понравился капитанам, как впрочем, и пиво. Эдуард прежде никогда в жизни не пил столь вкусного и душистого пива, а баночное оказалось гораздо хуже разливного! Громобоеву теперь было с чем сравнивать и «Хейнекен» нельзя было даже близко сравнивать с российскими напитками. Дома в пивных чаще продавалось кислятина под общим названием «Жигулёвское», а в среднеазиатских республиках и пиво подавно можно было употреблять только с большим риском для здоровья, там буфетчики в бочковое пиво частенько для поднятия пены добавляли стиральный порошок «Айна».
Эдуард с интересом изучал пивную карту бара, чтение было занятным — потрясающее изобилие: более трёх десятков наименований хмельного напитка! Попробовал освежить в памяти названия отечественного продукта — за всю свою сознательную жизнь помимо уже упомянутого «Жигулёвского», он пивал лишь «Мартовское», «Адмиралтейское», «Ячменный колос», «Рижское», пробовал пару раз «Невское» и «Московское» и… И конечно же капитан знал о существовании знаменитого чешского пива (видел как-то раз у приятеля в баре пустые бутылки с заманчивыми экзотическими этикетками), но прежде отведать не доводилось.
— Живут же люди! — крякнул Эдик выцеживая содержимое третьей кружки и продолжил с завистью. — Когда же мы по-человечески заживём?
К сожалению для собутыльников, бокалы быстро опустели, но раскрасневшийся Толстобрюхов не зевал, и велел Курту повторить, а кроме того принести сочные жаренные колбаски и солёные орешки.
— Сколько я тебе должен? — спросил Эдуард, внезапно погрустнев и пытаясь подсчитать расходы. — Мы, наверное, получку пропили!
— С ума сошел? Успокойся, какие счеты! Тем более весь заказ стоит не более двадцати марок.
Громобоев даже опешил, он никак не ожидал, что роскошная закуска и выпивка могут быть столь дёшевы. А с другой стороны, если это перевести на советские деньги…
— Да, брат, жить тут можно питьё не дорогое. Но есть и минусы в дешевизне. Растолстеешь и от обильного возлияния, потеряешь потенцию. Фрицы тут через одного импотенты! Хорошо бы тебе изучить обычаи, старайся особо не кутить. Запомни одно важное правило поведения в питейных заведениях — никогда не стучи молоточком по тарелочке! — и Толстобрюхов многозначительно показал пальцем в сторону странного прибора на столе: металлический бубен и молоточек, прикреплённые тонкими цепочками к Г-образной подставке.
— Что это? Орудие шамана? А зачем они тут находятся? — с живостью переспросил Эдик и интересом потрогал блестящий хромированный диск. — Прогонять камланием злых винных духов?
— Слушайте! Расскажу вам, друзья, одну забавную и поучительную историю. Три офицера нашего полка поехали провожать в отпуск своих жён и детей на лето на Родину. Приехали в Берлин, посадили семьи в поезд, пустили скупую мужскую слезу, в знак грусти от разлуки с суженными, помахали платочками и тотчас же рванули на радостях в гаштет, «спрыснуть» разлуку с любимыми на целое лето. Вошли, сделали классический заказ по дупелю шнапса и по кружке пива, хлопнули мгновенно всё это залпом, и захотелось повторить. Мы же не умеем пить размеренно и спокойно — это немец может целый вечер уныло сосать по глотку из кружки пиво, цедить граммами рюмку и задумчиво курить. Нашему брату нужна скорость, темп и количество!
— Это правильно! Что за глупость обнюхивать одну рюмку весь вечер… — согласился Громобоев.
— Верно! И в том ресторане кельнер метался по залу и никак не желал обращать внимания на слегка подвыпивших шумных русских, размахивающих руками. Наши глядят, а на столе висит тарелочка, такая же, типа бубна, под ней молоточек. «Стукнем в неё, может быстрее прибежит» — предложил один приятель. Сказано — сделано — стукнули. Официант, действительно сразу подошёл к столику. Ребята повторили заказ, а соседи немцы стали им одобрительно подмигивать, улыбаться. «Видишь, оценили нас, нравится, как мы умело пьём», — сказал один офицер. — «А давайте покажем немчуре, как могут гулять русские офицеры. Пусть учатся!» Парни хлопнули залпом, ударили вновь в бубен. Немец-официант сразу же тут как тут. «Ещё повторить» — говорят хлопцы. Немцы-соседи улыбаются, показывают в знак одобрения большие пальцы. Гвардейцам неймётся, снова бьют в бубен. Официант говорит, мол, может быть, хватит товарищам офицерам?
«Что ты понимаешь, Ганс», — заявляют они, — «ты не знаешь крепости русского человека! Наливай ещё!»
А весь зал встал и одобрительно зааплодировал.
«Смотрите, оценили, фрицы!» — обрадовались приятели и снова колотят в бубен. Но наглый и бесцеремонный немец вместо водки и пива принёс счёт. Смотрят — батюшки! Твою-то мать! Полторы тысячи марок! Откуда? За что? Оказывается — каждый удар молоточком — угощение всего заведения! А ресторан большущий, примерно на триста человек. Поэтому немец и переживал, хватит ли у господ-офицеров наличности. Командиры схватилась за головы, полезли по карманам, наскребли требуемую сумму, выгребли скопленные и припрятанные от жён заначки, но рассчитались. А потом всё лето перебивались с хлеба на воду. Ни тебе пива, ни тебе развлечений.
— Ты, наверное, был одним из них? — ухмыльнулся Эдик. — Очень живописно и достоверно рассказываешь…
— Да, нет, одним из них был наш комбат Паша Перепутенко, — подмигнул Эдику раскрасневшийся Толстобрюхов. — Только не расспрашивайте его об этом, он сердится, не любит вспоминать эту историю. Учитесь на чужих ошибках!
Глава 4. Знакомство с городом
Глава, в которой, наш герой гуляет по историческим местам, знакомится с жизнью восточных немцев и ждет появления капитализма.
Громобоеву было скучно и довольно неуютно обитать одному в этом готическом замке, в прошлом культовом сооружении, поэтому он пригласил для проживания составить компанию капитана Чернова. Можно ведь пожить коммуной, пока жёны не приехали. А чтоб приятелям уж совсем было не скучно, к ним подселился Андрюха Кожемяка — помощник начальника штаба полка по строевой, как и они вновь прибывший, и тоже из Ленинградского округа. Капитаны Чернов и Кожемяка были прежде шапочно знакомы ещё по прежнему месту службы, и вместе прибыли в часть. В итоге получилась не квартира, а мини общага.
К ним на огонёк каждый вечер заглядывали то Толстобрюхов, то Странко, порой забегал мимоходом комбат, а то собиралась и вся весёлая гопкомпания. Временные холостяки накупили объёмную хозяйственную сумку немецких вин на пробу и пару ящиков разнообразного пива. Комбат Перепутенко не одобрил выбора. Он внимательно изучил бутылочные этикетки десертных и сухих вин, крякнул и с презрением покачал головой.
— Вы сдурели чи шо? Хто ж пье эту сладкую и кислую бурду? Так дело не пойдет!
Подполковник достал вместительный лопатник и протянул Эдику деньги:
— Вот тоби марки — купи нормального питья! Потом сочтёмся…
Пришлось Громобоеву докупать коньяк и водку, пополнить бар-холодильник.
— Вот це другое дело! — обрадовался комбат, заглянувший следующим вечером к ним в «коммуну». — А то не