Читать интересную книгу Врата изменников - Энн Перри

Шарлотта заранее тщательно собиралась с мыслями, обдумывая, что сказать в первую очередь. Но теперь, когда разговор начался, произнести первые слова оказалось труднее, чем она могла предполагать.

– Вам предстоит сделать очень важный выбор, – начала она тихо и дружелюбно. – Он определит всю вашу дальнейшую жизнь…

– У меня больше нет выбора, – обреченно произнесла Харриет. – Мэтью Десмонд отнял его у меня. Теперь у меня одна дорога. Но это вас не должно касаться, миссис Питт. Полагаю, у меня нет права обвинять вашего мужа в том, что произошло. В конце концов, он полицейский и выполнял свой долг. Но я не обязана испытывать к нему симпатию за это, да и к вам тоже, потому что вы его жена. Если мы собираемся говорить откровенно – а это, кажется, то, чего вы хотите, – я буду с вами откровенной.

– Вопрос слишком важный и заслуживает этого, – согласилась Шарлотта, и ей вдруг стало ясно, как она скажет то, что намеревалась сказать. – Если вы думаете, что я во всем принимаю сторону моего мужа из-за преданности к нему, то вы ошибаетесь. Есть вещи, в которые каждый сам должен верить, независимо от того, что думают об этом другие: отец, муж, политические лидеры или служители церкви. У каждого есть свой внутренний мир, мир своей души, если хотите, и в этом человек ответственен только перед Богом, а если вы не верите в Бога, тогда перед историей, жизнью или, наконец, перед самим собой. Верность этому внутреннему миру выше всех других. Если вы уверовали в открывшуюся вам правду, вы не должны предавать ее, кто бы из-за этого ни пострадал.

– Послушайте, миссис Питт…

– Вам это кажется крайностью? – не дала ей продолжить посетительница. – Конечно, все это надо делать должным образом. Никто не вправе требовать от вас верности тому, чему противится ваша совесть… Если вы отступились от кого-то, отвергли чью-то веру, вы обязаны сделать это хотя бы в открытую и достойно, глядя человеку прямо в лицо, а не у него за спиной, исподтишка.

– Нет, конечно, нет… – Мисс Сомс умокла, сама теперь не зная, куда заведет ее этот разговор.

– В детстве я разучивала стихотворение, кажется, времен Гражданской войны, – продолжала миссис Питт. – Принадлежало оно поэту Ричарду Лавлейсу и называлось «К Лукасте, от идущего на войну». Там было двустишие о любви и чести. Герой признался любимой, что как бы ни любил ее, но честь ему дороже. Мы с сестрой раздумывали, кто же эта Честь, которую он любит больше. Теперь я начинаю понимать, что это такое. Во всяком случае, в лучшие свои минуты я способна понять и оценить это.

Харриет нахмурилась, но не прерывала ее.

– Хорошему человеку, – продолжала Шарлотта, – всегда присущи честность, сострадание и мужество. Он способен испытывать подлинную любовь, и я искренне убеждена, что любовь таких людей глубока и прекрасна. Мелкий сосуд, вмещающий в себя самую малость, исчерпывается до дна гораздо раньше, чем того хотелось и ожидалось бы.

Теперь мисс Сомс не отрываясь смотрела на свою собеседницу.

– Что вы пытаетесь мне сказать, миссис Питт?

– Могли бы вы восхищаться человеком, который горд тем, что поступил согласно своим убеждениям, когда это ему ровным счетом ничего не стоило?

– Конечно, нет, – не задумываясь, ответила Харриет. – Каждый может это сделать. Почти все так поступают. Это даже в их собственных интересах. И лишь когда это опасно или сопряжено с трудностями, их поступок можно считать благородным.

– В таком случае ваши убеждения, судя по ответу, противоречат вашим поступкам, – мягко заметила Шарлотта и с печалью и упреком посмотрела на девушку.

– Я вас не понимаю, – медленно произнесла Харриет, но ее неуверенность свидетельствовала об обратном. Она начала понимать.

– Не понимаете? Разве вам хотелось бы, чтобы Мэтью совершил что-то предосудительное, лишь бы угодить вам? Любили бы вы его после этого, восхищались бы им? Если бы он предал доверие родины и честь своих товарищей по работе, стараясь сделать вам приятное? Ведь чем еще он мог пожертвовать ради того, чтобы не обречь себя на страдания и одиночество?

На изменившемся лице мисс Сомс было отчаяние и следы той борьбы, которая происходила в ней.

– Вы хотели бы, чтобы он солгал вам, – не останавливалась миссис Питт, – лишь бы избежать вашего гнева или полного разрыва с вами? Как он должен был поступить? Какую правду и какие обещания следует считать нерушимыми? И надо ли бежать от боли, если она невыносима?

– Остановитесь! – не выдержав, выкрикнула Харриет. – Вам не надо продолжать. Я знаю, что вы хотите сказать. – Она сделала глубокий вдох, словно ей не хватало воздуха, и сцепила руки, лежавшие на коленях. – Вы хотите сказать мне, что я не права, обвиняя Мэтью в том, что он поступил так, как считал единственно правильным?

– А вы так не считаете? – подчеркнуто спросила Шарлотта.

– Да, считаю… – наконец пересилила себя девушка, и ее гостья поняла, чего ей стоило это признание. В каком-то смысле она отвернулась от своего отца, признав его виноватым. Но с другой стороны, это принесло ей облегчение, избавило от попыток держаться за что-то фиктивное, несуществующее, что стало преградой между ее разумом и чувствами. Этот конфликт разрушал ее изнутри. – Да, да, вы правы. – Сморщившись, словно от боли, Харриет с тревогой посмотрела на Шарлотту. – Вы думаете, он сможет… простить меня за мое поспешное осуждение… за мой гнев?

Миссис Питт широко улыбнулась.

– Спросите его сами, – ответила она.

– Я… я… – только и могла, запинаясь, произнести растерянная мисс Сомс.

– Он на улице, в кебе. – Шарлотта не переставала улыбаться. Она ничего не могла поделать с собой. – Если хотите, я позову его.

Не дожидаясь ответа, она встала и направилась к двери. Наконец она услышала охрипший от волнения голос Харриет, давшей свое согласие.

Мэтью, сгорбившись, сидел в кебе. Лицо его осунулось, и время от времени он с тревогой поглядывал в окошко. Появление оживленной и энергичной миссис Питт вернуло ему надежду.

– Харриет приглашает вас зайти в дом, – сообщила Шарлотта, подойдя к окну. – И знаете, Мэтью, она… Она осознала свою ошибку. Чем меньше вы будете говорить об этом, тем будет лучше и тем быстрее заживут ее душевные раны.

– Да, да, конечно. Я… – У Десмонда даже перехватило дух. – Спасибо вам.

Тут же забыв о жене своего друга, он заспешил к дому Харриет и без стука и ожидания вошел в незапертую дверь.

Шарлотта, ничуть не колеблясь, прошлась вдоль фасада и без всякого стеснения взглянула на окно летней гостиной. Она увидела две застывшие тени, которые тут же задвигались навстречу друг другу и превратились в одну тень.

Вернувшись домой, миссис Питт еще пребывала в приподнятом настроении, порой не веря, что все прошло так хорошо. Но вскоре ею овладели иные мысли. Столько еще предстояло сделать, а она даже не уверена, с чего начать. Все было связано со смертью сэра Артура Десмонда. Она восприняла как трагедию смерть Сьюзен Чэнселлор, потому что знала ее, но смерть сэра Артура непосредственно касалась ее мужа и тяжело отразилась на нем. Печалью и сожалением было теперь пронизано все, что делал Томас; они стали неотъемлемой частью его мыслей и самочувствия, он не мог отодвинуть их в сторону или забыть. За молчанием мужа Шарлотта угадывала не оставлявшее его чувство вины.

В голове у нее уже созрел план помощи супругу, но ей нужен был кто-то, кто был бы вхож в клуб «Мортон». При этом он ни в коем случае не должен был быть связан с полицией: ей требовался эдакий свободный посетитель, вполне невинный на вид, но достаточно любопытный, чтобы кое-что узнать. И разумеется, он должен был делать это по доброй воле и желанию.

Единственным человеком, который, по мнению Шарлотты, отвечал хоть в какой-то мере этим требованиям, был Юстас Марч – если только ей удастся уговорить его. А это будет непросто, особенно на последнее: разузнать для нее кое о чем. Убедиться в том, что этот выбор правильный, молодая женщина могла лишь одним способом: написав ему письмо. Что она тут же и сделала.

«Дорогой…» – написала она и тут же остановилась в нерешительности. Как лучше обратиться к нему: «дядя Юстас» или «мистер Марч»? Первое было бы фамильярностью, второе – слишком официально. В прошлом их отношения сложились весьма своеобразно – отдаленное родство и чувство вины в связи с трагедией в особняке на Кардингтон-кресент. Сейчас между ними установилось в известном роде перемирие, однако напряженное и полное опасений с его стороны.

Но миссис Питт нужна была его помощь, без нее ей не обойтись. Его собственное мнение о себе как о порядочной личности и чувство долга не позволят ему не прийти на помощь женщине, попавшей в беду. Это соответствовало его представлению об извечной роли мужчин и женщин в обществе, о достойном поведении христианина, добродетельного и смелого, а также благородного джентльмена.

Дорогой мистер Марч! – наконец написала Шарлотта. – Простите, что прямо перехожу к сути письма без предварительных пояснений. Мне нужна ваша помощь в одном чрезвычайном деле, связанном с решением вопроса огромной моральной важности, – продолжила она, удовлетворенно улыбаясь. – Я не знаю никого, кроме вас, кто мог бы помочь мне в этом и кто готов был бы сделать это со смелостью и высочайшим тактом, которые здесь столь необходимы. В данном случае потребуется быстрота решений, знание и понимание людей, мотивов их поступков и их честности, а также определенные внешние данные и авторитет.