за шпагу браться, - возмутился маг.
- Так ты еще и шпагу привез?
- Не привез. Зато заклинаний в моем арсенале хватает.
- Ладно, - вздохнула Мирослава, понимая, что слегка перегнула. – Не сердись. Я не хотела тебя обидеть.
В знак примирения она погладила мужчину по предплечью. Тот странно вздрогнул, но руку не отдернул. А Мирослава будто поняла, что сделала что-то не так, и задрала подбородок, приняв независимый вид.
- Приходи вечером. Как только солнце спрячется.
- Обязательно приду, - улыбнулся Домбровский. – Обязательно.
***
Оставив котов за главных, Андрей Домбровский дождался темноты и отправился на конюшни. Бодро шагая по луговой тропинке, он улыбался непонятно чему. Душа жаждала приключения. Сильный маг, Домбровский чаще вынужден был заниматься исключительно умственной работой. Бумаги, переговоры, планирования… Все это оказалось неизбежно для главы рода и советника императора. Поэтому сейчас, в деревне, Андрей ощущался себя удивительно свободным.
- Да, права Мира, засиделся ты в своих кабинетах, голубчик, - пробормотал он себе под нос. - Как есть, засиделся.
Мирослава ждала его у входа в конюшни. Молча кивнув, она завела внутрь и указала на пустой денник. Лошадница любила своих питомцев, заботилась о них, так что там было просторно и очень чисто. У дальней стены лежало перевернутое корыто для воды. Андрей сел на него, вытянув ноги. Тригорская устроилась рядом.
Сначала они молчали. Рядом дышали, постукивали копытами и тихонько фыркали лошади. Но потом Андрей все же не выдержал.
- Мира? - позвал он.
- Что?
Мужчина немного замялся. И отвесив себе мысленную оплеуху, сказал:
- Знаешь, я давно хотел задать тебе вопрос.
- Какой?
- Ты уехала в Прилесье из-за меня?
- Из-за тебя? - изумилась женщина, вот только в этом изумлении отчетливо улавливалась фальшь.
- Ведь мы должны были пожениться. Да, наша помолвка была договорной, и мы расторгли ее еще до официального объявления. Но…
Мирослава дернула плечом, не глядя на своего соседа. Открыла рот, чтобы выдать что-нибудь возмущенное. И тихо выдохнула, понимая, какая это было бы глупость.
- Я любила тебя, - признала она еще слышно.
- Любила? – бестолково переспросил Домбровский.
- Да. - Улыбка на женский губах вышла немного грустной. - Влюбилась еще до того, как родители решили нас поженить.
- Но… - Андрей чувствовал себя откровенно растерянным.
Он подозревал, что разрыв помолвки оскорбил Тригорскую, отчего та уехала в Прилесье, а вот влюбленность совсем не предполагал. Даже в возрасте восемнадцати лет Мирослава была девушкой гордой, своенравной и не склонной к сантиментам. И чувств к жениху не демонстрировала.
- Да, - подтвердила та. – Разве в тебя можно было не влюбиться? Сильный маг, мечник, первый красавец двора. По тебе сохла добрая половина дебютанток. Вот и я не устояла. Но об этом никто не знал. Тебе я вообще никак не собиралась намекать. Несмотря на характер, мне хотелось, чтобы ты проявлял инициативу, завоевывал, добивался. Все, как в красивых романах о любви.
- А почему ты так просто согласилась все разорвать?
- А мне нужно было тебя держать? - Женщина наконец нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. – Да, мы обручались. А потом ты встретил Елизавету и влюбился в нее без памяти. Конечно, я могла бы настоять на том, что у нас договор. Но даже в восемнадцать лет я не была дурой. И понимала, что в этом случае получу только твою ненависть.
- И ты отпустила…
- Отпустила. Как же иначе?
Андрей вздохнул, не слишком понимая, что чувствует. Откровение вышло неожиданным. Он и правда не догадывался о чувствах Тригорской. Согласился на договорной брак с девушкой, которую считал надежной парой и достойной матерью для будущих детей. А потом встретил ту, кто заставила замирать от счастья сердце. И решив быть честным, сразу отправился к Мирославе и попросил расторгнуть договор. Однако даже тогда, во время непростого разговора, не понял, что Мира испытывает не только обиду и досаду.
Но несмотря ни на что, Домбровский не жалел о том, как все случилось тогда. Елизавета подарила ему пятнадцать лет прекрасного брака и двух замечательных детей. Он был действительно счастлив с ней. И после смерти жены ни разу не задумывался, чтобы снова найти себе пару, хотя сам император не раз намекал ему об этом, предлагая самых разных невест.
- Значит, ты все-таки уехала из-за меня, - произнес он.
- Ну… - Тригорская махнула рукой. - Не совсем из-за тебя. Просто стоило нам разорвать помолвку, как отец сообщил, что у него для меня есть новый жених. Сам понимаешь, мне тогда никто другой не был нужен, и я взбесилась. Заявила, что больше никому не позволю управлять моей жизнью, и ушла из дома. Тетка по материнской линии помогла деньгами, я купила здесь землю и стала заниматься тем, что действительно нравилось.
- Ты… не жалеешь? - искоса глянул на нее Андрей.
- Нет, - уверенно ответила Мирослава. - Я и правда всегда больше любила лошадей, чем светский серпентарий. И в деревне ощутила себя по-настоящему на своем месте.
- Вот как…
- Да и если честно, из нашего брака вряд ли вышло бы что-нибудь хорошее. - Женщина усмехнулась. - Крови мы бы попили друг другу знатно. Слишком гордые, слишком сильные и властные. Лиза подходила тебе лучше.
Домбровский немного помолчал, потом тихо сказал:
- Прости. Прости за боль, пусть причиненную неосознанно. И спасибо, что приняла Феодору и помогла ей.
- Не за что, - улыбнулась Мирослава.
Снова повисла тишина. Но спокойствие на конюшнях царило недолго. Обитавший в соседнем деннике жеребец вдруг тревожно всхрапнул.
- Начинается, - нахмурилась Тригорская.
Андрей подобрался и осторожно поднялся. Лошади волновались. Умные животные словно чувствовали нечто, что пока было недоступно человеку. Чаровать мужчина не стал, выжидая. Тем более, кроме чужого волнения, ничего странного тут не ощущалось.
Мирослава не мешала. Пусть она тоже была магом, сейчас ведущую роль безоговорочно отдала Андрею.
Домбровский выглянул в проход между денниками. И чуть не вздрогнул, когда конь с гордым именем Ураган нервно ударил копытом стену. На другом конце конюшни послышалось ржание.
- Так… - протянул Андрей.
Поисковое заклинание, запущенное умелой рукой, вернулось ни с чем. А лошади волновались все сильнее. Мирославе пришлось зайти к одной из кобыл и обнять ее за шею, утешая. Решив наплевать на скрытность, Домбровский прошелся по проходу, заглянул в денники. Поднял голову, внимательно осматривая крышу. Открыл дверь, которая