Но клянусь богами… – Я измученно потерла виски. – Так много всего произошло. У меня пока нет контроля над этим, и каким-то образом паверикс воздействовал и на меня тоже.
– Он воздействовал на тебя? – Финли уставился на меня. – Как, если он живет внутри тебя?
– Он одержал верх и на мгновение поверг меня в ужасную панику.
– Что за паника?
– Она связана с прошлым. – Я подняла взгляд. Все во мне взбунтовалось. – Это заставило меня кое-что увидеть. Состояние беспокойства позволило мне вернуться в тот самый момент.
– Давай, Иверсен. Говори прямо.
Я придвинулась ближе к нему.
– Деклан пережил эту ситуацию в Нокскартелле, когда на него напал паверикс. Я могла видеть то, что видел он: меня в детстве, когда я разговаривала со своей родственницей. И когда я заметила Деклана, мне захотелось наброситься на него. В Нокскартелле я еще понятия не имела обо всем этом, но только что поняла, почему!
– А именно?
Я взяла Ти за руки и пристально заглянула ему в глаза.
– Я собиралась остановить все это, когда узнала об их плане! А потом хотела напасть на Деклана, поскольку это все было его идеей! Он должен рассказать тебе о засаде. Он… Я заставила его пообещать мне это, ведь не хотела, чтобы с тобой что-то случилось.
Он уставился на меня.
– Это значит, что ты…
– Я никогда не собиралась предавать тебя, Фин. – Под моими веками нарастало напряжение. – Вернее, да, поначалу так и было, но я собиралась все исправить, когда поняла, что они хотят причинить тебе боль.
– Боже, Хелена. – Финли моргнул. Затем обхватил мое лицо обеими ладонями. Меня охватила дрожь, когда Фин запечатлел на моих губах нежный поцелуй. – Клянусь богами, mi amira.
– Mi amira?
– Мой ангел. – Он поцеловал уголок моего рта. – Моя любовь.
Я улыбнулась ему в губы, но буквально через мгновение ощущение счастья во мне погасло. Оно было изгнано мыслью о первом воспоминании Финли. Самая страшная паника в нем – это осознание того, как скоро оборвется его жизнь.
– Фин, есть еще кое-что, что я должна тебе сказать…
– Что?
Я сделала глубокий вдох, заправила за уши несколько непослушных прядей. Сглотнула. Больше всего мне хотелось сохранить все при себе, но я знала, что это невозможно. Он имел полное право узнать.
– Это число на твоей груди. Энергии, которые бушуют в нем. Они… они привели меня к истоку.
– К истоку? – Фин нахмурился. – Что ты имеешь в виду?
– Твоя мать… – Я тяжело выдохнула и посмотрела на него. – До Далзила она встречалась с другим мужчиной. Далзил, он… он не твой биологический отец.
Я почувствовала, как его сердце сделало двойной удар, прежде чем остановилось еще как минимум на три удара. В один миг.
Он отшатнулся и посмотрел на меня испуганным взглядом.
– Что?
– Тебе что-нибудь говорит имя Льюпальд?
Фин отрицательно покачал головой.
Я нахмурилась.
– Они с твоей матерью были парой, но Баба Гринблад убила его, потому что он собирался помочь одному из темных. После этого… после этого твоя бабушка приложила все силы, чтобы сохранить ему жизнь с помощью искусственных органов, но вселенная наказала ее за это. Я не совсем поняла, но речь шла о том, что она пропадала снова и снова. Время Льюпальда истекало, но Эльсбет уже была беременна. Тобой, по-видимому, так как ты самый старший из Бернеттов.
Каждый огонек в глазах Фина погас. Он выглядел так, словно превратился в камень.
– Шалость времени.
– Что ты сказал?
– Она родила меня от мертвого человека.
Я покачала головой.
– Мы этого не знаем! Возможно, он был еще жив, когда…
– Нет. – Его взгляд был стальным. Он вонзался в меня, как ледяные копья. – Я знаю, что он был мертв, Хелена. И этот поступок повлек за собой проклятие.
– Что ты имеешь в виду?
– Я умру. – Фин сглотнул. – Это число на моей груди… означает обратный отсчет. Я обречен умереть в тот день, когда Баба Гринблад убила и моего отца. Тот же возраст, тот же день.
– Нет… – Чистый яд наполнил мое тело. Вот как это ощущалось. Словно коррозия. Что-то разъедало меня изнутри. Пожирало душу. Я попыталась вздохнуть, но из этого ничего не вышло. Когда я посмотрела Фину в глаза, мне показалось, что я задыхаюсь. – Ты хочешь сказать, что ты должен умереть?
– Да.
Я безрадостно рассмеялась.
– Нет. Нет, определенно нет.
– Да, Хелена.
– Нет.
Финли скривил рот.
– Мне жаль.
– Тебе жаль? – Я издала недоверчивое мычание. – Этого не произойдет, Фин. Этого просто не произойдет.
– Хелена…
– Мы найдем решение.
Теперь он рассмеялся, но это не звучало весело.
– Увидимся завтра?
– Да. И отныне я не хочу больше слышать об этом ни слова.
Финли печально посмотрел на меня.
– Как скажешь.
По его тону я поняла – он не верит в то, что мы сможем это сделать. Ни капельки. И это разбило мое сердце на тысячу кусочков, ведь обычно Фин так себя не вел. Он просто не был таким. Если возникала проблема, Финли находил решение. Он не соглашался на меньшее.
Над нами повисла тишина. Некоторое время мы сидели молча, пока в реке не зазвучала нежная мелодия.
Пели солнечные карпы кои.
– Звучит как настоящая печаль, – выдохнула я.
– Они передают то, что мы чувствуем.
– Ты боишься?
Он колебался.
– Да.
И, полная ужаса, я поняла, что это правда. Впервые в моей жизни Тираэль Финли Бернетт сдался.
Дидре
В доме Андерсонов царила привычная тишина. Кроме тихих, почти бесшумных шагов Фриды, когда та шла из гостиной на кухню, или минимального шелеста газеты и недовольного фырканья Артура Андерсона, прочитавшего статью о первом министре в «Шотландце», ничего не было слышно. Единственным громким человеком в поместье знатной супружеской пары была я. Я вздрагивала каждый раз, когда выжимала тряпку, и всякий раз, когда швабра скрипела на стеклах, во мне поднималась паника, что появится Фрида и отправит меня домой без оплаты. Я постучала в дверь Мерлина, и это прозвучало как взорвавшаяся бомба.
– Да?
Я вошла в комнату. Рыжеволосый азлат с высокомерными чертами лица смотрел на меня беспокойно, даже взволнованно. Это встревожило меня.
– Чего тебе?
Нахмурившись, я закрыла за собой дверь.
– Прошу прощения. Я просто хотела вымыть окна, если можно.
Как будто в знак подтверждения своих слов, я подняла очиститель и щетку для мытья стекол.
Мерлин поджал губы, продолжая смотреть на дверь.
– Это засада?
– Прошу прощения, что?
– Они хотят убить меня?
– Кто?
– Остальные.
– Я уверена, никто не хочет убивать тебя, Мерлин. – Я