не исчерпывалась горсткой генералов, клириков и землевладельцев, как это преподносит большинство мексиканских историков. Поэтому, считает О'Горман, ничего особенно странного и старомодного в коронации габсбургского эрцгерцога мексиканским монархом не было, это событие «вполне отвечало национальному менталитету»[463].
Официально корону Максимилиану предложила делегация консервативных мексиканских политиков, прибывшая к нему в Мирамаре как к достойному потомку императора Карла V. Монархию в Мексике они мыслили как империю, а Максимилиана, соответственно, видели императором, потому что в Новом Свете это считалось духом новой эпохи. Приняв предложенный титул, Максимилиан занялся дипломатическими и практическими приготовлениями. Он нисколько не заблуждался относительно масштабности стоящей перед ним задачи, получив от австрийского посла в Вашингтоне зловещие предостережения об огромных трудностях, которые его ждут. Поэтому он попросил у Наполеона военной помощи, которую французский император охотно ему предоставил. Франц Иосиф не был столь сговорчив. Хотя он и пообещал некоторое ограниченное финансовое содействие и позволил Максимилиану вербовать добровольцев в Австрийской империи, но без всякой причины потребовал, чтобы брат отказался от имевшихся у него титулов и прав. В случае провала всего предприятия Максимилиан должен был вернуться в Европу даже не эрцгерцогом, а их с Шарлоттой дети также лишились бы статуса. На кону стояло так много, что Максимилиан почти отступился. В апреле 1864 г., за несколько дней до даты предполагавшегося отплытия, он признавался: «Что до меня, то, если бы только мне сказали, что все отменяется, я бы заперся в своей комнате и прыгал от радости! Но Шарлотта?»[464]
Тем временем французские войска вторглись в Мексику под предлогом взыскания ее долгов перед французским правительством и банками. Шеститысячный корпус высадился в декабре 1861 г. в Веракрусе и двинулся вглубь страны. Французское командование рассчитывало встретить необученный сброд, но республиканское правительство собрало вполне дисциплинированную армию; если же они уступали противнику числом, мексиканцы переходили к партизанской тактике. Видя, как медленно продвигаются войска, Наполеон бросал в бой новые и новые части. К середине 1863 г. его мексиканский контингент составлял почти 40 000 штыков. В июне французы взяли Мехико и к власти пришло регентское правительство, представляющее Максимилиана. Сам он, по-прежнему оставаясь в Мирамаре, переживал, что республиканцы изгнаны силой, и интересовался, имеет ли монархия какую-то реальную поддержку. В связи с этим на каждой вновь захваченной территории французы проводили плебисциты, которые, однако, не были ни свободными, ни справедливыми. Как хитроумно сформулировал некий мексиканский политик в письме Максимилиану, плебисциты подтвердили, что «три четверти всей территории Мексики и четыре пятых ее населения выступают за монархию»[465].
28 мая 1864 г. Максимилиан и Шарлотта сошли на берег в Веракрусе с более чем 500 местами багажа — в том числе каретами и ящиками с костяным фарфором, украшенным разработанным лично Максимилианом имперским гербом Мексики, хрустальными бокалами, мебелью и дорогими винами. Две недели они добирались до столицы по узкоколейной железной дороге и разбитым проселкам. За шесть недель плавания из Триеста до Веракруса Максимилиан составил объемистое руководство по придворному этикету — Reglamento para el Servicio y Ceremonial de la Corte. Оно включало планы рассадки на обедах, описания различных церемоний и порядок очередности придворных, предусматривающий более сотни рангов. Не упуская мельчайших деталей, оно занимало почти 600 страниц:
Угощение подается в столовой зале. Как только императорская чета подходит к столу, в столовую залу входят церемониймейстеры, непосредственно за которыми следуют офицеры дворцовой стражи… Первый церемониймейстер прислуживает за столом господ, второй церемониймейстер — за столом дам. В этот момент император передает свое сомбреро прислуживающему фельд-адъютанту, а императрица передает платок и веер прислуживающей фрейлине[466].
Кроме того, Максимилиан установил минимальный рост для гвардейцев дворцовой стражи. Им надлежало быть не ниже 198 см, при этом каждого увенчивал серебряный шлем 30 см высотой с имперским орлом на макушке.
Мы можем смеяться над творением Максимилиана, но оно имело более важное назначение, чем просто определять правила этикета. Максимилиан стремился превратить императорский двор в центр политической жизни Мексики, который объединит «все партии и мнения» в общем соблюдении ритуалов и почтении к трону[467]. На большой бал, данный в июне 1866 г., съехалось более 800 гостей, и Шарлотта с одобрением отмечала их парижские наряды. Не забыли даже о коренных народах: одной из фрейлин императрицы стала Хосефа Марела, смуглокожая мексиканка, происходившая, как считалось, от последнего ацтекского правителя. Свои декреты, когда их содержание касалось коренных жителей страны, Максимилиан публиковал на испанском и на языке науатль — больше никогда за всю историю Мексики правительство себя этим не утруждало.
Для тех, кто не был вхож в Чапультепекский дворец, новую резиденцию Максимилиана в пригороде Мехико, император облагородил столицу, устроив в ней парки, фонтаны, газовое освещение и широкий бульвар, подобный парижским Елисейским Полям. При этом старания Максимилиана примирить разные партии и завоевать широкую поддержку не сводились к символике и церемониалу. Впервые посетив Национальный дворец — здание правительства, он обнаружил там полный беспорядок: ни картотек, ни регистрации корреспонденции, груды бумаг на полу и отсутствие установленных рабочих часов. Назначая и продвигая людей только в зависимости от их заслуг и невзирая на политическую принадлежность, император сформировал правительство, развернувшее программу радикальных реформ. Начальное образование сделали всеобщим, запретили детский труд и долговую кабалу, ввели максимальную продолжительность рабочего дня и обязательный обеденный перерыв, защитили законом общинную собственность и водные права коренных народов[468].
Не менее значимыми были предложенные Максимилианом реформы государственного управления и судебной системы. Чтобы сломить власть местных влиятельных лиц, или каудильо, император поделил страну на 50 провинций и поставил во главе каждой назначенного лично им префекта. Споры между гражданами и правительственными учреждениями передали в юрисдикцию специальных административных судов, которые работали куда быстрее обычных. В конце 1865 г. комиссия, составленная Максимилианом из юристов, представляющих весь спектр политических партий страны, опубликовала результат своей работы — гражданский кодекс, регулирующий семейное право, наследование, имущественные и договорные отношения. Хотя он и был отменен в 1867 г. республиканским правительством, три четверти его статей тем не менее вошли в «новый» гражданский кодекс 1870 г.[469]
Кодекс Максимилиана хорошо показывает, с какими трудностями столкнулся император. Чтобы его режим был приемлем для большинства мексиканцев, Максимилиану пришлось осуществлять по сути республиканскую программу модернизации. Развернув ее, он предал интересы консерваторов, не восстановив ни деспотию крупных землевладельцев, ни собственность католической церкви на земли и имущество. Строго говоря, Максимилиан пошел даже дальше, закрепив в кодексе 1865 г. гражданский брак и полную свободу совести. И все-таки республиканский лагерь не мог принять Максимилиана — носителя императорского титула и имперских регалий,