начал наполняться просачивающейся водой. Раненые дождём предметы интерьера стали медленно погружаться в прозрачный раствор. Радовало то, что лестница всегда находилась недалеко от лифтов. Ленайа надавила на широкую металлическую ручку, дверь открылась. Ещё никогда у Ленайи не выходило открыть больше дверей за период, чем в этот раз.
- На крыше же дождь!!! – Прокричал бы Харик, но ему ничего не оставалось, кроме как трястись крепко сжатым в руке несущейся вверх по ступеням Ленайи.
- Сколько этажей мы уже пробежали? - Начав уставать, выкрикнул Бэккарт.
- Это второй! - Ответила Ленайа, начав считать, как вдруг увидела перед собой дверь с цифрой 94.
Она оглянулась на долгую лестницу, с очень узким пролётом, но даже в эту щель можно было увидеть приличную высоту, на которую они успели подняться, едва начав восхождение и даже этого не заметив. По всей видимости, они находились уже далеко не на втором этаже, как думала Ленайа. Думать об этих странностях не было времени: бурлящий гром накатывал снизу и расшатывал основание здания.
Далее лестница меняла направление и вела прямиком на крышу. Но на всякий случай Ленайа открыла и бросила вперёд дверь номер 94, чтобы самой не оказаться внутри помещения. Это был предпоследний этаж с открытым верхом по краям. Он вёл в другую от света сторону и открывал поистине ужасающую картину на разъезжающийся в стороны, разрываемый в клочья, смазанный разозлившимся художником город, который всё больше и больше охватывался сильным дождём. От штурма стихии часть этажа начинала потихоньку крениться и съезжать вниз с девяносто четвёртого этажа, словно расплавленный воск.
- На крышу! - Отдёрнул Ленайу Бэккарт от невероятной картины разрушения, - там выход на обе стороны.
Харик так и не отвёл газа от девяноста четвёртого проёма. Пока его задевали за решётки ограждений, били по перилам, сплющивали и вдавливали в дверь, чтобы открыть её, он как будто оторопело следил за плавлением хрупких зданий. И если бы он мог видеть, то его глаза-пуговицы были бы распахнуты во всю ширь от масштабности и грандиозности происходящего. Он бы увидел, как трясся сам воздух в разламывающемся мире, видимый лишь через трясущийся проём двери. Но вот оставленная позади дверь номер 94 сама собой захлопнулась и то, что произошло за ней потом превратилось в страшную загадку.
Две фигуры с одной игрушкой выскочили на маленькую площадку крыши. Удача преследовала их. Разлом прозрачной стены был совсем рядом. Он словно кубком восходил снизу, и, при желании, можно было просто скатиться по нему вниз. Здесь свет ощущался почти физически, но от него не хотелось закрывать глаза руками. Это был совсем не такой свет, как у всегда предательски гаснущего фонарика, и не такой, как во всех комнатах, коридорах и лифтах, в которых когда-либо побывала Ленайа, и где, конечно, он вообще встречался. Проделав столь длинный путь, Ленайа была уверена, что они дошли именно туда, где ей откроется вся правда. Здесь, в этом источнике энергии и света её ждал ответ. Дождь не чувствовался рядом со светом, а капли растворялись где-то, не долетая до него. Нечто спокойное, безмятежное и непременно сильное разливалось в животе при виде этого света, который тянул к себе. К которому тянулась Ленайа.
- Там внизу мы будем в безопасности, - как-то неуверенно сказал Бэккарт скорее от безысходности, нежели потому, что действительно так думал, показывая на спуск по прозрачной стене.
Внизу огромной хрустальной вазы плескалась субстанция света, которая вела к центру луча, основание которого было настолько велико, что его невозможно было бы обхватить всеми имеющимися четырьмя руками и двумя ручками.
- Это наш последний шаг, - внезапно осознала Ленайа, чувствуя всей своей сущностью, что мир, который она знала, вот-вот разрушится, и не останется ничего, о чём бы она знала до этого момента.
- Ты пойдёшь со мной? - Спросил Бэккарт, вновь предлагая руку.
Ленайа засчитала удары сердца, чтобы не выдать себя и вовремя отвести глаза. Но отрицать она не могла: при таком освещении Бэккарт был просто неотразим. Безрассудный и смелый, помешанный на своей целеустремлённости, прямолинейный, упрямый, самоуверенный и… заботливый – именно благодаря ему она оказалась здесь.
Конечно же она взяла его за руку. И сделать этот последний шаг ей оказалось проще, чем она думала.
- ... - Как будто подумал Харик.
Словно подхваченные порывом лёгкого ветерка, они стали парить вниз, навстречу свету, который обнимал их своим теплом. И, как только в голову пришла мысль о том, что должно быть довольно-таки высоко, они мягко приземлились на стеклянную поверхность прямо в центре волшебного луча, который проникал из глубин и возвышался над ними высоко-высоко.
Оказавшись в перевёрнутом куполе прозрачных расплавленных стен, они всё ещё могли видеть ужасные катаклизмы, происходившие снаружи. Молнии царили в мире унесённого и поглощённого города, струи ливня то смывали остатки домов и улиц, то вдруг набрасывались на стену кубка, но их усилий не хватало, чтобы так быстро пробить эту преграду. И несмотря на то, что возможно больше не существовало ничего за пределами этого сосуда, на дне которого они сидели, Ленайе стало спокойно. Она чувствовала себя в безопасности и была защищена.
Сидя на тёплом стеклянном полу, она посмотрела на стоящего рядом Бэккарта.
Спустя столько происшествий, столько недоразумений и странностей, они оказались наконец здесь, в этом месте, которое было так желанно, так закономерно и так знакомо, словно можно было почувствовать всю полноту и безбрежность собственных сил, чистоту своих мыслей и возможностей.
И этот свет был частью другого мира, вовсе не того, что знала Ленайа, в котором бежала, спасалась и выживала. Именно сейчас она поняла, что мир, в котором она пережила столько боли и кошмаров, был чужим. И поэтому оставался только один вопрос. Бэккарт ждал его.
- Вот как иногда бывает, - Бэккарту