Габелькната, остальные юноши дразнили «водоносом». Его-то Волков и позвал к себе и, когда тот подошел, усадил молодого человека рядом.
– Фамилия ваша, кажется, купальни в городе имеет?
– Истинно так, сеньор, – отвечал молодой человек. – Лучшие в городе купальни наши. Самая лучшая – та, что у Габенского ручья.
Остальные молодые господа, естественно, притихли и тянули шеи, чтобы лучше расслышать то, о чем они говорят.
– И что, хороши там девы?
– Девы? – Молодой человек чуть подумал. – Девы там хороши, да больно жадны, но ежели вы, господин, в купальни собираетесь, то можно туда пригласить и других дам.
– Других дам? – удивился Волков.
«Уж не про уличных ли и трактирных девок он говорит?»
– Достойных дам, сеньор, – понизив голос, чтобы его не слышали приятели, продолжал Габелькнат.
– Что значит «достойных»? – так же тихо спросил кавалер.
– Вдов, из тех, что молоды, да и замужних некоторых дам, за которыми мужья уследить не могут… – Он тут добавил многозначительно: – Или не хотят.
– Не хотят? – удивленно переспросил Волков.
На что молодой человек просто кивнул: да, не хотят. И продолжил:
– А если сказать, что лично вы, рыцарь Фолькоф фон Эшбахт, устраиваете пир, так еще и незамужние девы многие захотят прийти. Девы младые из семей хороших.
– Даже девы младые из хороших семей? – сомневался генерал.
– Придут-придут, – заверял его Габелькнат. – О вас весь город только и говорит, все с вами знакомиться мечтают, люди еще и злятся, что вы пир не устраиваете и бал не даете в честь своей победы, хотя взяли большие трофеи. Одни говорят, что вы заносчивы, а другие – что вы человек отнюдь не светский, а вовсе даже солдафон и обществом пренебрегаете, а лишь с солдатами дружбу водите.
– Вот как? – опять удивлялся кавалер. Может, в том и был смысл, может, и стоило потратить денег на пир и на бал. Впрочем, не до пиров и балов ему: времени до новой войны оставалось все меньше и меньше. – К черту пиры. Если горцев одолею, обещаю пир на тысячу талеров, а пока давайте-ка, Габелькнат, соберите мне дев и вдов и всех этих неверных жен, что вы знаете. И арендуйте мне вашу купальню у ручья на вечер.
– Купальню вам арендовать нет нужды, сеньор, – отвечал ему молодой человек. – Скажу отцу, так он вам ее без денег предложит, а насчет дам… Лучше, если то ночью будет.
– Ночью?
– Ночью, сеньор. Дамы, и особенно девы, при свете на пир не явятся. А вот как ночь настанет, так будут обязательно. Прилетят, как мотыльки на свет, только поманите.
– Как мотыльки?
– Да, сеньор. Многих звать?
– Ну, не знаю, тех, что помилее. Полдюжины зови.
– Позову первых красавиц города, – обещал Габелькнат и направился к выходу, а его приятели Румениге и фон Каренбург кричали ему вслед:
– Пройдоха! Купчишка!
– Чертов водонос! Вот так продвигаются они по службе!
А он только посмеивался в ответ.
Тот человек, которого кавалер ждал и которому уже собирался сам нанести визит, наконец появился. Жид Наум Коэн был помят и выглядел уставшим.
– Три дня гнал лошадей к вам, – говорил он, по-стариковски шаркая ногами и всерьез опираясь на палку.
Молодые господа смотрели на посетителя весьма удивленно, не понимали юноши, как Рыцарь Божий может принимать в доме своем христоубийцу да еще предлагать ему сесть за стол.
– Садитесь сюда, прошу вас, – говорил Волков, указывая на стул рядом с собой.
– Поздравляю вас, друг мой, с большим делом, вижу я, что не ошибся в вас. Враг побит и рассеян, сам император вами восхищен был.
А Волков смотрел на старика и вдруг стал понимать, что не для того тот коней три дня гнал. Что победа для Коэна не много значит, что говорить он собрался о другом. «О серебре, конечно. Ну что ж, давай поговорим про мое серебро, потому я на все предложения и не соглашался, что тебя, старик, ждал, хочу твою цену услышать».
И Волков не ошибся. Старик повернул голову, посмотрел на молодых господ, сидевших в конце стола. Волков этот взгляд сразу понял.
– Ступайте на двор, господа.
Молодые люди вышли. А Коэн, убедившись, что они теперь с кавалером остались наедине, начал говорить. Думал генерал, что гость торговаться примется, да просчитался, не затем Коэн коней гнал.
– После победы вы взяли большой трофей, полон взяли. Думаю, вам досталось всего немало. Ведь немало?
– С чего бы вам мои деньги считать? – поинтересовался кавалер.
А Коэн словно вопроса не слыхал.
– К добыче по праву вашей вы еще присовокупили и не свое!
«Ах вот ты о чем!»
– Что же не свое я присовокупил? – уже тоном не удивленным, а скорее холодным спрашивал кавалер.
– То серебро, что взяли вы из реки, – спокойно отвечал Коэн. – Надобно будет его вернуть.
– Вернуть? – Волков едва сдержался, чтобы не усмехнуться, чтобы даже не засмеяться ему в лицо.
– Да, вернуть, – твердо повторил Коэн. – Ну, за исключением той части, что вы уже отдали в дар его высокопреосвященству. Ту часть серебра будем считать утерянной, я уговорю хозяев, что то серебро ушло безвозмездно.
– Уговоришь хозяев?! Что ты там себе надумал? Обозлить меня желаешь? – Теперь уже кавалер смеялся, не скрываясь. – Знаешь, жид, сейчас я сижу и думаю: а не позвать ли мне моих людей. Позову – пусть принесут мне мой любимый топор или крепкий люцернский молот. Возьму, что принесут, да и убью тебя. Одним ударом убью. Или нет, не буду я благородное оружие о тебя марать, прикажу гвардейцам повесить тебя на заборе. Я всех мерзавцев на заборе вешаю.
– Я тут ни при чем, – вымолвил Коэн, а сам повернулся и посмотрел на своего человека, который стоял у дверей: на месте ли, успеет ли помочь. – Я лишь посланец тех людей, хозяев серебра. Уверяю вас, друг мой, те люди влиятельные.
– Влиятельные? – Волков уже и впрямь начал раздражаться. – Кто они? Может, это сам император? Так он мной доволен, брошь подарил мне за победу, брошь дорогую. Недавно штатгальтер его у меня был. – Кавалер заметил удивление во взгляде гостя. – Что, не ведал про то, жид? – Волков зло рассмеялся и продолжил: – Или, может, курфюрст какой на меня обозлится? Так то мне уже не страх, я с одним курфюрстом уже враждую не первый год. И с другими готов за свое серебришко повраждовать. Ну, жид, говори, кто те влиятельные люди.
– Те люди весьма влиятельны, господин рыцарь, вы даже не знаете, с кем распрю затеваете!
– Знаю, – прорычал Волков, – знаю. То купчишки богатые из Нижних земель или из Экссонии, а может, и те и другие