знаешь заходить к вам чи ни. Чисто як дамочки форсите.
— Павел Степанович, нам хотелось попробовать настоящих вин, провести, так сказать, дегустацию, — оправдывался Эдуард.
— Та шо тут дэгустироваты? Обыкновенное кислое пойло, а коли питы так, питы! — внушительно изрёк комбат и одним глотком залудил стопку водки.
— Вино по пять марок — пойло? — возмутился Кожемяка. — Ну, знаете ли…
— И знать не хочу! — отрезал комбат. — Наливай горилки, а то уйду!
Соседями Громобоева в этой старой соборной башне были три семьи, две жили этажом выше, и вход к ним был с другой стороны, а рядом на площадке обитала довольно своеобразная и странная семейка. Глава этого семейства артиллерийский капитан Вася Черкасов, был сильно контужен в Афгане, любил выпить и жене своей уделял внимания постольку поскольку. Зато эта Элеонора, а попросту Эллочка, наоборот усердно интересовалась мужчинами, и даже попыталась навязать свои услуги трём холостякующим капитанам.
Однажды поздно вечером уже хорошо подвыпив, она пришла попросить сигаретку и огоньку. Одета Эллочка была в почти прозрачный и невесомый халатик, уставилась на початую бутылку вина, и замялась у порога. Пришлось предложить присоединиться к компании, неудобно обижать даму. Одним стаканом капитаны отделаться не смогли и достали вторую бутылку «Рейнского». Дамочка бесцеремонно уселась на табурет, забросила бесстыже ногу на ногу, халатик естественно распахнулся и обнажился животик и заманчивая промежность пониже него. Эллочка притворно ойкнула, но вместо того чтоб прикрыться, наоборот раздвинула пошире ножки, показав коротко подстриженный подшёрсток пониже пупка. Понятное дело, глупо отправляясь к холостякующим мужикам натягивать на тело трусики, зачем в случае чего терять драгоценное время…
— Парни, хотите? Будете? Ну же…смелее! — проявила настойчивость Эллочка, покачиваясь на табурете и нахально поглядывая на соседей, сквозь стекла очков. — Хоть по одному, хоть все сразу. Почти даром, всего двадцатка и можно драть меня до самого утра и во все пихательные отверстия…
— Гм-гм… Денег нет, — за всех ответил прокашлявшись Чернов.
— Как хотите. Но я в кредит не даю, — пробурчала недовольная Эллочка.
Капитаны нервно хохотнули, но, не смотря на соблазн, всё же отказались от её навязчивых услуг — и денег нет, да и мало ли чем соседка может их наградить…
Эллочка залпом допила вино и, сильно пошатываясь, ушла к себе в квартиру, бурча на ходу что-то про засилье гомиков и импотентов.
Так что соседи у Громобоева были своеобразные и шумные, частенько слышны были вопли и визги даже сквозь толстую кирпичную стенку. Регулярные потасовки порой переходили из квартиры на площадку или даже во дворик, и завершались руганью под большущим старым клёном. Обычно на шум прибегал дежурный по полку и патруль, чету Черкасовых ругали, стращали, ссорившиеся слегка утихомиривались, возвращались в квартиру к застолью и продолжали распивать шнапс и пиво.
Васю Черкасова интересовали лишь маленький сынишка, да длинная, тощая, тёмно-коричневая собака-такса. Сын удостаивался внимания по трезвости, а таксу Марту сосед-артиллерист обожал, кормил вкусностями, играл с ней и регулярно выгуливал. Вася купил её за большие деньги у знакомых немцев и регулярно дрессировал. Из-за Черкасова и его таксы на территории полка почти не было кошек. Он натравливал и науськивал собаку на каждого забежавшего на территорию части кошака, а Марта умело выполняла команды и душила их. Поначалу Василий сам ловил котов, притаскивал для таксы, тыкал дико орущего мурлыку ей в морду, жертва рычала, царапалась, и собака загрызала дико орущего противника. Как пояснял Черкасов своим изумлённым соседям, шокированным этим варварским живодёрством, он при помощи таксы собирался выживать в голодающей России: охотиться на лис, зайцев и прочих зверей. А пока дичью были немецкие и полковые кошачьи. И верно говорят офицеры в полку, что Вася был сильно контужен на войне, что с него убогого взять…
А страшненькая, очкастая, тощая Эллочка, вместе с более молодой и гораздо более симпатичной подружкой блондиночкой Маринкой, женой лейтенанта медика, тем временем освоили новый бизнес. С утра пораньше отправлялись на подработку на вокзал. Как говорится, пока мужья пили и пропадали на службе, ветреные полковые дамочки подрабатывали, чем могли и как могли…
Характер заработка был прост и одновременно тяжёл. Эта парочка садилась в пригородные и дальние поезда, и катались туда-сюда.
Бизнес продвигался успешно: минет по быстрому пьяненьким работягам и прыщавым юнцам, секс с остро нуждающимися в нём похотливыми пассажирами в степенном возрасте. Тело ежедневно неоднократно шло в дело: стоя в тамбуре, сидя на лавке, лёжа на лавке. Девицы несли и убытки, потому что давали мзду полицейским, кондукторам и делились с мужьями, чтобы те особо не выступали. Но большую часть марок они оставляли себе на тряпки и косметику.
Вечером, возвращались усталые и довольные, прикупив спиртного и закуски, и громко похвалялись трудовыми подвигами, ничуть не стесняясь ни мужей, ни соседей. А затем Вася, обычно хорошо подвыпив, за счёт заработка своей Эллочки, и дойдя до нужной кондиции, принимался учить её уму-разуму, бить руками и ногами, а также колотил чем попадало под руку: от шланга до скалки. Близорукая подслеповатая супруга обычно теряла в потасовке очки, пыталась убегать от еле стоящего на ногах супруга, с трудом уклоняясь от побоев, и лишь умоляла не портить «вывеску»:
— Не тронь лицо, скотина, мне завтра на работу ехать!
На эти просьбы, пьяный капитан в ответ громко крыл матом, обзывая её последними словами, и заявлял:
— Ах, ты проститутка! Шалава! Ну, да ничего страшного! Ты работаешь не лицом, а дырками, паскуда!
Но всё же соображал и старался лицо слишком не портить, бить кулаками по менее заметным частям тела: по рёбрам, по плечам, по заднице. А в особые дни, когда на него вдруг снисходило вдохновение, прививал супружнице принципы морального кодекса строителя коммунизма поркой: валил Эллочку в траву и стегал портупеей.
— Скотина, — визжала соседка в истерике, — я же теперь ни прилечь, ни присесть не смогу!!!
— А ты не присаживайся и не подкладывайся, стоя работай! — ухмылялся Вася и продолжал методично воспитывать распутную жену…
Майор Стронко каждый день как автомат, по часам отправлялся на вокзал встречать супругу. На третий день пребывания в полку Эдик увязался за ним, хотелось оглядеться, посмотреть поближе, как живут немцы.
— Пошли, конечно, вдвоём веселее гулять, — не возражал Владимир. — И расскажу о городе, и достопримечательности покажу.
Они вышли через второе тыловое КПП, завернули за угол и сразу очутились перед старинным замком. Перешли через мост над ручьем, который в своё время был рвом с водой, прошли через каменную арку в распахнутые крепостные ворота и оказались во дворе хорошо сохранившегося замка. Капитан с волнением в сердце ступал