те, кто прикасается ко мне, просто теряют руки. Так что пусть они придут. Я только начинаю. То, что я сделал с тобой, — это даже не начало. Секунду спустя адреналин, должно быть, взыграл, потому что он затрясся и закричал, как рыба, вытащенная из воды… К большому удовольствию моих ушей.
Выйдя в коридор, Деклан, Нил, Монти и Федель стояли и ждали меня. Деклан подошел, протягивая мне телефон, когда мы выходили из больницы.
— Привет, солнышко. — Я ухмыльнулся.
— Ты никчемный сукин сын! — Заорала она на меня.
— Дорогая, мы не хотим, чтобы наш ребенок с рождения ругался, как моряк. — Я рассмеялся, когда Федель открыл для меня дверцу машины.
— Форма жизни, которая играет с моими эмоциями, высасывает мою энергию и крадет половину всей моей еды, определенно находится в мешке с жидкостью и не слышит ни слова из того, что я говорю. Ты ходил к комиссару без меня! — завизжала она, пока я листал документы передо мной.
_ Любимая, ты была в отключке утром…
— Тогда используй свои гребаные руки и разбуди меня, черт возьми. Ты посадил меня на скамейку запасных! — Она даже не подозревала, что я пытался разбудить ее, но тогда ее уже не было в мире живых.
— Любимая…
— Ты оставил меня здесь со своей матерью, которая теперь зовет каждого долбаного мудака с каплей ирландцев в жилах в дом. Я убью кого-нибудь, отрежу ему голову и положу ее на приборную панель твоей машины, если ты не исправишь это дерьмо. Я на одиннадцатой с половиной неделе, и это едва видно! — Ее гормоны могли стоить мне жизни… Или кому-то из моих родственников.
— Мел, милая…
— Назовешь меня «любимая» или «милая» еще раз, дорогой, и я выбью тебе зубы, — сказала она сладко.
— Я ничего от него не получил. Антонио и Эрик сказали мне, что поймали одного из людей Валеро, Кросса, в Мексике. Они должны быть в доме, и ты разберешься с ним, когда я вернусь. — На линии была тишина, и я молился, чтобы это означало, что с ней все в порядке.
— Я ненавижу это, — прошептала она в трубку. — Я ненавижу то, что я не могу контролировать свои чувства. Я как бомба замедленного действия, Лиам. Это выводит меня из себя.
— Я хорош в обезвреживании бомб, милая… — Я остановился. Я почти почувствовал, как она закатила глаза. — Я понимаю тебя. Шаг за шагом, и я сделаю все возможное, чтобы никто не раздражал тебя. Хочешь смузи?
— Это выводит меня из себя! — огрызнулась она. — С каких это пор ты подкупаешь меня угощениями, как гребаного ребенка.
Я застонал, сжимая переносицу.
— Значит, никакого смузи?
— Манго, банан, апельсин и немного киви, — ответила она, прежде чем повесить трубку.
— Отвези меня в Smoothie Hut, — сказал я водителю. Ни он, ни Федель не произнесли ни слова. Но что они могли сказать на самом деле? Дома меня ждала беременная и опасная жена.
МЕЛОДИ
Сделав глубокий вдох, я свернулась в клубок на своей кровати.
— Как ты себя чувствуешь? — Спросила Эвелин, буквально крича, как птичка из диснеевского фильма, прежде чем сесть рядом со мной.
Я уставшая, голодная или раздраженная каждые десять минут. Первые недели я блевала в ванной Адрианы, просто чтобы скрыть это от Лиама, а теперь он обращается со мной, как с младенцем.
— Я в порядке, Эвелин, — холодно сказала я, садясь.
— Прекрати нести чушь, Мел. Я серьезно, я понимаю, что ты хочешь оставаться Боссом, но ты также скоро станешь матерью. Это важнее всего остального. Так что брось притворяться и говори со мной, как если бы я был Лиамом. — Если бы я говорила с ней так, как я говорю с Лиамом, я бы потеряла самообладание.
— Я не должна быть беременной, Эвелин. Я сделала все, кроме удаления матки, чтобы не забеременеть. И все это не помогло. Этот ребенок забирает всю мою энергию, и я все время чертовски устаю, — сказала я, откидываясь на подушки.
Черт бы побрал его и его ирландских пловцов.
— У тебя только первый триместр беременности. Усталость — это нормально. Дай себе еще три недели, и все исчезнет. — Она улыбнулась, взяв мою руку в свою. — Мел, ты не понимаешь, как это меня радует. Как это обрадовало всю нашу семью. Я буду бабушкой.
— Да, — сказала я без эмоций, потому что я не была взволнована.
— Ты не хочешь ребенка? — Я предполагаю, что она пытается не осуждать меня, но я могу видеть беспокойство в ее глазах.
— Я убиваю людей, Эвелин. Это часть моей работы, и я не жалею об этом, потому что я хороша в этом. Я одна из лучших когда-либо существовавших лидеров. История поставит меня в один ряд с Аль Капоне и Чарльзом «Счастливчиком» Лучано. Я буду второй женщиной в этом списке после Се Цайпин. Это тоже мой ребенок. Это ребенок, о котором я забочусь последние семь с половиной лет. Я не знаю, как заботиться одновременно о двух детях.
Вот, я сказала это. Я глубоко вздохнула, пока Эвелин обдумывала услышанное.
— Ты ведь знаешь нашу семью, верно? — Она улыбнулась. — Ты хорошо умеешь делегировать все, кроме своей власти.
— Это потому, что власть не должна делегироваться. — Это то, что сделало меня сильнее. Зачем делиться этим? Я уже делилась с Лиамом.
— Может быть, и нет. Может быть, ты могла бы заниматься всем сама. Единственным недостатком является потеря рассудка, сердце Лиама или своего ребенка. — Я не знаю, почему моя рука потянулась к животу, но ухмылка на ее лице раздражала меня. Сейдж и Эмори уже стремились к его жизни.
— Я не должна говорить тебе быть самой собой. Но обращайся к нам, если необходимо. Лиам понимает, что ты ему нужна, и я сомневаюсь, что он откажется от тебя. Работай меньше, но качественно. Оставь след. Твои люди и весь остальной мир увидят тебя такой, какая ты есть — Кровавая Мелоди. — Она подмигнула мне, когда вошел Лиам. Он выглядел смущенным и слегка обеспокоенным. Я думаю, он подумал, что если я разговариваю с его матерью, значит,