Читать интересную книгу Вторая мировая война. Ад на земле - Макс Хейстингс

Примитивную защиту от воздушных атак удалось организовать к апрелю 1942 г., когда впервые на торговых судах установили катапульты для запуска Hurricane: предполагалось, что, завершив свой одноразовый вылет, пилот спрыгнет в море с парашютом. Толку от катапультируемых самолетов было мало: обычно их запускали с опозданием, и экипаж составляли, по сути дела, камикадзе, ведь надежды на то, что летчиков извлекут из моря прежде, чем они замерзнут насмерть, почти не было. Каждый конвой поджидала своя трагедия. Шесть кораблей из конвоя QP13 пропали на обратном пути, заблудившись в минных полях, установленных англичанами возле Исландии. В головное судно PQ14 угодила торпеда, в машинном зале сразу же погибли все: взорвался груз боеприпасов, и людей разнесло на куски. Сорок моряков успели спрыгнуть за борт, но все, за исключением девяти счастливцев, погибли от ударной волны, когда тральщик сбросил глубинные бомбы в попытке уничтожить подводную лодку. Далее к западу эсминец «перешел дорогу» линкору King George V – в результате и эсминец разрезало пополам, и линкору пришлось возвращаться в док, поскольку при столкновении сдетонировали глубинные бомбы на эсминце. Крейсеры Trinidad и Edinburgh затонули после свирепых схваток и отважных усилий сохранить плавучесть. Инженер-механик с гибнущего Trinidad отказался покинуть своих кочегаров – моряки этой профессии не имели надежды спастись с тонущего судна. Бежавшие с корабля видели, как контуженный взрывом офицер полз по палубе, чтобы открыть люк, за которым оставались в плену кочегары, но крейсер уже шел ко дну. Пусть имя этого человека сохранится в истории: лейтенант Джон Бодди.

Не все участники арктических битв были готовы к таким подвигам. Иногда экипаж торгового судна проявлял замечательный боевой дух, но порой моряки спешили бросить подбитое судно, которое еще можно было спасти. Так поступили американцы с Christopher Newport: они поднялись на борт спасательного судна, шикарно одетые в лучшие костюмы и прихватив с собой багаж, а 10 000 тонн боеприпасов пропали зря. Английские матросы в панике не раз спускали шлюпки с людьми так неуклюже, что опрокидывали их в море вверх дном. И немецкие пилоты, к удивлению моряков из конвоя, отнюдь не всегда продолжали атаковать под сильным обстрелом. Действия же немецкого флота сковывало упорное желание Берлина вмешиваться в любые решения о размещении и перемещении крупных кораблей. Офицеры ВМФ Германии, к их негодованию, вынуждены были выходить из боя и укрываться в норвежских фьордах.

По мере того как сражения в Арктике в 1942 г. становились все более жестокими и обходились все дороже, офицеры торгового флота начали возмущаться тем, как с ними обходится военный флот. Им не нравилось, что большие военные корабли поворачивают назад возле острова Медвежий, поскольку считалось недопустимым подвергать их угрозе воздушных налетов, почти неизбежных далее к востоку. Жаловались торговые моряки и на то, что эскорт часто покидает их, гоняясь за подводными лодками. И почему им не обеспечивают прикрытие с воздуха, если уж они везут такой драгоценный груз? Но более всего их не устраивало, что приходится плыть день за днем по самым опасным водам на земном шаре, не имея никакого представления об окружающей обстановке, кроме того немногого, что они могли рассмотреть с обледеневшей верхней палубы. «К людям из торгового флота относились словно к несмышленым детям, – вспоминал потом один из капитанов. – Все от нас скрывали. Это очень действовало на нервы»16.

Торговые суда ползли по холодному и бурному морю со скоростью пешехода, гораздо чаще подвергаясь опасным бомбардировкам и торпедным атакам, чем участники Атлантической кампании. Старший офицер крейсера обращался в мае к Адмиралтейству с предупреждением: «Нам, в ВМФ, платят за такую работу, но нельзя требовать слишком многого от матросов торгового флота. Скорость позволяет нам уклоняться от бомб и торпед, а судно, идущее на шести-восьми узлах, не имеет такой возможности». Американцы порой пытались уклониться от путешествия в Россию; на потрепанном пароходе Troubadour даже вспыхнул мятеж, когда двадцать членов экипажа отказались выходить в рейс и пришлось усмирять их силами вооруженной береговой охраны. Виновников – злосчастную многоязыкую смесь рыбаков и американских моряков, получавших огромные премии за риск сверх обычного жалованья, – по прибытии в Мурманск отправили в советскую тюрьму.

И все же Черчилль гневно отмахнулся от требований Королевского флота приостановить конвои на время полярного лета. «Русские самоотверженно сражаются и имеют право рассчитывать, что мы пойдем на риск и внесем свой вклад в эту борьбу, – писал он. – Эти операции вполне оправданы до тех пор, пока на место прибывает хотя бы половина груза. Если мы откажемся даже от попыток помочь, это негативно скажется на нашем авторитете в глазах обоих основных союзников». Судьба PQ16 вроде бы подтвердила правоту премьер-министра. 36 кораблей отчалили от Исландии 21 мая; самолеты противника налетали часто, но без особого усердия. Несмотря на многократные тревоги, подводные лодки потопили 26-го только одно судно. Эсминец переправил судового врача в шлюпке на поврежденное судно, оттуда сняли троих раненых, и врач их прооперировал. Бомба пробила широкую брешь в боку The Ocean Voice, но, поскольку море было спокойным, судно осталось на плаву и «с Божьей помощью», как говорили матросы, добралась до России.

На некоторых судах закончились боеприпасы для зениток, зато им удалось отразить множество воздушных атак. Дежурившие на верхних палубах польского эсминца Garland понесли большие потери от близко ложившихся бомб. По прибытии в Мурманск обнаружилась надпись, сделанная кровью на надводной части судна: «ДА ЗДРАВСТВУЕТ ПОЛЬША». «Сильные были люди», – уважительно отозвался о них офицер торгового флота. Конвой прорвался, потеряв всего семь кораблей, причем с затонувших судов благодаря отваге и профессионализму моряков удалось спасти 371 человека. Адмирал сэр Джон Тови, командующий Флота Метрополии (его осмотрительность вызывала недовольство Черчилля), подтвердил, что «стратегическая ситуация была благоприятна для противника» и благополучное завершение миссии PQ16 «превзошло все ожидания».

Но на следующий месяц пришелся самый прискорбный для Королевского флота эпизод той войны. PQ17 из 36 судов, в основном американских, отплыл от берегов Исландии 27 июня. Груз состоял из 594 танков, 4246 машин, 297 самолетов и более 150 000 боеприпасов и товаров общего назначения. По данным Ultra было известно, что немцы запланировали против конвоя масштабную операцию под кодовым названием Rosselsprung, в которой собирались принять участие и крупные боевые корабли. Гитлер объявил, что «стратегия англичан и американцев направлена на сохранение боеспособности России и с этой целью они стараются поставлять в воющую страну как можно больше военной техники и других материалов». Иными словами, он наконец-то обратил внимание на арктические конвои. Адмиралтейство взяло управление конвоем и вспомогательными подразделениями на себя, поскольку свежая информация из Ultra поступала именно в Адмиралтейство, и опыт показал, что Тови не может с борта своего флагмана эффективно командовать большим и разбросанным в море флотом, к тому же вынужденным соблюдать радиомолчание.

Первые столкновения прошли как обычно. Condor завис над флотилией поблизости от острова Ян-Майена 1 июля. Гидросамолеты-торпедоносцы He115 произвели неубедительную и нерезультативную атаку, американский эсминец Wainwright помчался в лоб на атакующий самолет, стреляя из всех орудий. Тем не менее 3 июля Адмиралтейство приказало прикрывавшим конвой крейсерам повернуть на запад, навстречу крупным боевым кораблям немцев, которые, как предполагалось, вышли в открытое море. На следующий день было потоплено три торговых судна, а вечером капитан Джекки Брум, командир ближнего эскорта, с недоумением выслушал приказ из Лондона: «Секретно. Исполнить немедленно. В связи с угрозой со стороны надводных кораблей конвою рассеяться и пробираться в русские порты». Через 13 минут краткий сигнал подтвердил: «Конвою рассеяться». Нехотя передав приказ своим подчиненным, Брум подошел к ближайшему торговому судну и через громкоговоритель обратился к его капитану: «Жаль так оставлять вас – всего доброго и удачи. Похоже, намечается скверная заварушка».

Tirpitz и в самом деле выходил в море 6 июля, но ненадолго, и тут же, к недовольству своего экипажа и судов сопровождения, вернулся в Норвегию. Капитан немецкого эсминца записывал в тот день: «Настроение довольно скверное. Скоро начнешь стыдиться своей службы: когда другие сражаются, мы, элита флота, сидим себе в гавани»17. Однако немцам не было нужды рисковать большими боевыми кораблями: люфтваффе и подводные лодки потопили 24 корабля из конвоя PQ17, которые поодиночке, без прикрытия, пытались добраться до России. Торговый флот потерял 153 человек, в то время как в военном флоте Великобритании вообще никто не пострадал. То был величайший позор Королевского флота, навлекший на англичан негодование американцев и презрение русских. Конечно, пугала вероятность нападения Tirpitz, но реакция Адмиралтейства – «каждый за себя» – и сама идея бросить конвой без прикрытия шли вразрез с многовековой традицией и посеяла семена глубокого недоверия в торговом флоте в ту самую пору, когда боевой дух там и без того был не очень крепок.