— Вот бы ты остался, и сегодня, и потом.
— Мама, мы уже поужинали, — прошептал Ройбен.
— Но сегодня вечером кое-кто придет.
— Мама, не могу.
— Ройбен, ты меня слышишь? Я хочу, чтобы ты встретился с этим человеком, доктором Ясько.
— Это не значит переночевать, мама, — ответил Ройбен и пошел к лестнице.
Взяв в помощники Рози, Ройбен собрал оставшиеся книги, папки и фотографии. Отнес их в «Порше».
Потом поглядел в последний раз на столовую, украшенную свечами на столе и каминной полке, на Фила, который улыбнулся ему, и, послав воздушный поцелуй Грейс, направился к выходу.
Звонок в дверь заставил его вздрогнуть, и он открыл ее, увидев перед собой рослого седого мужчину, не слишком старого, с жестким взглядом серых глаз и широким квадратным лицом. На его лице было выражение любопытства, но недоброго.
Сразу же появилась Грейс и взяла мужчину за руку. Второй рукой она подхватила за руку Ройбена.
Мужчина не сводил взгляда с Ройбена. Видимо, он не ожидал столкнуться с ним лицом к лицу.
Ройбен почувствовал странное спокойствие. От мужчины исходил запах, еле уловимый, но тот самый, который был так хорошо знаком Ройбену.
— Это доктор Аким Ясько, Ройбен, я тебе о нем говорила, — быстро сказала Грейс, явно чувствуя себя неловко. — Проходите, доктор. Рози, принеси доктору выпить, как обычно.
— Очень рад познакомиться, доктор Ясько, — сказал Ройбен. — Я бы хотел остаться, но не могу. Он беспокойно огляделся в поисках Лауры. Она стояла прямо позади него. Взяла его за руку и сжала.
Он глядел в странные, будто затуманенные глаза доктора, и запах становился все сильнее. Что, если запах спровоцирует превращение?
Грейс явно беспокоилась, и не за себя. Похоже, она внимательно смотрела на их безмолвную дуэль.
— До свидания, Малыш, — внезапно сказала она.
— Да, мама, люблю тебя, — ответил Ройбен.
Лаура выскользнула за дверь вперед него.
— Хорошего вам вечера, доктор.
Мама, я позвоню.
Он пошел вниз по лестнице и почувствовал легкий спазм в животе. Это было как предупреждение, этот спазм. Он не начинал превращаться. Нет, ему сейчас нельзя превращаться. Хорошо, значит, он может сдержать это, несмотря на запах, который все еще стоял у него в ноздрях. Ройбен оглянулся и прислушался, но слышал лишь обмен любезностями и ничего не значащие разговоры. Запах остался, даже, казалось, стал еще чуть сильнее.
— Давай уезжать, скорее, — сказал он.
Машина быстро мчалась через Голден Гейт, уже стемнело, но дождь так и не начался.
Сквозь неглубокий, но очень приятный сон он почувствовал, что они подъезжают к Санта-Розе.
А потом услышал голоса, пронзившие его мозг, будто нож.
Резко сел.
Никогда еще он не слышал голоса, в котором было бы столько боли и страха.
— Тормози! — крикнул он.
Спазмы уже начались. Кожу кололо. Всеми чувствами он ощущал жестокость — зло в наивысшей своей форме.
— В лес, — сказал он, и они въехали в парк. Он мгновенно скинул одежду и побежал в темноту, проходя превращение прямо на бегу.
Крики снова и снова будоражили ему кровь. Двое молодых парней в ужасе, их бьют, они боятся, что их жестоко искалечат, убьют. Злоба их мучителей, клубящаяся, будто дым, грязные ругательства, издевка, сексуальные оскорбления.
Они были не в парке, а чуть дальше, в подлеске, позади старого полуразвалившегося дома. Банда из четырех человек, которые притащили сюда ребят, чтобы медленно забить их насмерть, в кровавую кашу. Ройбен приближался и видел, что один из двух парней уже был на грани смерти. Резкий запах крови, ужаса, ярости.
Рыча и щелкая зубами, он обрушился на двух ближайших врагов, тех, что били кулаками в живот одному из парней, тому, что еще пытался сопротивляться, отчаянно крича.
— Бандиты, убийцы, плевал я на вас!
Врезавшись в мешанину рук и ног, Ройбен сомкнул челюсти на вонючей голове одного из противников, одновременно ударяя другого когтями правой лапы и хватая за волосы. Первый откинулся навзничь, извиваясь и дергаясь, челюсти Ройбена сжимались, ломая ему череп. Попытался схватить свою жертву и закрыться ею. Держа второго за волосы, Ройбен с силой стукнул его головой об утоптанную землю. Яростно рыча, вцепился зубами в грудь первому, сдирая тощую плоть.
Нет времени на эту закуску. Разорвав противнику горло, Ройбен отбросил его и увидел двух других бандитов.
Выставив вперед ножи, они бросились на Ройбена, пытаясь вспороть на нем «меховой костюм». Один два или три раза ткнул Ройбена ножом, второй попытался срезать «маску» с его головы.
Потекла кровь. Потекла из груди, потекла со лба на глаза. Ройбен обезумел от ярости. Ударом когтей содрал кожу с лица одного противника, разорвав сонную артерию, потом поймал другого, который уже побежал в сторону проволочной изгороди. Через секунду он уже был мертв, и Ройбен остановился, пожирая мясо с его бедра, а потом бросил и пошел обратно, шатаясь, опьяненный борьбой и кровью. Запах зла стал улетучиваться, исчезать, на смену ему пришел запах людей, рядом, в темноте, и запах смерти, прямо позади него.
В ближайших домах погас свет, слышались крики в ночи. Потом зажегся свет в доме через двор.
Раны Ройбена ощущались как горячие пульсирующие комки боли, но он чувствовал, как они заживают, чувствовал сильное покалывание над правым глазом, где затягивалась резаная рана. В полутьме увидел, как оставшийся в живых парень ползет по грязным мусорным кучам к другому, тому, что уже умер. Он подполз к нему, стал на колени, начал трясти его, пытаясь привести его в чувство, а потом издал тоскливый воющий звук.
Повернулся к Ройбену, его глаза сверкнули в темноте, полные слез.
— Он мертв, они убили его, мертв, мертв, мертв.
Ройбен стоял, молча глядя на неподвижное полуобнаженное тело. Обоим парням лет по шестнадцать, не больше. Оставшийся в живых с трудом встал на ноги. Его лицо и одежда были залиты кровью, и он протянул руку к Ройбену, действительно протянул руку. А потом упал, потеряв сознание.
И лишь теперь, когда он лежал у ног Ройбена, Ройбен увидел крохотные раны, сочащиеся кровью, на вытянутой в сторону левой руке парня. Маленькие колотые раны! На кисти, запястье и предплечье. Отметины от укусов.
Ройбен окаменел.
В соседних дворах слышался шепот, невольные свидетели драмы переговаривались и ахали. Открылась задняя дверь дома.
Завыли, приближаясь, сирены. Снова эти пронизывающие лучики звука, острые, как нож.
Ройбен пошел прочь.
На низких облаках появились отблески маячков, они приближались к дому, уже осветили его осевший бесформенный силуэт, осветили грязь и хлам во дворе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});