– Чего… чего вы хотите? – прошептала Брайони.
Джессап усмехнулся.
– Так-то лучше. Куда это подевались все ваше могущество и самоуверенность, леди-босс, а? Что-то сейчас вы не очень похожи на ту величественную мисс, что с позором уволила меня на глазах у всех работников ранчо. На прощание я пообещал, что ты очень об этом пожалеешь, но, вероятно, моя угроза не была воспринята всерьез. А напрасно. Теперь ты можешь убедиться, что Расти Джессап свое слово держит!
– Что вы собираетесь делать? – с трудом выговорила Брайони, сотрясаясь от ужаса.
Почему именно сегодня ночью? Она никак не могла понять, где же она ошиблась, какое звено в этой цепи оказалось слабым.
Взгляд Джессапа скользнул по телу девушки, соблазнительно проступавшему под легкой ночной рубашкой. Внезапно он подался вперед и прильнул к ее губам с похотливым вожделением. Брайони застонала и попыталась увернуться, но Джессап надежно придавил ее всем своим телом и приставил револьвер к голове, чтобы девушка не забывала, что произойдет, если она вздумает кричать.
Бандит самодовольно улыбнулся, когда Брайони тревожно напряглась.
Свободной рукой он нащупал ее грудь. В то же время он не выпускал изо рта ее губы. Поцелуи Джессапа становились все более жадными, настойчивыми. Забыв о револьвере, Брайони сделала бешеную попытку освободиться.
– Отпустите меня… отпустите меня! – взмолилась она, отпихивая от себя Джессапа со всей силой, на которую была способна, но бандит наотмашь ударил ее по лицу. Голова девушки запрокинулась назад и ткнулась в подушку, сдавленные рыдания вырвались у нее из груди. – Нет, пожалуйста, нет…
Джессап жестоко сдавил пальцами лицо Брайони. Злобное удовлетворение светилось в его глазах.
– Хотя это и не входило в первоначальный план, – хрипло проговорил он, – я собираюсь поиметь тебя прямо здесь. Я слишком устал ждать, устал повиноваться приказам. В любом случае много времени это не займет…
Он разорвал ее ночную сорочку и начал расстегивать брюки. В этот момент Брайони, собравшись с силами, ударила его коленом в пах. Вскрикнув от боли, Джессап повалился на бок, а Брайони соскользнула с кровати, пытаясь одновременно нащупать свой револьвер под подушкой. Однако прежде чем ей это удалось, с порога раздался голос, от которого она замерла на месте.
– Спокойно, Брайони. Не двигайся и не кричи, а то я в одно мгновение прострелю твою милую головку.
Мэтт Ричардс стоял в дверях с револьвером в руках.
Брайони не смела шелохнуться. Ей хотелось кричать, плакать, умереть, но вместо этого она стояла как вкопанная, не решаясь даже прикрыть свою наготу.
– Что, черт возьми, здесь происходит, Джессап? – осведомился Мэтт грозным шепотом. – Проклятый идиот, ты хочешь завалить всю операцию, когда она уже так близка к завершению? По большому счету я должен был бы прострелить тебе глаза!
Джессап побагровел и, застегивая ширинку, с видимым неудовольствием слез с кровати.
– Я ничего не мог с собой поделать. Проклятие, ты только посмотри на нее! Да она святого соблазнит. Ты сам небось поступил бы так же, окажись на моем месте.
– Скоро у нас будет достаточно времени для подобных развлечений. А сейчас проследи, чтобы она оделась и собрала вещи. Ты потерял уйму времени и сам себя выставил на посмешище – вот чего ты добился. Нет, лучше отправляйся и пригляди за лошадьми. И чтобы я ни звука от них не слышал.
Мрачно взглянув на Брайони из-под нахмуренных бровей, Джессап сунул револьвер обратно в кобуру, нахлобучил на голову шляпу и вышел из комнаты. Мэтт остался с Брайони наедине.
– Одевайся, Брайони, – приказал он, направив на нее револьвер.
– Мэтт, что происходит? Я не понимаю!
– Не надо напускать на себя невинный вид, дорогая. Это не сработает. Ты прекрасно знаешь, что происходит. Поэтому одевайся без лишних разговоров и начинай паковать чемодан. Небольшой. Возьми только самое необходимое, что бы ты взяла с собой в короткое путешествие – ну, скажем, в Сан-Франциско.
Брайони в замешательстве посмотрела на него. Что он хочет этим сказать? Голова девушки сильно болела после удара Джессапа. Что-то в ее плане определенно пошло не так, как надо, и теперь она чувствовала запах смерти в своей комнате. Расчетливый, холодный взгляд Мэтта Ричардса ясно говорил о том, что он, не задумываясь, убьет ее, если возникнет такая необходимость.
– Конечно, на самом деле ты не поедешь во Фриско, – продолжил он. – Но все должны думать именно так, особенно после маленького спектакля, который ты разыграла сегодня вечером вместе с этим восточным франтом, и я в самом деле благодарен тебе, Брайони. Все мы видели, как вы с ним романтично удалились в апельсиновый сад. Ну а когда все выяснят, что ошиблись, будет уже слишком поздно. – Мэтт улыбнулся недоброй улыбкой. – Ну же, вперед, одевайся. Нам еще придется проскакать не одну милю, и я тороплюсь.
– Мэтт… пожалуйста… неужели мы не можем поговорить по-человечески?
– Я хочу поговорить с тобой только об одном, а именно о письме, которое твой отец написал перед смертью. Теперь я уверен, что оно у тебя или по крайней мере тебе известно его местонахождение. И я хочу, чтобы ты поделилась со мной информацией, чем скорее, тем лучше.
Брайони похолодела до мозга костей, несмотря на то что в комнате было душно. Схватив халат, девушка торопливо накинула его на плечи. Она старалась выгадать время для того, чтобы подумать. Мэтт узнал, что ей известно, где письмо, но каким образом? Как он догадался? Брайони прижала руки к вискам, пытаясь остановить постоянный шум в голове, мешавший ей сосредоточиться. Было очень больно, однако ей необходимо собраться с мыслями.
– Я понятия не имею, о чем ты говоришь… – начала она, стараясь напустить на себя возмущенный вид. – Я думала, что ты мой друг, а ты являешься ко мне в комнату в такой час да еще с этим ужасным Расти Джессапом. Угрожаешь, говоришь какие-то бессмысленные вещи. Какое письмо ты имеешь в виду?
Медленно вложив револьвер в кобуру, Мэтт неспешно подошел к Брайони. Приблизившись к ней вплотную, он взял ее за горло.
– Не лги мне, Брайони. Ты умная девочка, и я восхищаюсь тобой, но твоя игра проиграна. Ты знаешь, где находится эта проклятая бумага, и ты расскажешь мне об этом. – Его тон был убийственно спокойным.
В следующее мгновение он неохотно убрал руки с ее горла. Теперь Брайони была еще более напугана, но решила, что ни за что не позволит Мэтту увидеть ее слезы или услышать униженные мольбы. Она ненавидела его всем сердцем, до смерти. Посмотрев Мэтту прямо в глаза полным ненависти взглядом, она тихо ответила:
– Не дождешься. Мэтт злобно усмехнулся: