– Да, – присовокупил он, – трудно было, но я ни на минуту не оставлял надежды. Более всего боялся я, что он выбьется из сил, хотя чувствовал, что могу продержаться с ним до утра. Я также уверен был в том, что капитан не уедет до тех пор, пока не разыщет нас утром.
Наконец Виолетта вышла наверх. На щеках ее заиграл румянец, когда она протянула руку, чтобы приветствовать Реджинальда. Однако же она сказала немного, но взгляд ее был красноречивее всяких слов. Отец был вместе с ней и, воспользовавшись первым удобным случаем, отвел ее на другой конец палубы, где находились дамы. Совершенно естественно, что молодой человек служил предметом разговоров, и Виолетта с удовольствием слушала, как вокруг раздавались похвалы в его адрес. Несмотря на то что Реджинальд весьма нравился полковнику Россу, он все-таки не мог не сожалеть о том, что Виолетта встретила его. Он не мог не признавать достоинств его внешности и манер, но ему совершенно естественно не нравилась мысль о том, чтобы дочь его могла выйти замуж за человека, о происхождении и состоянии которого он ничего не знает, и он решил прервать всякие сношения с молодым иностранцем, как только они приедут в Калькутту.
Во время остальной дороги Реджинальд пользовался всяким случаем, чтобы поговорить с Виолеттой; несмотря на то что полковник старался, чтобы они как можно реже оставались наедине, им удавалось объясняться, и накануне того дня, когда корабль должен был прибыть в Калькутту, Реджинальд признался Виолетте, что он любит ее больше своей жизни, и хотя он сказал ей, что рождение его окружено тайной, однако выразил надежду на то, что вскоре ему удастся раскрыть эту тайну, и тогда он будет иметь возможность предложить ей свою руку.
– Если мне это удастся, – сказал он, – на что я имею полную надежду, тогда отец ваш не будет иметь никакой причины отказать мне. Пока я ничего больше не могу сказать вам. Но вы, дорогая Виолетта, я думаю, можете положиться на мою совесть, не правда ли? – И он взял ее за руку.
– Я вполне верю вам, – ответила Виолетта. – Я знаю, что мой отец искренно расположен к вам, но только в настоящее время он не согласился бы на наш союз, так как ему кажется, что это не принесло бы мне счастья.
На следующий день «Гламорган-Кэстл» бросил якорь в Гугли. Вскоре после этого показался военный корабль и остановился недалеко от «Гламорган-Кэстла». От военного корабля отплыла лодка; в это время Реджинальд подошел к полковнику Россу и его дочери.
– Я должен проститься с вами, – сказал он. – Но я надеюсь, что вы позволите мне побывать у вас в Калькутте.
Полковник колебался отвечать.
– Никак не могу сказать вам, куда призовут меня мои обязанности; но вы можете быть уверены, господин Гамертон, что я не забуду вас, – ответил он наконец уклончиво. – Прощайте, я вижу, что вас ожидает лодка.
Виолетта, стесненная таким обхождением отца, ограничилась очень немногими словами, но ее взгляд наполнил сердце Реджинальда радостью. Попрощавшись торопливо с остальными пассажирами, он направился к трапу; проходя мимо капитана Хоксфорда, он поклонился, но капитан бросил на него высокомерный и озлобленный взгляд, даже не ответив на его поклон.
Виолетта следила за кораблем, пока он плыл по реке, и заметила, как Реджинальд, пожав руки офицерам, встал на корме, устремив свой взор на «Гламорган-Кэстл».
Глава II
Выяснив, где остановился полковник Росс и его дочь, Реджинальд шел по широким улицам «города дворцов», чтобы нанести им визит. Навстречу ему попался офицер, который, пристально посмотрев на него, воскликнул:
– Любезнейший друг, как я рад, что вижу вас! Ну что, я могу поздравить вас с успехом?
– Как вам сказать, – ответил Реджинальд, – мне кажется, что я напал на верный след. Но предстоит еще немало всяких препятствий. Как я рад, что встретил вас здесь, а то я думал, что вы где-нибудь далеко отсюда – в Пегу[2] или в Дели. Вы свободны, любезнейший Бернетт, или не можете ли получить отпуск? Если бы вы могли сопровождать меня, то оказали бы мне великую помощь.
– Как вы удачно попали: я только что получил шестимесячный отпуск и собирался уехать на охоту вместе с Ноксом и Джонсом. Но уж пусть они извинят меня – я к вашим услугам, – ответил капитан Бернетт.
– О, спасибо, спасибо, дорогой друг! – воскликнул Реджинальд. – Ваши опытность и знание людей устранят множество препятствий, предстоящих мне, и я с радостью принимаю ваше дружеское предложение, хотя с моей стороны слишком эгоистично пользоваться вашей любезностью и лишать вас удовольствий охоты.
– О, не беспокойтесь об этом, Реджинальд, – ответил капитан Бернетт. – Когда мы отправимся с вами в путь, то дорогой можем еще поохотиться. Я ведь люблю соединять приятное с полезным. А теперь пойдемте ко мне. Я вам покажу мой новый охотничий прибор, и мы вместе пообедаем.
– Я скоро буду у вас. Но сперва мне нужно сделать визит знакомым, с которыми мы вместе приехали на корабле, и если только меня не задержат, то мы скоро увидимся.
– Вы там можете как-нибудь отделаться, а я жду вас непременно к обеду, – сказал капитан Бернетт.
– Признаться, я охотнее обедал бы у них, если только они меня пригласят, – ответил Реджинальд. – Вы извинили бы меня, если бы знали мои обстоятельства.
– Не замешана ли тут хорошенькая женщина? – спросил капитан Бернетт. – Да уж вы не отговаривайтесь – я в этом уверен. Смотрите, Реджинальд, не запутайтесь! Молодые люди легко попадаются, а потом раскаиваются. Слушайте: я советую оставить вашим знакомым визитную карточку с надписью, что вы уезжаете внутрь страны – и дело будет в шляпе. А тем временем, пока вы вернетесь, она успеет выйти замуж.
– О, я уверен, что этого не случится, – воскликнул Реджинальд. – Она совсем не похожа на других девушек.
– Знаем, знаем. Послушайтесь моего совета на этот счет, как вы готовы принять мой совет в других случаях; этим вы сохраните за собой свободу действий, – серьезным тоном заметил капитан Бернетт. – Однако поступайте как знаете.
Попрощавшись со своим приятелем, Реджинальд поспешил вперед, в надежде застать Виолетту одну. Смуглый швейцар, весь в белом, с чалмой на голове, отпер двери и спросил его фамилию.
– Сагиба[3] нет дома, – сказал швейцар, – а мисс Росс никого не принимает.
– Вот моя карточка и скажите, что я жду, – ответил Реджинальд.
Швейцар внимательно прочитал карточку и передал ее другому слуге. Слуга как-то особенно взглянул на него, исполняя приказание. Прошло несколько минут, и когда тот вернулся, то подал Реджинальду записку, написанную рукой Виолетты. Он не решился распечатать письмо в присутствии прислуги, но как только вышел из дому, с жадностью пробежал несколько написанных ему строк.