раз, когда он действительно использовался, был в драковианскую эпоху, сотни лет назад, когда четырехсторонние кагни-вары были обычным явлением.
У других Волшебников, может, и были годы обучения у самых невероятных частных репетиторов. Но у меня была Марлена и библиотека, полная книг по истории. Виктория пытается высечь что-нибудь еще, но уже слишком поздно. Порыв Талина бьет ее снизу и отбрасывает назад, сбивая с ее циклона. В полете она издает короткий вопль, а затем резко падает на землю вниз лицом, ее локусы вылетают из рук.
Талин даже не пытается ничего сделать. Он издает смешок, удивленный и впечатленный, а затем ледяные оковы Виктории ударяют его с силой валуна, сбивая с ног и отбрасывая спиной к стене башни. Синий лед обвивается вокруг него, как кокон, и прижимает к камню, укутывая в своих ледяных объятиях.
Все кончено.
Я рывком возвращаюсь в Реальность, хватая ртом воздух, будто я была под водой, отшатываясь назад. Остальные трое на земле. Терра лежит без сознания там, куда я ее отбросила, Талин примерз к краю башни, а Виктория слабо стонет в грязи, безуспешно пытаясь пошевелиться.
– Ты знала, – говорит Талин. Оковы покрыли его тело, но лицо все еще видно за краем синего льда. – Ты знала, что я нападу на тебя.
Я подхожу к нему, тяжело дыша, каждый вздох горит в моей груди.
– Знала, – отвечаю я. В конце концов, это был правильный тактический ход. Он ожидал, что я нападу на Викторию и, по крайней мере раню ее, поэтому решил, что если уберет меня с игровой доски, то сможет покончить и с ней. – Я рассчитывала на это.
Талин смеется, морщась от смеха.
– Самый умный человек в комнате, ничего не скажешь. – Затем он немного смущенно смотрит вниз и глубоко вздыхает. – Мне жаль, что пришлось дойти до такого. Но я подумал, что, если я смогу выиграть Великую игру, побить маровианцев на их собственной территории, что ж, я бы заслужил славу. Мой отец был бы впечатлен.
– Все в порядке, – отвечаю я и действительно так думаю. – Мы оба сражались за то, что важно для нас. И между прочим… – Я хлопаю по льду, обхватившему его грудь. – Это вроде как я с тобой сделала.
– Боги, Алайна, – вздыхает он. – В другой жизни у нас правда могло бы что-то получиться.
– В другой жизни, – отвечаю я и нежно целую его в щеку. Это завершающий поцелуй, развязка, прощальный жест. Он слегка кивает, закрывая глаза, и я вижу, что он это понимает. То, что между нами было, было чудесным, но продлилось недолго. Мы оба смирились с этим.
Я устремляю взгляд на поле, и, похоже, бой с орденом Авангарда почти окончен. Сквозь клубящуюся пыль и воющий ветер я вижу фигуры, приближающиеся к нам, битва движется в нашу сторону. Все остальные ордены обратились друг против друга. Это лишь вопрос времени, когда сюда доберется кто-то еще.
Больше нет времени на разговоры. Мне нужно двигаться.
Двери башни с содроганием открываются, когда я наваливаюсь на них, открывая пролет извилистой каменной лестницы, которая закручивается наверх, словно штопор. Сейчас я держусь на чистом адреналине, цель так близка. Я поднимаюсь по лестнице и не встречаю ловушек, по крайней мере, я не активирую ни одну. Я мчусь по башне вверх, ярус за ярусом, и вскоре натыкаюсь на пару тяжелых деревянных дверей, которые я пробиваю плечом, открывая выход на крышу башни.
Вокруг меня воет ветер, режущий и кусающийся, так что мне приходится прильнуть к каменную полу. Я все еще в низине кратера, но теперь, на дюжину этажей выше поля битвы, у меня хороший обзор. Стартовая линия Авангарда выглядит как зона боевых действий. Земля искорежена магией: выжженная чернота в одном месте, ледяные глыбы в другом, зазубренные каменные скалы, вздымающиеся, как обелиски. Битва все еще продолжается, взрывы пламени и ветра, силуэты бегают и дергаются, лучи света проносятся по воздуху, как падающие звезды. Однако бой начинает удаляться от линии Авангарда, распространяясь по полю ближе ко мне, оставляя за собой десятки за десятками учеников. Кто-то пойман в ловушки, заморожен во льду или связан виноградными лозами, подвешен в воздухе, размахивая конечностями. Другие лежат без движения в грязи.
Надеюсь, Тиш и Зигмунд в порядке.
Мне нужно положить этому конец. Я поворачиваюсь к центру крыши, и вот он, высокий каменный помост, и парящий над ним самоцвет – самый удивительный, который я когда-либо видела в своей жизни. Он величиной с кулак Зигмунда, чистый, как стекло, вырезанный в форме идеального пятиугольника. Когда он вращается, свет отражается от него, озаряя меня ослепительным калейдоскопом цветов. Я протягиваю руку и хватаю его.
Реакция следует незамедлительно. Горны, спрятанные в стенах башни, издают победоносный звук. Самоцвет в моей руке пылает ослепительным светом. Башня дрожит, а затем парапеты вокруг меня взрываются фейерверками, спиралевидные шлейфы, взмывающие высоко в небо и разрывающиеся ослепительными ливнями самого насыщенного черного цвета Нетро, который я когда-либо видела. На краю кратера, там, где находятся преподаватели, я вижу неистовое движение и крики, нарастающую панику, когда они осознают, что произошло.
Я поднимаю голову к небу и смакую этот момент, дикий необузданный ветер, гул горнов, жар фейерверков на моей коже. Я не знаю, что будет дальше. Я не знаю, к чему это приведет. Все, что я знаю, – это то, что прямо сейчас я победила в игре.
Я изменила мир.
Глава 45
Настоящее
Окончательное объявление победителя занимает вечность.
Когда испытание официально завершается, целые десятки судей и медиков устремляются на поле, в то время как ученики опускают свои локусы и в изнеможении падают на колени. Обездвиженных студентов освобождают, раненых уносят на носилках, а нас всех выводят через край кратера на травянистую равнину. Там мы выстраиваемся по порядку, те из нас, кто еще может стоять, собираются по орденам, а остальных отводят в палатки. По моим подсчетам, на ногах как минимум две дюжины Нетро, и я быстро нахожу среди них пару лиц, которых хочу увидеть больше всего. Нос Тиш в крови, в их улыбке отсутствует зуб, а рука Зигмунда снова сломана, но они оба живы и целы, и я вскрикиваю от радости, когда вижу их.
Я оглядываю и другие ордены, просто чтобы узнать, как у них обстоят дела. Явелло и Селура, похоже, имеют по пятнадцать или около того студентов, а у Зартана все получше, в районе двадцати человек. Терра и Виктория стоят перед своими орденами и смотрят вдаль, а Талина уносят в медицинскую палатку, но прежде он хитро мне подмигивает. Авангард, с другой стороны, полностью уничтожен. На ногах стоят только пятеро или около того, и они в плохой форме, дрожат от