Читать интересную книгу 1968. Год, который встряхнул мир. - Марк Курлански

Издатель журнала «Плейбой» Хью Хефнер, выйдя из своего чикагского особняка, получил удар дубинкой. Он был в такой ярости, что профинансировал публикацию книги «Закон и беспорядок» о насильственных действиях полиции во время конвенции.

Впоследствии полиция заявляла, что действия ее сотрудников были спровоцированы оскорблениями, которые выкрикивали в их адрес (хотя очевидно, что чикагскую полицию не ошеломить ругательствами). Полицейские также утверждали, что в тот момент, когда их ослепили лампы телевизионщиков, демонстранты начали бросать в них различные предметы. Однако большинство свидетелей не из числа полицейских не подтвердило этого. Двадцати журналистам в ту ночь потребовалась медицинская помощь. Когда Дейли спросили об этом, он ответил, что полиция была не в состоянии отличить репортеров от демонстрантов. Но Дейли часто выступал со словесными нападками на прессу, и теперь подчиняющиеся ему силы полиции очевидно и внятно сделали то же самое физически. Местных чикагских журналистов городские власти все больше игнорировали. Репортеров избили, их камеры были разбиты, но эти важные детали были удалены из статей, так же как и факт, что полиция крушила именно машины сторонников Маккарти. В ответ группа чикагских журналистов начала выпускать свое собственное обозрение «Чикаго джорнализм ре-выо», которое впоследствии превратилось в замечательное критическое обозрение новостей в средствах массовой информации. Первый его выпуск был посвящен критическому анализу освещения Чикагской конвенции.

Сведения о конвенции должны были делить первые полосы газет с репортажами о вторжении в Чехословакию, и вдобавок баталии в ходе съезда вынуждены были соперничать с уличными боями. Каждую ночь из последовавших четырех в продолжение всей конвенции полиция очищала Линкольн-парк и продолжала неистовствовать, учиняя избиения в соседних кварталах. Демонстранты начали понимать, что они делают нечто по-настоящему опасное, что чикагская полиция будет методично творить жестокости, и никто не знает, как далеко это зайдет. Странным образом они проводили бок о бок в парке прекрасные летние дни. Небо очистилось, и температура воздуха была около двадцати пяти градусов. Иногда полицейские приносили шезлонги и складывали свои голубые шлемы, предназначенные для защиты во время беспорядков, на траву. Они читали памфлеты о свободной любви, наркотиках и антивоенном движении с удовольствием или смущением. Иногда

они даже и фал и в софтбол, а «йиппи» — в догонялки. Но, уходя, полицейские зловеще произносили: «Ну, парень, увидимся вечером».

Демонстранты в Грант-парке, Чикаго, во время августовской конвенции демократов 1968 г.

Во вторник Маккарти заявил, что проиграет. Странно было это слышать в то время, когда голоса сторонников Кеннеди по-прежнему находились «в игре», а его собственные сторонники — молодые, преданные ему участники кампании — продолжали трудиться изо всех сил в своем штабе в Хилтоне. Он просто не мог проиграть до среды. Хотел ли Маккарти дать понять, как он далек от победы, поскольку события в Калифорнии показали, что бывает с кандидатами — сторонниками мира, если становится ясно, что они могут выиграть? Тому, кто пытался следить за кампанией сенатора Маккарти, было не избежать загадок. В среду центр Чикаго заполонили демонстранты. Тут были хиппи, «йиппи», МОУБ и целый многонациональный караван сторонников движения «Бедные люди». (Их акция должна была состояться еще весной; идею разработал Мартин Лютер Кинг незадолго до смерти, но с его гибелью план «осиротел».) Дэвид Деллинджер просил демонстрантов не применять насилие, а сам обратился к городскому правительству с просьбой разрешить марш к «Амфитеатру». Власти не поняли, почему он затрагивает этот уже решенный вопрос. Но демонстранты заполнили Грант-парк напротив «Хилтона» и готовились выступить. Было бессмысленно предлагать им что бы то ни было, кроме одного — вести их к «Амфитеатру». Они слушали передачу о происходящем на конвенции по маленьким радиоприемникам, когда комитет по выработке партийной платформы объявил о поддержке демократами войны; это означало, что демократическая партия не собирается участвовать в кампании, имеющей цель противодействовать продолжению войны. После всего, что случилось в тот год — «Тет Оффенсив», отказа Джонсона баллотироваться, кампании Маккарти, смерти Мартина Лютера Кинга, кампании Бобби Кеннеди и его гибели и, наконец, четырех месяцев бесплодных переговоров в Париже, — после всего этого обе партии должны были высказаться в поддержку войны.

Джонсон объявил о намерении отправиться в Чикаго и выступить перед участниками конвенции с утверждением, что теперь они приняли его точку зрения на войну. Дейли даже договорился о том, что в помещении «Объединения мясников» возле «Амфитеатра» будет отпразднован шестидесятилетний юбилей президента. Ранее, полагая, что конвенция перерастет в его чествование, Джонсон настоял, чтобы она была проведена на той неделе, на которую приходился его день рождения. Некоторые осведомленные лица по-прежнему подозревали, что он хочет ворваться в город и на праздновании юбилея объявить о выдвижении своей кандидатуры. Что касается Хамфри, то можно было считать, что он отступит и Джонсон легко наберет голоса для победы в первой баллотировке. Но лидеры партии посоветовали Джонсону отказаться от этого плана, поскольку военный пункт программы был непопулярен среди делегатов: его могли бы освистать и участники конвенции, не говоря уж о демонстрантах на улицах. Эбби Хоффман и «йиппи» уже объявили о том, что собираются по-своему отметить юбилей Джонсона.

Тед Кеннеди отказался участвовать в гонке, и в результате Дейли поддержал Хамфри: благодаря мэру за Хамфри проголосовала делегация Иллинойса. Хамфри вновь выглядел счастливым, как никто на конвенции. «Я готов запрыгать от радости!» — сказал он, когда голоса делегатов Пенсильвании окончательно решили его победу в первой баллотировке. Хамфри, сказавший во время своего выступления в программе «Встреча с прессой» в день вылета в Чикаго: «В основном я согласен с политикой, проводимой президентом», — должен был стать номинантом. Итак, демократическая партия собиралась предложить стране продолжение президентского курса Джонсона.

Возможно, дурным предзнаменованием был тот факт, что ночью в среду Аллен Гинзберг — после пения «Ом», декламации мистических отрывков из Блейка (затем он вставал, чтобы выполнить индуистский обряд во время восхода солнца на берегу озера Мичиган) — почти лишился голоса Он не мог не только петь «Ом», но даже говорить.

В Грант-парке, выходящем на «Хилтон», лидеры изо всех сил боролись за то, чтобы удержать контроль над демонстрантами. Полицию же не сдерживал никто. Впоследствии она заявила, что демонстранты наполняли воздушные шары мочой, а пакеты — экскрементами, чтобы бросать их в полицейских. Некоторые демонстранты отрицали это, но было очевидно: после того как полицейские избивали их в течение четырех ночей, они устали и потеряли терпение. Ренни Дейвис пытался успокоить одну из групп демонстрантов, но полиция, по собственному признанию Дейвиса, начала избивать его дубинками и он получил такой удар в голову, что нуждался в госпитализации.

Полицейские стали избивать всех и каждого, а демонстранты начали отвечать им, и завязалась ожесточенная битва: противники схватились врукопашную. Персонал городских больниц предупредил демонстрантов о том, чтобы те не пытались отправлять туда своих раненых товарищей, поскольку полицейские поджидали поблизости и заталкивали их в фургоны. Грант-парк наполнился слезоточивым газом и ранеными. Перед «Хилтоном» началась сидячая акция протеста, распространившаяся и на парк. Лампы дневного света, использовавшиеся телевизионщиками, почти не светили. Полиция утверждала, что в ее сотрудников бросали различные предметы, но это не подтвердилось ни в одной из многочисленных записей, где были засняты события того вечера. А показывали они полицейских и солдат Национальной гвардии, которые набрасывались на толпу, избивая людей дубинками и ружейными прикладами. Били детей и пожилых людей, которые стояли за оцеплением и смотрели на происходящее, били даже тех, кто падал и лежал на земле. Женщин тащили по улице. Толпу так придавили к окнам ресторана, находящегося в здании отеля — согласно «Нью-Йорк тайме», то были женщины средних лет и дети, — что стекла лопнули и толпа ввалилась внутрь. Полиция преследовала людей, проникая в ресторан через окна и избивая всех, кто попадался ей под руку, даже в вестибюле отеля. «Демонстранты, журналисты, помощники Маккарти, доктора — все, шатаясь, двинулись в вестибюль отеля «Хилтон», и из ран на лицах и головах у них текла кровь», — сообщал Мейлер. Полиция перед зданием отеля яростно набрасывалась на всякого встречного, и телекамеры, установленные на козырьке над входом в гостиницу, засняли все это. В итоге была сделана семнадцатиминутная запись того, как полицейские наносили увечья. Она была готова к отправке с помощью спутника «Телстар», дабы ее увидел мир. Полиция разбивала камеры, по-видимому не понимая, что другие камеры зафиксируют и этот натиск — или не заботясь об этом. Также полицейские двинулись за пределы обзора камер, преследуя толпу на центральных улицах Чикаго и избивая дубинками всех, кто попадался им на пути.