во-вторых, хотя ему и не полагалось, Тергуд узнал о предоставленных Монике ракетных подвесках «Технодайн». Как следствие, он знал, что ракеты в этих подвесках обладали существенно более высокими темпами ускорения и длительностью работы двигателя, а следовательно, существенно большей дальностью, чем стандартные ракеты Флота Солнечной Лиги.
В-третьих, десять военных кораблей Мантикоры, четыре из которых всего лишь эсминцы, и только три из них соответствовали тяжелому крейсеру, попали под комбинированный огонь заранее развернутых ракетных подвесок и, хотя совершенно очевидно, были удивлены радиусом огня и числом ракет, не только остались эффективной боевой силой, но сумел уничтожить всю военную составляющую станции «Эройка» и девять из четырнадцати современных крейсеров «Технодайн» предоставленных Монике. После этого шесть поврежденных Мантикорцев, выживших после столкновения со станцией «Эройка» уничтожили еще три современных, полностью функциональных линейных крейсера, полностью готовых к бою. И по-видимому им удалось это сделать, используя только свои внутренние ракетные установки, без какого-либо участия ракетных подвесок.
В-четвертых, хотя не было никаких достоверных данных объясняющих, как именно они это сделали, хотя стало совершенно ясным – как в ходе боя против трех крейсеров Хорстер так и позднее – что Мантикорцам удалось создать покрывающую всю систему сеть наблюдения, не попавшись при этом. И далее, тут Тергуд с готовностью признал, что подтверждающие документы и логика были гораздо более ненадежными, скорость реакции монти на нападение Хорстера и маневры адмирал Бурмона предполагала, что они вполне могли установить грави-импульсную связь с их разведывательными платформами.
Данных было куда больше, но даже Тергуд соглашался, что многое из этого вороха, вроде совершенно нелепого радиуса ракетной атаки о котором сообщали наблюдатели некоторых Оборонительных Сил с основного Мантикоро-Хейвенитского фронта и смешного высоких темпов ускорения относящихся к кораблям монти звучало маловероятно. С другой стороны, он указал, что у него нет эффективного способа личной проверки или оценки этих возмутительных претензий. Он сказал об этом не так много, но для Аскью было очевидно, что мог он их проверить или нет, никакой склонности упускать их из рассмотрения заметно не было.
Аскью был ошеломлен мнением Тергуда. Его собственная реакция была более скептической, но не пытаясь просто отвергнуть мнение коммандера, он тщательно прослеживал логику Тергуда, в поисках недостатков которые как он подозревал должны были присутствовать. К сожалению таковых не обнаружилось. Фактически, в процессе их тщательного поиска, он приобретал все более и более твердое убеждение, что в утверждениях Тергуда был смысл. В действительности, выглядело так, будто многие из них верны.
И именно это он сообщил Мизаве, Цейсс, и коммандеру Бурже, старшему офицеру «Жана Барта». Конечно он был слегка осторожен в том как именно сообщил об этом. Офицер Лиги, в конце концов, должен хорошо разбираться в двусмысленностях и тщательно выбирать слова, а его собственная первая реакция на предположения Тергуда, указывала на то как его начальство, вероятно, ответит на любые с дикими глазами, панические предупреждения о Мантикорском сверх-оружии. Кроме того, даже если анализ был затребован только для внутреннего использования капитаном Мизавой, всегда была вероятность того, что он может, как скажем в данном случае, попасть в чужие руки. Если бы это произошло, некоторые другие вышестоящие должностные лица, могли проявить гораздо меньше понимания чем капитан Мизава, если труд молодого лейтенанта Аскью покажется как то уж слишком паническим.
Видимо, я не был достаточно осторожным, подумал он мрачно.
– Должен ли я предположить, мэм, из того, что вы сказали о реакции капитана Аберу, что у адмирала Бинга, то же мнение? – спросил он.
– У меня нет предположений о мнении адмирала Бинга, – ответила ему Цейсс. Она покачала головой и поморщилась. – По тому, как капитан Мизава описал мне «разговор», звучит так будто Аберу выражала свое собственное мнение. Судя по тому, как она действовала до сих пор, я предполагаю, что она одна из тех сотрудников, кто видит своим долгом, предотвращение того, чтобы очевидные глупости захламляли стол ее адмирала. Так что я бы не удивилась, узнав, что она взяла на себя обязанность отменить это своего рода «панические пораженчество» по собственной инициативе, даже не обсуждая это с адмиралом Бингом. К сожалению, Мэтт, мы не знаем так ли это. В равной степени возможно, что адмирал Бинг послал ее довольно твердо указать капитану, что он оставляет задачу анализа угроз персоналу тактической группы без вовлечения самого адмирала.