о том, уместятся ли они вдвоем с Дженсом на одном блюде. В принципе, оно достаточно большое и если обнять Императора, прижаться к нему поплотнее, то все должно пройти, как надо.
– А не повлияет ли наш общий вес на грузоподъемность платформы? – неожиданно спросил он.
Сикорски вначале не понял, а потом хихикнул.
– Никак не повлияет, – ответил он. – Это же не самолет. Там – да, лишку нагрузил и уже не взлетишь. Нуль-т – это совсем другое дело. Здесь масса не играет роли. На одном конце вы превращаетесь в кванты энергии, а на другом – вас обратно собирают из этих «кирпичиков». И все.
– Успокоили… – буркнул Максим, ступая на платформу.
Мгновенная вспышка света, и вот он уже в своей спальне. Вокруг все было настолько тихо, что казалось, малейший шорох может прозвучать, как громовые раскаты.
Максим сошел с блюда, подкрался к двери, осторожно отодвинул щеколду. В коридор он вышел босиком и с замиранием сердца двинулся к гостевой спальне. Выглянув из-за угла, он увидел двух телохранителей Дженса, которые сидели на стульях и отчаянно боролись со сном. У одного голова откинулась назад, а из приоткрытого рта раздавались весьма характерные звуки. Другой охранник еще пытался держаться, но было видно, что совсем скоро сон одержит победу над ним.
Максим вернулся к себе, осторожно, дабы не произвести даже малейшего шума, закрыл дверь. В полной темноте, он снял с кровати пушистое покрывало, и только приготовился укутать в него свое нуль-т блюдо, как внезапно вспыхнул свет ночной лампы направленный ему в лицо, и который словно бритвой резанул по глазам. Лишь через несколько секунд он увидел того, кто нажал выключатель. Перед ним, ехидно ухмыляясь стоял ни кто иной, как истинный хозяин замка Кейзо, настоящий барон Турренсок, собственной персоной. В руке он держал пистолет с глушителем, а ствол его смотрел прямехонько в лоб Максима.
– Что, не ожидал? – зловеще прошипел Турренсок. – А я вот решил зайти к себе в гости, да и самозванца заодно проведать. Ты как, не против?
Ошеломленный Максим молчал. Между ним и Турренсоком были три метра. Можно было попробовать изловчиться и, запустив в противника тяжелое блюдо, одновременно прыгнуть, сбить с ног. Нет, далеко, не успеть, неплохо натренированный барон успеет выстрелить первым.
А тот, словно прочитав мысли землянина, коротко скомандовал:
– Блюдо – на пол! Только тихо, и без разных там фокусов, иначе – стреляю!
Максим был вынужден подчиниться.
– Теперь отойди на три шага и сядь на пол, – продолжал командовать Турренсок. – Все, достаточно. И руки за голову. Где мы находимся?
«Ба, да ведь он не узнает свою собственную комнату после реставрации, – понял Максим. – Не понимает, что именно он сейчас хозяин ситуации. Что ж, нужно потянуть время, постараться поймать его на утрате бдительности, а там, возможно, взять вверх в короткой схватке».
Но тянуть время не понадобилось. Турренсок прошел чуть вперед к своему сопернику, и блюдо оказалось за его спиной. В тот же миг от импровизированной нуль платформы до самого потолка вырос цилиндр молочно белого цвета, внутри которого Максим увидел… Раду.
Он решительно ничего не понимал, равно как и Турренсок, который моментально среагировал на короткую вспышку и резко развернулся. Не растерялась лишь Рада, которая еще стоя на платформе, толкнула барона в грудь. Удар получился коротким и резким. Не ожидавший его Турренсок, потерял равновесие и начал падать на спину. Для смотревшего на эту сцену со стороны Максима, время внезапно замедлилось. Он отчетливо видел, как голова борона опускается все ниже и ниже, ударяется об угол кровати, а из рассеченной раны появляются капли крови. Но одновременно с этим Максим услышал негромкий хлопок выстрела. Рада, зажав рот рукой, стала медленно опускаться на колени, а на ее белой блузке появилось и начало расплываться красное пятно.
И вот тут растянутое, словно желе время, вернулось к своему обычному ходу. Вновь над блюдом вырос молочно белый столб, и из него один за другим выскочили два человека. Не тратя слов на объяснения, один из них подхватил почти упавшую Раду, крепко ее обнял и, вернувшись на платформу, исчез. Следом второй, проделал ту же самую комбинацию с Турренсоком. Прошло лишь несколько секунд, а Максим, все еще сидевший на полу, был снова в комнате один.
Из ступора его вывели чьи-то осторожные шаги в коридоре и тихий стук в дверь. Нужно было открывать, чтобы как-то объяснить встревоженным телохранителям Императора, причину странного шума.
На ходу выключив горевший ночник, задвинув под кровать валявшееся на полу блюдо, Максим сорвал с себя одежду, в чем мать родила, подошел к двери и распахнул ее.
– Что такое? – спросил он у охранника, широко зевая.
– Извините, господин барон, но с вашей стороны раздался подозрительный хлопок, как будто кто-то стрелял, – произнес телохранитель, при этом, норовя что-то рассмотреть в темноте комнаты. Только бы он не почуял запах пороховой гари. Впрочем, окно в комнате было открытым, и сквозняк должен был ликвидировать все последствия выстрела.
– А, пустое! – предельно равнодушно отозвался Максим. – Хотел посмотреть который час, включил ночник, а лампочка возьми, да и лопни. Такая дрянь, я тебе скажу, эти лампочки! Только купили, а она взяла, да и лопнула!
– Так, значит, у вас все в порядке? – на всякий случай еще раз спросил телохранитель.
– Конечно, братец, – через силу улыбнулся Максим. – Некому тут стрелять, да и не в кого. Иди спокойно на свой пост.
Лишь закрыв дверь, он понял, что едва не провалился. Но мысль о возможном разоблачении тут же отошла на задний план, а заслонила ее другая. Рада ранена, возможно, очень опасно, и сейчас только от его решительности зависит то, как быстро он может быть с ней рядом.
Максим перевел дух и продолжил сборы, прерванные нежданным появлением Турренсока. Лишь пройдя сквозь потайную дверь, ведущую в подземелье, он задал себе вопрос о том, как барон вообще мог появиться в спальне. Единственная догадка, которая все логично объясняла, заключалась в том, что ему каким-то образом удалось обмануть своих земных стражей, попасть на летевший к Саракшу корабль, а на станции воспользоваться нуль-т. Но раздумывать над тем, верно ли это предположение, или же дело обстояло как-то иначе, было некогда – Максим подошел к той потайной двери, что вела в спальню Императора.
Она бесшумно убралась в стену. В комнате тускло горел ночник, освещая лицо безмятежно посапывающего Дженса. Он спал, подтянув ноги к самому подбородку так, что кроме него на широченной кровати можно было смело уложить еще с полдюжины