– Да, – сказала Драммер. – И начинайте загружать в зарядник стулья. Будем бить эту штуку хоть подушками и пивными банками.
– Ясно, мэм, – отозвалась техник. Драммер услышала в ее голосе улыбку. И сама улыбнулась – от туманящего голову чувства, что хоть и без изящества, но они побеждают.
«Буря» на дисплее юлила и ныряла, как рыба в аквариуме. Органические изгибы ее корпуса наводили на сравнение с животным. С доминирующим хищником, нарвавшимся на добычу не по зубам. И еще было что-то…
– На корме у них. Не струя газа?
Наблюдатель за неполную секунду перебрал десяток участков спектра.
– Верно, мэм. Кажется, «Буря» теряет атмосферу.
– «Губернатор Найт» выпустил сверхмощный ядерный заряд, – доложил Воган.
Драммер выпрямилась в кресле-амортизаторе. Надежда перехватила горло и свела руки. Еще не все ОТО «Бури» выведены из строя. Они еще могут расстрелять снаряд на подходе. Секунды растягивались в минуты. Заныла вытянутая к экрану шея.
От вспышки взрыва ослепли все датчики. Хриплые «ура» раздались во всех концах рубки.
– Одним меньше, – сказала Драммер, – и вас, засранцев, с ним вместе.
Это был не конец. За этим кораблем Лакония пришлет другие. Целый флот. Союзу и КЗМ придется изобретать новые ходы. Но они теперь и знают больше – о том, как функционируют вражеские корабли, как маневрируют в бою и, главное, как их можно убить.
И надо было ждать репрессий. Своим последним, отчаянным посланием Драммер фактически сообщила лаконцам, что у нее есть союзники на Медине. Тогда выбор представлялся ясным и очевидным. Она ткнула в Медину пальцем и сказала: «Здесь ищите моих людей». Возможно, убив этим Сабу и его команду.
Эту беду приходилось отложить на потом. С ней она станет разбираться не раньше, чем сможет что-то предпринять. Здесь и сейчас Драммер мало что могла.
– Пошлите сигнал к возвращению всем транспортам и приготовьте доки к приему людей, – сказала она. – Долгие нам предстоят недели, люди. Надо выдержать.
Новое «ура» прозвучало громче. Как они изголодались по победе, как упивались ею! И Драммер тоже.
– Мэм? – Голос наблюдателя упал на нее, как льдинка в сауне. Датчики окончили перезагрузку. «Буря» осталась на прежнем месте – не распалась на атомы. На коже корабля голубыми венами светились топкие линии – яркие, но уже бледнеющие. Возможно, ядерный заряд детонировал, не войдя в контакт, но вспышка должна была прикончить там все. Во всяком случае, все, известное Драммер.
– Он выпустил торпеды, мэм, – доложил наблюдатель.
Они знали. Лаконцы знали, что столкнутся с ядерными зарядами. А теперь каждый во всех колониях увидит, что против их кораблей этого мало. Может, они так и задумали с самого начала.
– Тактическую, – сказала Драммер. – Дайте мне тактическую.
Дисплей задрожал и переключился. Оранжевая точка светилась в глубине чаши, созданной для ее уничтожения, – но уничтожена она не была. Даже после тактических маневров ее курс указывал на внутренние планеты.
А вокруг гасли яркие зеленые точки.
Глава 43
Наоми
К ней поскреблись в середине третьей смены. Если бы Наоми сумела уснуть, для нее была бы полночь, а так она лежала в койке, таращилась в темноту и ждала чего-то, зная, что не дождется. Поэтому услышала: ногтем по двери в коридор. Тише стука, но означало то же самое. «Я здесь, впусти».
Она села. Тело ныло, как после тяжелой работы, но это просто сказывалось напряжение и упадок сил. Подтянувшись с койки, она открыла дверь одновременно с Бобби, занимавшей комнату напротив. Бобби была в облегающем спортивном костюме. Из тех, какие надевают под вакуумный скафандр. Или, подумалось ей, под силовую броню. Бобби кивнула. Наоми молчала. Обе соблюдали тишину ради остальных: Амоса, Алекса и Клариссы. Те, может быть, спали. Должен же кто-то спать.
Бобби открыла дверь в общий коридор.
На Катриа была форма мединской ремонтной бригады. Зеленая, с логотипом станции на плечах и спине. У левой ноги стоял керамический чемоданчик для инструментов. Серый, но весь в белых царапинах от долгой службы. Наоми догадывалась, что взрывчатки в нем хватит, чтобы убить их всех так быстро, что они только к похоронам заметят, что умерли. Катриа обращалась с ним небрежно – будто хвасталась. Вольтеровские всегда были такими, даже в древние времена, когда Солнечной системой правили Земля и Марс, а о «Протогене» никто и не слыхивал. Видно, всякой революции нужны безумные бомбисты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Повестка, – бросила Катриа Наоми. И обернулась к Бобби: – Готова сыграть?
Бобби тронула Наоми за плечо.
– Присмотри за детишками, пока меня нет.
– Присмотрю, – пообещала Наоми. – Доброй охоты.
– Спасибо, – кивнула Бобби. Катриа посторонилась, пропуская великаншу. Застывшее лицо Бобби тому, кто ее не знал, говорило бы о равнодушии. Но только тем, кто не понимал, какими родными виделись Бобби Марс и его военные, и даже те, кто когда-то служил, а потом ушел под давлением совести или обстоятельств.
– Бобби, – сказала Наоми. – Мне жаль.
Та кивнула. И все. Признание, что обе понимают и сделают, что нужно. Катриа подхватила чемоданчик, и они вдвоем ушли по коридору. Наоми закрыла за ними дверь.
Вернувшись в койку, она так и не уснула – задумалась, как бы на ее месте поступил Джим. Возможно, поддался бы своему идеализму и еще осложнил ситуацию. Даже наверняка. И все бы сделал, лишь бы у Бобби не было такого лица. Даже ужасной ценой для себя. Например, остался бы в лаконской тюрьме. Воображение рисовало ей, как Джима пытают. Наоми отбросила эти мысли. В который раз. Страх и горе придут потом, когда дело будет сделано. Когда он вернется. Для них будет время. По-настоящему заснуть не удавалось, но можно было подремать немного до конца смены. Этого хватит, чтобы получить хоть поверхностное ощущение отдыха.
С Сабой она встретилась в той же забегаловке, холодильник которой использовали в прошлый раз, только теперь они сидели перед прилавком, как нормальные клиенты. Девушка за стойкой увеличила громкость музыки, так что они почти не слышали друг друга: слова тонули в грохоте барабанов, звоне струн и переливах голосов. Саба на вид вымотался не меньше Наоми.
– У них в системе Сол что-то происходит, – сказал он. – Похоже, большая драка. Не уверен, как пойдет.
В истощенном бессонницей сознании промелькнуло сразу несколько вариантов: от чудесного спасения до катастрофы. Все это было неважно. Что бы ни произошло там, предстоящего им дела это не отменит. Но у Сабы там была жена – в пустоте космоса, где все они жили однажды давным-давно. А Наоми слишком хорошо знала, что значит бояться.
– Список есть? – спросила она.
Саба, кивнув, вложил ей в ладонь серебристый чип памяти.
Все корабли, с какими удалось связаться.
– Сколько?
– Двадцать один.
Наоми кивнула. Двадцать один корабль в доках Медины ожидает шанса загрузиться и стартовать. Больше, чем она надеялась. Однако это создавало и новые проблемы.
– Не нравится мне, что так много народу в курсе.
– Риск есть, – тоном согласия ответил Саба. – Как у пас со временем?
– Если вы не против потерять половину при переходе, можно уйти довольно быстро, – резче, чем собиралась, сказала Наоми. И качнула головой, извиняясь, но Саба не заметил ни резкости, ни раскаяния.
– Скажем, мы против. Всем за врата целыми и невредимыми. Тогда как?
– Не могу сказать, пока не увижу характеристики кораблей. Масса, тип двигателя, груз. Зависит от всего этого.
– Навскидку?
– Сто минут. По самой осторожной оценке. Может, сумею ускорить.
Девушка из-за прилавка протиснулась к ним, налила в стаканы свежего чаю. В красноватом янтаре кружились обрывки листьев мяты. Наоми сделала глоток, а Саба насупился.
– Надолго придется ослепить станцию. А если они успеют открыть глаза, много теряем:.
– Правда, – признала Наоми.
Саба кулаком потер подбородок. Играй они в покер, Наоми постаралась бы запомнить этот жест. Выдает состояние.