своей кандидатуры.
На следующий день после подсчёта голосов А. Лебедь был назначен секретарём Совета безопасности и помощником президента, и призвал своих сторонников отдать голоса во втором туре за Ельцина. Тайный сговор стал явным. Одновременно отправили в отставку министра обороны П. Грачёва, этого А. Лебедь потребовал в качестве условия сделки. Ворон ворону, говорят, глаз не выклюет. Ну, а генерал генералу?.. Министром обороны был назначен И. Родионов.
Второй тур выборов (3 июля) дал, наконец, ожидаемые результаты: Ельцин получил 53,83 % голосов, а Зюганов — 40,3 %. Колоссальная кампания по промывке мозгов, стоившая огромных денег, сохранила Ельцину его пост.
Но тут возникли проблемы с церемонией вступления в должность. Окружение президента всячески старалось сократить время, отведённое на процедуру: Ельцин еле держался на ногах. Бюрократы навязали стране человека, бездарного во всём, кроме интриг, а вдобавок и тяжелобольного. Это значило, что страной будет управлять «дворянское окружение», не имеющее ни полномочий, ни государственных интересов.
В ноябре Ельцина отправили в Кардиологический центр для проведения операции на сердце. Незадолго до госпитализации — на случай негативных результатов операции, не иначе — был лишён всех постов А. Лебедь. Совсем недавно он призывал своих сторонников голосовать за Ельцина! Теперь на него, подписавшего соглашение о мире с чеченскими сепаратистами, навесили публичную ответственность за поражение России в первой чеченской войне, на него, а не на тех, кто затевал авантюру с разрушением СССР и России, в том числе через чеченский «узел». Затем его обвинили ещё и в подготовке государственного переворота и сняли со всех постов.
Насколько мало администрация президента и правительство учитывали интересы народа, худо-бедно представленного в Думе, и насколько некомпетентны были высшие чиновники, видно из следующей истории.
Правительство В. Черномырдина, чтобы закрыть дыры государственного бюджета, постоянно искало, где бы взять валюту. И в качестве одной из мер попыталось разместить на Парижской бирже новый тип государственных ценных бумаг, так называемые еврооблигации, на сумму в миллиард долларов со сроком погашения в пять лет и под 9,25 % годовых. За своё согласие на эту сделку Франция потребовала признания прежних царских долгов 1880‒1917 годов почти на 400 млн долларов. И Черномырдин согласился!
Суть даже не в том, что правомерность взыскания царского долга сомнительна, а в том, что глава правительства согласился за получение одного миллиарда отдать почти два, поскольку 400 млн долларов долга, с учётом набежавших за сто лет процентов, как раз выросли до такой суммы. Кому и какая выгода от такого займа?! Отдавать-то долг предстояло не Черномырдину лично!
Даже на Западе были удивлены такой «коммерцией». Когда французы спросили: «Вы не боитесь реакции со стороны Думы?» — Черномырдин без смущения ответил: «Я Думу не боюсь. Я на неё не оглядывался и не собираюсь оглядываться!». Вот такое отношение к представительной власти.
Достаточно скоро авторитет Ельцина, «надутый» перед выборами, опять упал до нуля. В. Черномырдин, посчитав, что Ельцин совсем ослаб, стал вести себя как будущий глава государства, и то ли по этой причине, то ли ожидая финансового потрясения (которое вскоре и произошло) Ельцин (или тот, кто решал вопросы вместо «царственного тела») снял его с поста. Новым премьером неожиданно для всех был предложен замминистра топлива и энергетики С. Кириенко.
Назначение этого ничем до того не проявившего себя человека, как и многое прочее в правление Ельцина, прошло не без уродств. Когда правительство Черномырдина ушло в отставку, Кириенко в соответствии с Законом о правительстве не мог даже формально занять пост премьер-министра, потому что не был и. о. премьера, а этот пост был не для него, поскольку он не был даже и простым вице-премьером. Пришлось срочно, задним числом писать новый указ о назначении его первым вице-премьером, а уже через несколько часов очередным указом назначить исполняющим обязанности премьера. Документы на утверждение были направлены в Думу, там кандидатура дважды не получала необходимого количества голосов и лишь в третий раз, не желая ставить Думу под угрозу роспуска, депутаты одобрили кандидатуру С. Кириенко.
Не исключено, что бонзы российской политической и экономической «элиты» с самого начала предполагали списать на него большую финансовую аферу.
Финансовый крах и импичмент
1994‒1995 были годами грандиозного «пирамидостроительства». И в то же время, когда «сыпались» спекулятивные финансовые пирамиды вроде МММ, обобравшие сотни тысяч простых людей, российское правительство культивировало свою собственную, государственную финансовую пирамиду: министерство финансов выпустило специальные ценные бумаги, ГКО (государственные краткосрочные облигации) и ОФЗ (облигации федерального займа). Их размещали в основном среди частных банков, соблазняя банкиров высокой доходностью бумаг. Даже в бюджет 1998 года была заложена их доходность на уровне 15‒18 %, но в действительности она превышала эти показатели и достигала 80 %, а в критические моменты и 140 %.
За этими российскими бумагами потянулись финансовые спекулянты из-за рубежа; в 1996-м в их руках находилось 16 % всех выпущенных ценных ГКО-ОФЗ, а к началу 1998-го доля иностранных держателей возросла до 28 %. Однако выплата дутых дивидендов по бумагам не оставляла денег на самые необходимые платежи внутри страны! Выплаты зарплат и пенсий задерживали на огромные сроки. Из-за этого с весны 1998-го бунтовали шахтеры. Они отправили в Москву свой «десант», который стучал касками возле Белого дома. Но правительство «ничего не замечало», да и СМИ помалкивали. Между тем экономические требования шахтёров переросли в политические: «Правительство в отставку! Долой Ельцина!».
2 июня в Кремле президент встретился с одиннадцатью крупнейшими банкирами России. Возникло, по словам главы банка СБС-АГРО А. Смоленского, своеобразное экономическое Политбюро. Банкиры заявили, что для преодоления финансовых трудностей внутри России денег нет, срочно нужны кредиты извне, и настойчиво просили вернуть в состав правительства А. Чубайса, чтобы он выпросил бы денег у международных финансистов. То есть искали выход в бюрократических перестановках, умалчивая, что внутри России все деньги «всосала» в себя пирамида ГКО-ОФЗ.
Она, между тем, доросла уже до своего логического конца. У людей богатых денег, доступных для спекуляций, больше не было. В газетах появились рекламные объявления об этих облигациях, обращённые к простым гражданам. Бедных призывали скупать государственные «фантики», обещая баснословные прибыли так же, как совсем недавно частные лица уговаривали наивных граждан скупать фантики МММ. То есть «элита», набив свои карманы за счёт обескровливания экономики страны, оставив трудящихся без зарплат, а стариков без пенсий, была готова отнять деньги даже у нищих. Но у нищих денег не оказалось, и спекулянты обратились за помощью к Западу.
Крупные иностранные займы требовались бюрократам финансового ведомства не для решения экономических проблем страны, а для страховки своих личных потерь ввиду неизбежного краха созданной ими же пирамиды. Чубайс, получив полномочия, вылетел в Вашингтон