своих родичей шляхтичей и так же, как шляхтичи, выжимало соки из крестьян своих поместий. Состояние же низшего духовенства было порой не менее плачевно, чем состояние подневольных холопов. Владыки обращались с священниками и другими духовными лицами грубо, облагали их налогами в свою пользу, наказывали тюремным заключением и побоями, не давая никому отчета. Паны также угнетали священников, наравне с холопами. Но особенно плохо жилось низшему духовенству там, где пан был католик или протестант. Каждое богослужение оплачивалось тогда пошлинами в пользу пана. Иногда русские шляхтичи, обратившись в протестантство, из усердия уничтожали церковь, а здание, где она находилась, обращали в хлев.
В 1590 году митрополит созвал в Бресте собор для совещания о беспорядках православной церкви. На этом соборе было указано, как на одну из причин неурядицы, на подчинение константинопольского патриарха турецкой власти. Епископы признавали тягость такой зависимости православной церкви и высказывали пожелание соединения ее с католической. После обсуждений решено было выразить письменно это желание признать власть римского первосвященника, при условии полного сохранения церковного устава восточной церкви. Митрополит из осторожности отклонился от участия в составлении такого документа. Иезуиты долго увещали его. Они говорили ему о великой чести восседать в соборах рядом с первым лицом католического духовенства. Затем они увещали его не обращать внимания на упрямство неразумной черни или некоторых лиц из родовитого духовенства, остающихся верными власти греческого патриарха. Таких они советовали удалять и заменять их простыми людьми, на которых можно легче воздействовать. Рекомендовали также облагать большими поборами, отсылать подальше упорных, оказывающих влияние на других, не допускать сходок и общих рассуждений, карать ослушников тюрьмою и другими наказаниями. Советовали особенную осторожность в отношении прихожан, чтобы не давать им никакого повода к неудовольствию, ни в каком случае не изменять ничего в обрядах и только исподволь подготовлять почву к соединению церквей. Слово уния, которого так боятся православные, должно быть совершенно изъято из обращения. Следует остерегать православных от общения с протестантами.
Более всего препятствовали всем таким посягательствам на власть константинопольского патриарха распространявшиеся повсюду братства. В членах братства патриархи имели верных друзей и помощников в наблюдении над высшими духовными лицами, что особенно раздражало последних. Они искали сочувствия у русской и литовской православной аристократии. Князь Острожский начинал уже склоняться в пользу унии, но только в том случае, если на нее согласится вся православная церковь, а не только русская. Он советовал митрополиту поговорить с московским патриархом и государем. На это митрополит не согласился. Вообще духовенство прибегало ко всяким хитростям и даже обманам, опасаясь идти прямым путем к своим целям. Обращение епископов к королю имело полный успех. Выслушав заявление, он пожелал, чтобы к нему примкнула вся западно-русская церковь и чтобы все владыки гласно засвидетельствовали свое согласие подчиниться папе. После этого несколько лет шла работа над окончательной формой унии для представления королю и папе. Влиятельные лица русского общества и духовенства участвовали в этой работе. Константин Острожский, бывший тогда киевским воеводой, оказал сильный протест проведению унии таким способом. Он написал послание ко всем христианам, называя епископов волками и злодеями и убеждая единоверцев стоять непоколебимо в отеческой вере. Он изъявлял даже готовность выставить собственное войско на защиту православия. Послание произвело сильное впечатление на многих православных шляхтичей, духовных лиц и горожан. Король встревожился и думал повременить с поездкой назначенных епископов в Рим для окончательных переговоров с папой. Но те успокоили и убедили его. В Риме епископы присягнули за себя и за других русских владык в том, что они принимают вероисповедание, установленное для греков, переходящих в католицизм. Эта присяга была сочтена за установление унии. Для торжественного объявления о ней западно-русскому населению король назначил собор в Бресте, в 1566 году.
На собор приехали и протестовавшие против унии православные — духовные и светские. Собрались представители братств, городов, шляхты, а также князья и аристократы. Во главе последних были князь Острожский с сыном. Униатские владыки, с католическим духовенством и королевскими комиссарами, открыли свои заседания в соборной церкви, а православные собрались в частном доме. После продолжительных совещаний униатские владыки провозгласили унию и предали проклятию все протестующее духовенство. Православные, в свою очередь, прокляли и провозгласили отступниками и отверженными от церкви всех, принимающих унию. Король оставался на стороне униатов. На защиту православия выступили проповедники и духовные писатели и между ними тот же Иоанн Вишенский. Несмотря на свой старинный, не согласующийся с требованиями времени взгляд на просвещение, Вишенский действовал неподкупной искренностью, горячей преданностью вере и, главное, своим заступничеством за угнетаемый народ и бесстрашным обличением угнетателей. В борьбе одерживали верх униаты, так как находились под покровительством короля и властей. Они силой отбирали церкви у православных и отдавали их епископам — униатам, вообще всеми мерами притесняли не подчинявшееся духовенство. Православные пробовали защищать свои права на сеймах, но и это не удавалось им, так как они всегда были в меньшинстве относительно католиков. В Волынской и Киевской землях православные особенно старались противодействовать униатам. Когда король захотел отобрать от православного архимандрита Никифора Тура Печерский монастырь, то киевский воевода Острожский отказался от выполнения королевского указа. Король приказал отнять монастырь силой, но Никифор отстоял его с помощью вооруженного населения. Также отстаивал он с помощью населения и казаков все поместья монастыря. В это время казаки уже определенно являются главной опорой в защите православия, так как число духовных лиц, отстаивавших его, а также аристократов и шляхтичей, имевших право участия и голоса в сеймах, все уменьшается. Униатский митрополит Потей, разгромив православных в Вильне, хотел сделать то же и в Киеве, но его наместник получил предостережение от казачьего гетмана. Ему было прямо сказано, что если он вздумает притеснять местное духовенство, то будет убит казаками. В 1612 году в Киев приезжал греческий митрополит и под защитой казаков освящал церкви и поставлял священников.
Правительство опасалось сплоченной казацкой силы и не решалось противодействовать ей. Уже не раз приходилось ему усмирять казацкие бунты, особенно сильно проявившиеся в те года, когда проводилась церковная уния. Главной причиной этих бунтов были стеснения, которым подвергалось казачество, вследствие правительственных указов. Но своевольные набеги казаков на турецкие владения грозили Польше серьезными осложнениями. Не раз делались попытки организовать из казаков правильную стражу с постоянным жалованьем, под начальством старшого, назначаемого правительством. Пробовали составлять списки или реестры, но жалованье не выплачивалось, и реестровые казаки возвращались на Низ к вольным. Наконец, Стефан Баторий окончательно утвердил организацию служебных казаков. Чтобы они не сосредоточивались на Запорожском Низу, он отдал им Трахтемировский замок, находившийся выше