— Заведи жену, детей! — посоветовал рыбак. — Станет больше дела. Станет весело, шумно, трудно.
— Пока не на чем ехать за невестой, надо сперва завести оленей.
«Парень ищет легкие, скорые деньги на женитьбу», — решил рыбак и перестал донимать его расспросами.
Вытянули невод, перегрузили пойманную рыбу из мотни в лодку и поехали в ближайший поселок — станцию Хибины.
«Мне, знать, никогда не избавиться от Хибин, — подумал Колян. — Здесь схоронил отца, болел, встретил Ксандру, учился… Что будет еще?»
Рыбу сдали в кооперативный склад, и рыбак уехал обратно на свою тоню. Колян остался в Хибинах. Он знал, что самое бойкое место здесь — вокзальная площадь, и пошел туда. Потолкался на вокзале среди ожидающих поезда, потолкался в лавке среди покупателей. Заметил русского парня, который набивал свой рюкзак явно в далекую дорогу и одет был по-дорожному, в крепкие кожаные сапоги, брезентовые штаны и куртку.
Когда он накупился, Колян подошел к нему и спросил:
— Провожать надо?
— Вот поднести надо бы, а дорогу я сам знаю, — сказал парень. — Только ты, наверно, плохой носильщик.
— Я бойкий, сильный, — начал уверять Колян. — Все могу: стрелять, рыбачить, править оленями, делать костер.
— А сколько платить тебе? — спросил парень.
— Табак, спички, соль, чай будет?
— Это будет.
— Больше ничего не надо.
— А кусать что будешь?
— Ружье накормит.
— Потом запросишь денег? — Парню было подозрительно такое бескорыстие.
— Нет, нет. — Колян любил всякую дорогу, а эта обещала что-то интересное, и готов был идти совсем даром. С ружьем он всегда будет сыт, обут, одет. Ему совсем не нужны деньги.
Парню приходилось нанимать лапландцев. Иногда они непомерно запрашивали, иногда дешевили до смешного, вообще ценили все по-особому, непонятно, но столковаться с ними было можно, и он решил:
— Ладно, помогай! Меня зовут Володей. А тебя как?
Колян назвал себя.
Перегружая кое-что из своего рюкзака в Колянов, затем подкупая в него, парень говорил:
— Пробуй, пробуй! Переберешь — сам отдувайся. Помогать не стану, у меня свой горб будет, как у верблюда.
Ночевали в Хибинах, на квартире, которую снимала геологическая партия, работавшая в соседних горах. Парень был из этой партии. Утром вышли в горы, к вечеру добрались до геологических палаток. Их было две. Перед ними горел костер, над которым висели котелки, чайники. Вокруг костра сидели четыре человека, одетые все одинаково в брезентовое, все молодые, но не бритые, похоже, с весны. У одного, что постарше всех других, и борода была постарше, многолетняя, с проседью.
— Вот привел помощника, — сказал Володя.
Все глянули на Коляна. Один сказал:
— Помощника есть кашу.
— Не торопись критиковать, — вступился за Коляна Володя. — Рюкзачок притащил чуть-чуть только поменьше моего.
— Все-таки поменьше, — не унимался критикан.
— Зато дешевый. — И Володя повторил плату, какую просил Колян: табак, спички, соль, чай. Даже сахару не требует.
— И вы так договорились с ним? — спросил Володю старший.
— Он сам назначил.
— А вы кто, старорежимный купец? — заговорил сердито старший. — Нам нанимать человека за соль с табаком не к лицу. Мы не частники, а советская организация.
— Не волнуйтесь, профессор. Я не договаривался с ним, а только поговорил. — Затем Володя обратился к Коляну за подтверждением: — Верно ведь?
— Верно. Табак, спички, соль, чай, а больше ничего не надо, — сказал Колян, плохо понимавший, чего хотят от него.
Все молодые засмеялись: подтвердил называется.
А профессор сказал, похмуриваясь:
— Довольно об этом. А ты, товарищ, — покивал Коляну, — садись! Устал ведь. Отдыхай и будь спокоен: не обидим.
После этого о Коляне перестали разговаривать, сдвинувшись поплотней, освободили ему место, накормили кашей с кусочками свиного сала, напоили крепким чаем. Не забыли покормить и Черную Кисточку.
Колян прижился у геологов. Им было хорошо, что он вволю добывал рыбы и дичи, помогал готовить еду, приносил дрова, аккуратно поддерживал костер, освобождал еще от многих хозяйственных забот, мешавших поисковой работе.
А Коляну было интересно наблюдать за геологами, которые охотно брали его с собой. Все светлое и погожее время они проводили в горах: взбирались на высоты, спускались в ущелья, заползали в пещеры, разглядывали подряд все камни и вдруг начинали бить по некоторым своим молотком с длинной ручкой. Отбив осколок, снова разглядывали его, иногда через увеличительное стекло, затем прятали в рюкзак и начинали звать образцом.
Вернувшись домой, как называли свою стоянку, снова разглядывали образцы, показывали друг другу, при этом иногда спорили и всегда говорили много слов, непонятных Коляну. Наглядевшись на них, образцы записывали в книгу и складывали в ящики.
До встречи с геологами Колян считал, что земля состоит из камней, песка, глины и грязи, что камни мало отличаются один от другого, только расцветкой, и у всех у них одно имя — камень. А сколь различны оказались они, когда начал разглядывать не валуны, не глыбы, не целые горы, а маленькие осколки! Различны и по общему виду, и на ощупь, и по тяжести, и особенно по тому, как искрятся, сияют, горят, переливаются в изломах незатертыми гранями.
Колян полюбил перебирать камни. Узнав, что у них много имен — гранит, мрамор, кварц, известняк, мусковит, колчедан, — беспрестанно приставал к геологам: скажи, как зовут этот! А этот? Зачем собирают, что будут делать с ними?
Потом ему захотелось узнать, из каких камней состоят далекие горы, вся Лапландия. Спросил об этом профессора, который представлялся ему всезнающим. И вдруг всезнающий сказал:
— Не знаю. И никто другой пока не знает.
Они стояли среди горных вершин, которым не было ни конца, ни краю, ни счета, ни отдельного каждой имени, кроме общих: горы Хибинские, Ловозерские.
— Там еще не бывала нога человека, — продолжал профессор.
— Неладно говоришь, бывала, — перебил его Колян. — Я совсем недавно ходил там.
— Нога ученого человека, геолога, — поправился профессор. — Ты был — хорошо. Весной приезжай на станцию Хибины и жди нас. Пойдем вместе в эти горы.
— Олешков надо?
— Возьми. Могут пригодиться.
В половине октября геологи прекратили работу, перебрались на станцию Хибины и начали укладываться в обратный путь, в Петроград. Коляну выдали расчет согласно трудовому кодексу. Он попросил сверх того геологический молоток и увеличительное стекло.
— Я буду собирать камни, а весной отдам их вам.
— Что же, собирай, — одобрил профессор. — Охотники, пастухи и другие хожалые люди сделали много важных открытий. Вообще они очень полезны для геологов.
Коляну дали молоток, лупу, книгу для записей, много оберточной бумаги и несколько полотняных мешочков — держать такие сыпучие образцы, как песок. Он купил пару оленей, санки, пустой ящик хранить камни и поехал узнавать свою страну. Поработав с геологами, он понял, что плохо знает ее, что она не так проста, как ему представлялась. Она похожа на глубокий котел с каким-нибудь варевом. Сверху красиво, вкусно, соблазнительно поблескивает пена, а все-таки главное варево — мясо, рыба — в глубине. Их не видно, их надо доставать поварешкой, вилкой. Колян решил, что ему рано ездить по железной дороге — глядеть из бегущего вагона через стекло на мелькающую быстро пену земли, ему надо еще долго ездить на оленях, ходить песком.
Олени шли медленно, с остановками, пощипывая то ягель, то последние неувядшие листочки, то грибы. Колян мало интересовался упряжкой, лишь иногда направлял туда, где больше камней. Его занимали только камни, особенно те, что были возле текучих вод. Лапландские ручьи и реки обычно начинаются в горах, от высотных озер. За тысячелетия своей неустанной, бурной работы они показали себя замечательными геологами: изрезали всю Лапландию долинами, ущельями, руслами и руслицами, вымыли из горных недр множество камней, устлали ими свое дно, забросали берега. Всякому видно, сколь богата лапландская земля.
Колян старательно осматривал склоны долин и ущелий, русла и побережья вод, собирал все, что казалось интересным.
Скоро ящик так потяжелел от камней, что олени едва тащили сани. Колян уже не присаживался на них.
Тем временем наступили зима и полярная ночь. Заниматься полевой геологией стало невозможно. Колян наладил свою упряжку от безлюдных гор к железной дороге. У него появилась дельная думка, что всякий лапландский житель немножко геолог. Ребятишки собирают камни для игры. Да и взрослые, будь они пастухи, рыбаки, охотники, не пройдут мимо интересного камешка. Наверно, в каждой тупе есть собрание камней. Если оно и не нужно больше для игры или украшения, если уже выброшено, то, конечно, недалеко.