Габриэль заметил среди углей не до конца сгоревшие страницы: кто-то в спешке бросил в огонь стопку важных бумаг, стремясь уничтожить. Многие из них действительно обратились в лёгкий пепел, уже разлетевшийся по всей комнате от сквозняка. Но до конца сгорели не все. На одной, измятой и обуглившейся, можно было разобрать аккуратную строчку: «Ты в опасности. Пожалуйста, приез…»
Габриэль осторожно коснулся страницы, чтобы посмотреть на следующую. На ней можно было различить только несколько букв: «… ая сестр…»
Рэл забыл, как дышать. Это были черновики писем отца Дафне. Он сжёг их, написав что-то лишнее, потому что недели вынужденного одиночества приучили его к осторожности. Читая оригиналы последних писем у Дафны в подвале, Габриэль видел, как аккуратно отец подбирал слова, зная, что их может прочесть кто-то ещё.
Но в конечном варианте его последнего письма не было ни слова об опасности. Он считал, что Дафне что-то угрожает?
Больше в этой комнате смотреть было не на что, но Габриэль всё равно просидел на холодном полу несколько бесконечных минут. Голова была абсолютно пуста, и из-за этого ощущения потерянности он не знал, что ему делать дальше.
Наверное, нужно было прямо спросить обо всём Дафну. Уж ей-то он мог доверять?..
Когда он выбрался из канализации, на улице стояла глубокая ночь. Выход вывел его за стены в северной части города и, возможно, Рэл оказался прав: этим ходом отец и пользовался, чтобы добираться к Делосу.
Нужно было дождаться утра и заглянуть к нему. Сообщить, что он больше может не бояться страшного вампира, а потом зайти в алхимическую лавку за лечащим зельем.
Габриэль открыл сумку, чтобы посмотреть, хватит ли у него на комнату в трактире, и взгляд снова упал на прихваченные с собой обгоревшие клочки бумаги. От почерка отца в груди становилось тяжело.
========== Глава 14 ==========
Имперский Город задержал его дольше, чем следовало. Добравшись до таверны перед мостом Талоса, Габриэль остаток ночи провёл за изучением кусочков сгоревших писем, будто они ещё могли о чём-то ему поведать, и напряжёнными мыслями обо всём происходящем, никак не покидающими голову. Ближе к утру его сморил тяжёлый душный сон, снова наполненный бредовыми сливающимися воедино образами, и к Делосу он вернулся только к полудню. Данмер внимательно выслушал его короткую историю о вампире в коллекторах и бесплатно накормил обедом. Он был немногословен, занят работой, поэтому расспросить его о чём-либо не получилось.
Рваный укус на шее приходилось скрывать плащом, чтобы не вызывать лишней паники. Габриэль отдал последние деньги за самое дорогое и, по словам алхимика, лучшее зелье, очищающее кровь от возможного заражения, но тревожные чувства всё равно не давали покоя. В такой ситуации следовало бы немедленно ехать к Дафне, но Рэл повернул на восток.
На этот раз он застал Люсьена, бегающим от стола к столу с какими-то бумагами, изучающим карты и делающим заметки в своей книге. Имперец был на взводе, это не могло остаться незамеченным, поэтому Габриэль сразу же привлёк к себе внимание, как только спустился в подземную часть форта.
— У тебя что-то есть?
Рука Люсьена мгновенно коснулась рукояти кинжала, но он сразу же расслабился, узнав своего гостя, и хмуро ответил:
— Есть. Убийство Яланты, Душителя Белизариуса.
— Как это произошло?
— Его обезглавили в собственном доме. Дело привлекло внимание скинградской стражи, поэтому Чёрная Рука пока вынуждена стоять в стороне. Да и вряд ли тут что-то удастся выяснить. Предатель всегда действовал очень осторожно. На этот раз — излишне дерзко, но всё ещё осторожно.
Люсьена злило происходящее. Он понимал, что времени у них осталось меньше, чем он думал, потому что после Очищения предатель начал действовать решительно, собираясь добить умирающее Тёмное Братство одним ударом и не позволить ему снова окрепнуть. Это было логично. Рэл поступил бы так же.
— А что насчёт Сары?
— Ничего. Проще отыскать иголку в стоге сена. — Люсьен утомлённо вздохнул и неожиданно рассказал: — В каждом графстве Сиродила у меня есть люди. Они не имеют никакого отношения к Тёмному Братству и даже не знают моего имени, но они охотно делятся информацией за скромное вознаграждение. Утром такой человек сообщил, что видел в Скинграде Аркуэн.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Габриэль прислонился к стене и молчал какое-то время. То, к чему клонил Уведомитель, ему не нравилось.
— Она настолько верна Ситису и Матери Ночи, что трудно представить, будто она способна на предательство, — подумав, отозвался он. — Но с другой стороны… она приняла Очищение с таким благоговейным трепетом. Может, её преданность семье — только прикрытие.
— А ещё она очень жаждала сделать тебя своим Душителем и осталась крайне разгневана, когда я тебя забрал. Я уже говорил, что после истории с Дамиром предатель может захотеть тобой воспользоваться, Терребиус.
Габриэль кивнул, понимая это. И всё-таки принять такие доводы было непросто.
— Но ведь тогда Аркуэн была на стороне отца. Она не вмешивалась, но верила ему.
— Вот именно, Рэл, — уточнил Люсьен, — она не вмешивалась. Удобная позиция, если хочешь отвести от себя подозрения.
— И что будем делать?
— Надо поговорить с ней до того, как это сделает Чёрная Рука.
— Так ты ей всё же веришь?
— Я никому не верю! — вдруг раздражённо воскликнул имперец. Габриэль нисколько этому не удивился. — Что насчёт убежища Дамира?
— Я нашёл его. Это оказалась скрытая комната в канализации под Имперским Городом.
— И что там?
— Совершенно ничего важного. Он был очень осторожен, сжигал все бумаги. Сохранилась только маленькая часть чернового письма Дафне. — Рэл расстегнул сумку и, показав Люсьену свою находку, пояснил: — Здесь он пишет, что она в опасности. Но я читал последний вариант письма. Там ничего такого не было.
— Дафна в опасности? — Люсьен нахмурился. Это явно не вязалась с его теорией. — А что было в письме, которое он всё же отправил?
— Решительно ничего. Он боялся писать лишнее.
— Разумно, — согласился Уведомитель. — Значит, всё же крайние меры…
— О чём ты?
Люсьен резко развернулся, схватил свою книгу, начав что-то поспешно записывать, и не дал прямого ответа.
— Габриэль, иди в город и отдохни. Мне нужно осмыслить произошедшее и решить, как нам действовать дальше. Я скоро найду тебя.
Допрашивать его сейчас было бесполезно, поэтому Габриэлю осталось только сделать так, как он говорил. У самого выхода Люсьен окликнул его:
— Эй! На расходы.
Рэл поймал брошенный ему мешочек с золотом, благодарно кивнул и вышел из Фаррагута. Над лесом уже заискрилась россыпь звёзд.
Идти в таверну он не торопился. Свернул к ступеням храма, едва зайдя в город, и приоткрыл высокую дверь. Голова сразу же приятно закружилась от запаха благовоний.
Элисаэль была здесь. Она стояла у главного алтаря, и лунный свет скользил по её бледной коже разноцветными отблесками витражей. Сегодня на ней было лёгкое голубое платье, коса белых волос спускалась по спине завораживающим блеском, и Габриэль вдруг понял: нет, она совсем не похожа на Леонсию.
— Привет, — тихо поздоровался он, и эльфийка повернулась к нему. На её лице застыла искренняя улыбка.
— Габриэль… — она пошла ему навстречу, явно очень обрадовавшись его появлению, но вдруг замерла в нескольких шагах. Её красивый взгляд стал испуганным. — Габриэль, ты ранен?
Плащ сбился набок, обнажив правую часть шеи, и засохшая кровь на двух тонких продолговатых ранах стала очень заметна. Рэл попытался заверить её, что это неважно.
— А, это? — Он коснулся рукой шеи и поправил плащ. — Я уже и забыл.
Элисаэль, вмиг став строгой и решительной, подошла к нему и указала на скамью рядом:
— Садись. Я посмотрю.
— Да брось ты.
— Габриэль!
Спорить, когда она так говорила, не хотелось. Рэл повиновался, и тёплые пальцы эльфийки коснулись его, снимая красивый дорожный плащ. Элисаэль пристальным взглядом осмотрела недавнюю рану и тревожно спросила: