и тащил ее вниз по лестнице, даже если при этом башка владельца цепочки подскакивала по ступенькам: бум, бум, бум! Его это волновало?! Нет, он знать ничего не знал, ему просто нужна была цепочка. А почему он должен думать о сочувствии, о сострадании? Никто и никогда не испытывал к нему этого самого сочувствия или сострадания. Сам же Майк переживал, только если при ограблении ранили из пушки или резали ножом кого-нибудь из его друзей. Вот тогда ему действительно было горько.
После того как Майк впервые ввязался в уличную драку, он внезапно осознал, насколько приятно купаться в лучах славы.
В то время мать уже поставила на нем крест. Ее хорошо знали в районе. Когда это требовалось, она умела быть красноречивой, почти светской. Другие ее дети неплохо учились и ладили со сверстниками, но потом появился Майк, единственный, кто никак не мог научиться читать и писать.
– Почему ты не можешь понять этого? – спрашивала она сына. – Что с тобой не так?
Временами она думала, что Майк умственно отсталый.
«Споффорд» был исправительным центром временного заключения для несовершеннолетних, расположенным в Хантс-Поинт в Бронксе. Майк слышал жуткие истории о «Споффорде» – рассказывали, что попавших туда периодически избивали другие заключенные и тюремщики.
Но когда он пришел в столовую на завтрак, это было похоже на встречу одноклассников. Он сразу увидел приятеля, которого во время их совместного и не самого удачного ограбления отмудохал неожиданно появившийся хозяин дома. Потом нашлись и другие бывшие подельники Майка.
«Расслабься! – сказал он сам себе. – Здесь все свои».
Когда Майка освободили из учреждения для несовершеннолетних, он вернулся в Браунсвилль. Узнал, что многие его приятели нелепо погибли: кто из-за ювелирных украшений, а кто – из-за пары сотен долларов. Расстроился, огорчился, но воровать и грабить не перестал.
Двенадцатилетнего Майка отправили в «Трайон», исправительное заведение штата. Он тогда уже считался неисправимым и к тому же отличался огромной для своего возраста физической силой. Теперь Майк находился в среде более взрослых парней, куда более крутых, чем в «Споффорде». Но «Трайон», как ни странно, оказался неплохим местом. Отбывающие наказание содержались в домиках наподобие коттеджей; можно было гулять, играть в баскетбол, ходить в тренажерный зал. Там он познакомился с ребятами, которые занимались боксом с мистером Стюартом, одним из воспитателей заведения. Бобби Стюарт был крепким ирландским парнем, профессиональным боксером, чемпионом страны среди любителей.
Стюарт согласился тренировать Майка при условии, что тот будет регулярно посещать школу учреждения. И они начали всерьез заниматься. После тренировок Майк возвращался в свою комнату и ночь напролет вел бой с тенью.
У него получалось все лучше и лучше. Майк тогда еще не знал своей силы, но во время одного спарринга провел джеб[92], сломал Бобби нос и чуть не сбил его с ног. Воспитатель взял на всю неделю отгул и отлеживался дома.
Спустя некоторое время Стюарт заключил с ним еще один договор: чем лучше Майк учится в школе, тем больше Бобби занимается с ним боксом. Майк, которого до этого считали умственно отсталым, сумел заметно повысить свою успеваемость.
В тринадцать лет Майк поднимал стокилограммовую штангу в жиме лежа, а в боксе подавал признаки незаурядного таланта. После нескольких месяцев тренировок он позвонил маме и соединил ее с Бобби. «Скажи ей, скажи ей!» – попросил он. Майк хотел, чтобы тот сказал маме, на что способен ее сын. Он считал, что мать, возможно, поверит ему, если это подтвердит белый человек.
Вскоре Стюарт понял, что ученик перерос его, и предложил познакомить Майка с легендарным тренером и менеджером Касом Д’Амато.
– А на фига? – спросил Майк.
В то время он не доверял никому, кроме Бобби Стюарта, который, получается, собирался зачем-то передать его кому-то другому.
* * *
Кас выглядел совершенно так, как и должен выглядеть крутой тренер по боксу, – низенький, крепкий, лысый и, насколько можно судить, довольно сильный. Говорил резко и серьезно, ни тени улыбки не было на его лице.
– Как дела? Я – Кас, – представился он.
У него чувствовался сильный бронксский акцент. Касу помогал молодой тренер Тедди Атлас.
В зале не нашлось спортсменов, сопоставимых по размерам с крупным новичком, и по просьбе Тедди именно Стюарту пришлось надеть перчатки и выйти на спарринг с молодым боксером. Понимая, что у него появился шанс начать новую жизнь, Майк свирепо бросился на своего наставника, осыпая его сериями тяжелых ударов, чем сумел произвести сильное впечатление на Д’Амато и других присутствовавших. Стюарт позже вспоминал: «Он был идеален и агрессивен, как ад».
После спарринга они пошли к Касу на обед, и Д’Амато признался, что не мог поверить в то, что Майку всего тринадцать. Меньше шести минут он видел парнишку в деле, но его мнение было бесповоротным:
– Будешь следовать моим наставлениям – станешь самым молодым в истории чемпионом мира в тяжелом весе.
Твою мать, да откуда он взял это? Майк поначалу решил, что Кас извращенец: в мире, из которого он вышел, люди именно так и поступали, если западали на кого-то. Никогда еще не случалось такого, чтобы кто-нибудь говорил ему приятное… Позже он понял идею поведения и мотивы Каса: слабаку надо на время дать почувствовать себя по-настоящему сильным, и тогда он будет от тебя зависеть.
Майк работал с Тедди в тренажерном зале, а затем оставался в доме Каса. Там были и другие боксеры, жившие с Касом и его гражданской женой, украинкой Камиллой Эвальд.
Впервые попав в их дом, Майк тут же украл деньги из бумажника Тедди. Ему нужны были баксы на травку – это дерьмо не проходит само собой только потому, что у тебя все налаживается. Тедди сказал Касу:
– Наверное, это Майк.
– Нет, это не он, – твердо ответил Кас.
После окончания тренировки Майка Кас обычно садился с ним и беседовал: расспрашивал о чувствах, переживаниях, рассказывал о психологии бокса. Наставнику хотелось поглубже проникнуть в ход мыслей нового ученика.
Кас сиял, словно рождественская елка, когда юный боксер рассказывал истории о своей непростой жизни. Майк был идеальным кандидатом для выполнения миссии Д’Амато: неполная семья, подросток, обделенный любовью, полное отсутствие средств к существованию. Майк был жесток, суров и чертовски хитер, но оставался чистым листом бумаги. Кас готов был принять все его недостатки, не позволял Майку испытывать чувство стыда или неполноценности из-за отсутствия воспитания. Ему особенно нравилось то, что Майк был полон энтузиазма, если речь заходила о боксе.
Они много говорили на разные темы.
– Если не обретешь духовного стержня, никогда