добрались до главного выхода. Здесь находилась охрана, состоящая из двух вампиров невысокого статуса, но мощных и накачанных. Увидев нас, охранники мгновенно вскочили с дивана, на котором отдыхали, подлетели к двери и застыли по обе её стороны, но я уверенно шёл вперёд, сверля их решительным взглядом, остановился точно напротив одного из них. Этот громила был одинакового со мной роста, только гораздо шире.
— Отоприте дверь! — уверенным тоном приказал.
Охранник засомневался в моём праве отдавать приказы, поэтому не спешил. Сначала поглядел на своего напарника, затем снова на меня.
— Простите, но мне не велено кого бы то ни было впускать или выпускать, — отчеканил он.
— Я велю! — добавив в голос твёрдости, не терпящей возражений, сказал я. Анна всё время находилась позади меня.
— Но… — попытался было возразить тот, но я не дал ему такой возможности, давя на него аурой своей уверенности и безнаказанности:
— Я не намерен долго ждать. Либо ты её отпираешь, либо хозяева этого дома, когда проснутся, не досчитаются одного охранника, и одной дорогой двери из красного дерева!
Охранник снова поглядел на напарника, который стоял молча, пытаясь слиться со стеной, затем медленно подошёл к двери и аккуратно её отпер.
— Открой гараж и выгони джип! Так же принеси к выходу телефон девушки! — продолжил я отдавать приказы.
— Это невозможно, я потеряю работу, — совсем сник охранник.
— Как тебя зовут?
— Василий, господин.
— Во-первых, Василий, я тебе не господин, а во-вторых, ничего с джипом не случится, я его верну на место через несколько часов, а в-третьих, если ты не подчинишься, то потеряешь не только работу, но и гораздо более ценное — жизнь, а всё потому что я не привык никого уговаривать, все стараются угодить мне сами.
— Прошу прощения, — совсем сник вампир, и пошёл отпирать гараж. Его напарник направился открывать ворота. Я вышел следом и остановился на верхней площадке каменной лестницы с перилами покрытыми свежим снегом, Анна остановилась снова позади. Мне вдруг захотелось, чтоб она стояла рядом, я повернулся и протянул ей свою руку ладонью вверх. Из-под полуопущенных густых ресниц сверкнул настороженный взгляд, но её тёплая рука легла в мою ладонь.
Джип был подан. Я помог девушке спуститься по лестнице. Охранник открыл переднюю дверь авто и вручил мне выключенный мобильник. Анна забралась внутрь, я же быстро обогнул автомобиль, сел за руль и рванул машину с места. Было ещё совсем темно, джип шёл мягко, и Анна снова уснула. Не проснулась даже, когда мы были на месте. Я не стал её будить, воспользовавшись интернетом, забронировал билет на её имя, до вылета самолёта ещё оставалось несколько часов. Девушка мирно посапывала в тёмном салоне автомобиля, я же застыл как ледяная статуя рядом с ней, прислушиваясь к спокойному ритму её сердца и более быстрому ритму сердечка малыша, к мерному спокойному дыханию, к быстрому движению крови в сосудах.
Медленно занимался рассвет, я мог теперь не таясь рассмотреть её бледное лицо, подрагивающие густые ресницы, от которых падали синие тени под глаза, заострённые скулы, искусанные бледные губы. Я мог протянуть руку и коснуться её волос. Мог схватить и никогда не отпускать.
Мог выпить её всю досуха.
Вдруг сердце девушке зашлось в сумасшедшем ритме. Она ещё не открыла глаза, но я уже знал, что она проснулась. Уже который раз её сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда она видела меня. Только я уже не хотел, чтоб она боялась.
— Где мы? — справившись с волнением тихо спросила Анна.
— Возле аэропорта, — спокойно ответил.
— Почему мы здесь? — она напряглась.
— Вылет через час.
— Кто-то куда-то летит? — настороженно спросила она.
— Ты летишь в Краснодар…
— Нет! — прозвучал чёткий ответ.
— Не заставляй меня сажать тебя в самолёт силой, — я всё ещё держался спокойно.
— Я сказала — нет! — прорезался твёрдый голосок.
— Анна!
— Что!?
— Ты полетишь!!! — она снова начинала выводить меня из себя.
— Я тебе уже говорила, что ты мне не указ? — чётко произнесла она, хватая мобильник и порываясь выйти из машины, чтобы сбежать, но я заблокировал её дверь.
— ? — это было что-то невероятное, у меня просто не было слов и сил спорить с ней.
— Говорила! У меня учёба! Я не могу всё взять и бросить!
— С твоим маниакальным отношением к учёбе я готов смириться. Но Аня, тебе угрожает опасность! — старался убедить.
— Хватит! Надоело! Нечего проявлять по старой памяти жалкое подобие заботы! Продолжай меня ненавидеть! У тебя это получается лучше всего! Выпусти меня сейчас же! — она рычала, словно львица. Всё! Это уже была не маленькая ранимая девочка, а уверенная в себе женщина.
— Да куда же ты пойдёшь, сумасшедшая?
— В общежитие! И я не сумасшедшая!
— Я тебя отвезу, — сдался, понимая, что всё больше завожусь. «Пусть живёт, как хочет! Теперь это не мои проблемы!»
От холодного спокойствия не осталось и следа. Помогая ей выбраться из автомобиля у общежития, всё-таки посоветовал:
— Ты должна быть очень осторожна! Постарайся зарыться в кучу учебников и не привлекать к себе внимания!
— Алекс! Тебе не было до меня никакого дела целых два месяца! Так чего это ты сейчас распинаешься? — съязвила она.
— Что бы ты там не думала, мне не всё равно, — тихо сказал я.
— Бла-бла-бла! Прекрати! Давай на этом закончим! У меня своя жизнь, у тебя своя! Я тебя не знаю! Ты меня не знаешь! Тебя никогда не было в моей жизни! Внушение сработало, память стёрта! Ты сам этого хотел!
Высказавшись, Анна развернулась и зашагала по вымощенной плиткой дорожке к общежитию, я стоял и глядел ей вслед в надежде на что-то, даже не понимая, на что. Она не обернулась, чтоб посмотреть на меня, вошла в подъезд и захлопнула за собой дверь. Я вернулся в машину, завёл двигатель и ещё некоторое время сидел уставившись перед собой. Наверное, надо было силой посадить её в самолёт, но какой в этом толк.
Глава 44. Рассказ вампира
Александр
Мой разум стал холодным. Чувства сущности оборотня исчезли навсегда. Волка, который жил во мне, не стало, он погиб вместе со своими собратьями и вместе с ними был предан огню. Я перестал испытывать присущие волкам ярость и гнев, и ничто не могло заставить меня сорваться с катушек, как это было раньше. Наверное… Так я думал…
С некоторых пор я перестал думать об Анне. Нет, не так — я запретил себе думать о ней. Как ни прискорбно это признавать, но мои мысли были совсем не о ней, а именно о её крови…