Навстречу им вышел отец Зосима, глянул на них недобро и сказал:
— Идите, идите, я уже усе зробив.
— Спаси Господи, отец, — поблагодарил Дима.
— Димитрий, — остановился Зосима. — Ты псалтырь читаешь ли?
— Читаю, — ответил Дима. — А что?
— Неусыпающую псалтырь читать будешь? — спросил Зосима. — Отец Елеазар, слухав, в отпуск уезжае… Заместо него ничью, от двух до четырех. Чи будешь?
— Чи буду, — сказал Дима.
— Ну, я тоби запишу, — сказал Зосима и ушел.
Натали посмотрела ему вслед и улыбнулась:
— Он так смешно разговаривает… Это такой местный выговор, да?
— Дорогая, это украинский выговор, — усмехнувшись, поправил ее Вольпин.
Они вошли в фойе, где шла окраска стен, и потому полы были выстланы бумагой, и подошли к администратору, Вере Владимировне, женщине строгой и богобоязненной.
— Вас Алексей послал, что ли? — не сообразила она сразу, сбитая с толку рабочим халатом Натали. — В помощь малярам, да?
— Да нет, Вера, — поправил Дима. — Это наши гости из Москвы. Отец Зосима только что говорил про них.
— Ох, извините, — смутилась Вера Владимировна. — Значит так, для вас, милая, будет отдельный номер на втором этаже, а вы, — обратилась она к Вольпину, — поселитесь в четырехместном, с двумя жильцами.
— Лучше, чем ничего, — пробурчал Вольпин. — А что за жильцы?
— Священники приезжие, — пояснила администраторша. — Сейчас их на месте нету, но к вечеру появятся, вот и познакомитесь. Не беспокойтесь, они тихие. Давайте оформляться.
Дима терпеливо дождался оформления, после чего проводил гостей на второй этаж. Номер у француженки оказался небольшой, но зато с удобствами — отдельным туалетом и ванной с душем, совсем, как в приличных гостиницах. По нынешним понятиям это считался люкс и предназначался для самых высоких гостей.
— Спасибо, — поблагодарила Натали Диму, когда он поставил наконец ее чемодан на пол. — Вы чрезвычайно любезны, Димитрий.
— Я покорен вашим обаянием, Наташа, — ответил Дима. — Трапеза у нас в час дня, у вас будет время принять ванну, если только есть вода.
— Я зайду за вами, — пообещал Натали Вольпин.
Они прошли в его четырехместный номер, и, уже открыв дверь, москвич сказал:
— Спасибо вам, Дима, огромное… Мы рассчитываем на вашу помощь.
Он хотел распрощаться, но у Димы были другие намерения.
— Прошу прощения, Сергей Захарович, — сказал он. — Могу я с вами поговорить с глазу на глаз?
Вольпин глянул на него испуганно, но пожал плечами и предложил войти в номер.
— Прошу!..
Они вошли, причем свой кейс Вольпин бережно положил на стол посреди комнаты.
— О чем вы хотели спросить?
— Интересный у вас чемоданчик, — улыбнулся Дима, указывая на кейс. — В таких, насколько мне известно, деньги носят, да?
— Почему только деньги? — улыбнулся Вольпин. — Ценности. Но он у меня пока пустой, поэтому ничего интересного там нет.
— Вы когда приехали? — спросил Дима.
— Сегодня утром, — сказал Вольпин с недоумением. — Почему вы спрашиваете?
— Из Северогорска?
— Нет, мы добирались на машине… А в чем дело?
— Значит, вы ехали на поезде, — стал излагать свое предположение Дима, — а потом пересели на машину, да? Интересно, а почему?
— Да ваше какое дело? — разозлился Вольпин.
Дима вздохнул. Он уже начал соображать, что, испуганный встречей с конкурентами в поезде, этот самый босс, а в том, что это он и есть, Дима уже не сомневался, вместе с француженкой сошел с поезда и добирался до монастыря на наемной машине, оставив меж тем свою компаньоншу, или эксперта, на съедение врагам.
— Вам знакома Валерия Метлицкая? — спросил он мрачно.
Вольпин побледнел.
— Понятия не имею, о ком вы говорите, — произнес он решительно.
— В самом деле? — улыбнулся Дима холодно. — А ведь она так тепло о вас отзывалась.
— Не знаю, что вы имеете в виду, — заговорил Вольпин уже агрессивно. — Если у вас все, то я бы попросил вас оставить меня, чтобы…
— Она убита, — сказал. Дима.
Бедняга Вольпин стал и вовсе белым, как бумага, и хотел было что-то возмущенно высказать, но сил уже не хватило, он обессиленно сел на кровать. Губы у него задрожали, и он достал носовой платок, чтоб вытереть вспотевший лоб.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему?.. — пролепетал он сбивчиво. — Где?.. Как ее убили?..
— В поезде, — сказал Дима. — Вам бы следовало обратиться к следователю, потому что он считает, что это обычное ограбление.
— Может, это так и есть, — сказал Вольпин неуверенно.
— Вы же знаете, что это не так, — сказал Дима.
— Как?.. — задыхаясь спросил он. — Почему?.. С чего вы взяли, что я знаю…
— Потому что она вас предупредила, — сказал Дима.
Вольпин сглотнул и ничего не ответил. На него было жалко смотреть.
— Вам следует обратиться к следователю, — повторил Дима, — потому еще, что убийцы Валерии наверняка не спешат возвращаться в Москву. Они едут за тем же, за чем приехали вы, Сергей Захарович.
Он глянул на Диму испуганно.
— Что вы несете? За чем это я приехал?
— Я бы хотел услышать это от вас, — сказал Дима. — Во всяком случае Валерия была плохим экспертом по части церковной утвари. Она считала, что потир являлся застольной чашей. Тогда в какой же области она была экспертом? Может, в нумизматике?
Вольпин вскочил.
— Я не желаю вас больше слушать! — заявил он решительно. — Я не знаю ничего о смерти Валерии и не собираюсь обращаться в милицию. Ваши намеки я воспринимаю, как форму гнусного шантажа, вот что!.. Чего вы от меня хотите, говорите прямо?
— Прекрасно, — сказал Дима, — я готов к прямому разговору. Я хочу выявить того негодяя, который овладел кладом Гонсалеса, и хочу наказать убийц Валерии. Вы, я вижу, не хотите мне в этом помочь. Не беспокойтесь, я сумею справиться без вашей помощи. Всех благ, дорогой босс!..
Дима с улыбкой поклонился ему и поспешно вышел.
7
Возвращаясь в библиотеку, Дима подумал, что, хотя сцена была проведена чрезвычайно эффектно, проку от нее было немного. Да, он установил, что Сергей Захарович Вольпин действительно являлся боссом покойной Валерии, но это было ясно уже тогда, когда Дима увидел чемоданчик. Получилось же так, что Дима вывалил на «босса» массу полезной информации, а сам взамен не получил ничего.
Итак, можно было считать установленным, что он ехал в монастырь вместе с Натали Мишене и экспертом Валерией Метлицкой, у которой между прочим находился кейс с какими-то ценностями, а скорее всего, с деньгами. Когда появились нежелательные попутчики, он приказал ей срочно возвратить кейс ему, после чего сошел с француженкой на первой же станции, чтобы дальше добираться на машине. Что же было потом?
На свое воображение Дима не мог пожаловаться. Картина перед ним вырисовывалась достаточно ясная. В купе, где прежде ехали Вольпин с Натали, осталась Валерия. Ее там обнаружили эти самые конкуренты, которых она не без оснований боялась. Дальше пошла сущая уголовщина, и девушка была убита, хотя и непонятно, с какой целью.
На определении цели убийства он на некоторое время застрял. В самом деле, конечно, в споре о нескольких миллионах долларов убийство вполне уместно, но ведь у Валерии не было никаких монет, никакого клада, да и знать она могла только то немногое, что доверил ей босс. Прикрикни на такую, и она выложит все на тарелочке. Зачем же было убивать? Может, она что-то узнала такое, чего не должна была знать? И потом, эту визитку у нее вырывали с необъяснимым ожесточением… Там, в этом убийстве, скрывалось какое-то существенное обстоятельство.
В библиотеке Диму уже дожидался Леонтий, листавший новые поступления. Следовало заметить, что этот юноша, хотя и стремился к новым знаниям, но к сосредоточенному чтению влечения пока не имел. Он предпочитал вызнать все новое от Димы или кого другого, прочитавшего книгу, и тем сэкономить и время, и душевные силы.
— Это про что, Димитрий? — спросил он вместо приветствия, показывая ему книгу об Оригене.