Читать интересную книгу Сделка Райнемана - Роберт Ладлэм

Джин рассмеялась:

– Ты – просто прелесть!

– Больше всего мне нравилось строить мосты. Возводя их, я старался обходить по мере возможности природные препятствия, чтобы, не разрушая их, сохранять природу в первозданном виде...

– Никогда не думала, что строители такие романтики.

– А между тем это действительно так. Во всяком случае, лучшие из них... Но все это так далеко теперь от меня. Когда, наконец, вся эта кутерьма завершится, я конечно же вновь возьмусь за свое ремесло. Однако я не настолько глуп, чтобы не понимать, с какими трудностями мне придется столкнуться... У нас ведь вовсе не так, как у адвокатов, которые могут отложить спокойно в сторону свои книги по юриспруденции, чтобы затем, как только понадобится, вновь взяться за них: законодательство не претерпевает быстрых перемен. Или возьмем, к примеру, того же биржевого маклера... Ему также можно не волноваться: правила игры на рынке ценных бумаг не могут меняться изо дня в день.

– Я не уверена, что понимаю, куда ты клонишь...

– Я имею в виду наблюдаемый нами повсюду технический прогресс, эту единственно реальную, подлинную пользу, которую приносит война. Изменения в строительной технике носят поистине революционный характер. Достаточно сказать, что за последние три года произошло полное перевооружение строительной индустрии... Я же находился в стороне от всего этого. И поэтому как профессионал я буду выглядеть после войны далеко не лучшим образом.

– Боже мой, да никак ты жалеешь самого себя!

– Да, это так! В какой-то мере ты права... Впрочем, если говорить более точно, то я, скорее всего, ощущаю досаду. Никто же не приставлял пистолета к моей голове, добиваясь от меня согласия пойти по нынешней моей стезе. Я сам, исходя из ложных посылок и не предвидя всех последствий своего решения, взялся за это... за это дело... А раз так, то у меня нет иного пути, кроме как выполнять добросовестно все, что ни возложат на меня.

– А как же мы?.. Могу я, имея в виду нас с тобой, говорить теперь «мы»?

– Да, конечно, – ответил он просто. – Я же люблю тебя, Джин. Я знаю это.

– Знаешь, несмотря на то, что со времени нашей первой встречи прошла лишь неделя? Что же касается меня, то я все еще пытаюсь разобраться во всем этом. Понять, что же такое произошло со мной. Мы ведь не дети.

– Да, мы не дети, – согласился Дэвид. – У детей нет доступа к досье, хранимым в учреждениях госдепартамента. – Он улыбнулся, но тут же вновь принял серьезный вид. – Мне нужна твоя помощь.

Джип взглянула на него:

– И в чем же будет она заключаться?

– Скажи мне прежде всего, что известно тебе об Эрихе Райнемане?

– Он – человек непорядочный.

– Он – еврей.

– В таком случае он – непорядочный еврей. Национальность или религиозная принадлежность тут ни при чем: это все вещи, не имеющие существенного значения.

– В чем его непорядочность?

– Он использует людей в своих целях. Беззастенчиво и без жалости. Подкупает все и вся. Сует взятки буквально всем, кому только сможет. Деньги снискали ему благосклонность со стороны хунты. Они предоставляют Райнеману земли, государственные концессии и права на морские перевозки. Он заправляет делами бесчисленных горнорудных компаний в Патагонии и владеет дюжиной – или что-то около того – нефтяных промыслов в Комодоро-Ривадавии...

– А что насчет политики?

Откинувшись на спинку стула, на который только что села, Джин задумчиво посмотрела в окно и затем повернулась к Сполдингу.

– Райнемана интересует лишь то, что касается непосредственно его самого.

– Я слышал, что он в открытую провозглашал себя сторонником стран Оси.

– Да, это так, поскольку он полагал, что Англия дотерпит поражение и ему удастся нагреть на этом руки. В определенных кругах в Германии Райнеман, как мне говорили, пользуется все еще значительным влиянием.

– Но он же еврей.

– В данный момент это обстоятельство, несомненно, играет какую-то роль, но в будущем оно не будет приниматься в расчет. К тому же я не думаю, чтобы Райнеман занимал важное место в синагоге. Еврейская община в Буэнос-Айресе не представляет для него особого интереса.

Дэвид, ходивший взад и вперед по кабинету, повернулся лицом к Джин:

– Возможно, в этом-то все и дело.

– О чем ты?

– Райнеман, отвернувшись от своих соплеменников, в открытую поддерживает создателей концлагеря в Аушвице. И поэтому нельзя исключать, что кто-то из евреев решил убить этого отщепенца. Сначала убрать его охрану, а потом добраться и до него.

– Если ты думаешь, что это здешние евреи, то ты ошибаешься. Полковники неусыпно следят за ними: Райнеман ведь – фигура влиятельная. Конечно, ничего не мешает одному или двум фанатикам...

– Прости, но ты не права... Возможно, они и фанатики, но их не один и не два. Это целая организация, располагающая, как я полагаю, солидными средствами, необходимыми для осуществления ее планов.

– И она охотится за Райнеманом? Представляешь, какая паника охватит еврейскую общину, если вдруг ей станет известно об этом! Честно говоря, мы будем первыми, к кому обратятся за помощью проживающие здесь евреи.

Дэвиду снова припомнились услышанные им некогда слова: «Никаких переговоров с Францем Альтмюллером. С ним должно быть покончено». И перед мысленным взором его тотчас предстала сокрытая ночным мраком парадная дверь одного из зданий на Пятьдесят второй улице города Нью-Йорк.

– Ты когда-нибудь слышала такое имя – Альтмюллер?

– Нет. В германском посольстве работает просто Мюллер. Но это такая же распространенная у немцев фамилия, как у нас Смит или Джонс. Об Альтмюллере же я слышу впервые.

– В таком случае, может, тебе знакомо другое имя – Хоуквуд? Лэсли Дженнер-Хоуквуд?

– Тоже нет. Если оба они имеют какое-то отношение к разведке, то я и не могу их знать.

– Они и в самом деле связаны каким-то образом с разведкой, хотя и не являются, как я думаю, тайными агентами. По крайней мере, в отношении этого Альтмюллера у меня нет в этом никаких сомнений.

– И что же из этого следует?

– Только то, что его имя может упоминаться в каких-нибудь документах, проливающих, не исключаю, свет и на то, что он представляет собой. Но я не имел пока что доступа к ним.

– Ты хочешь поискать в «пещерах»? – спросила Джин.

– Да. Я поговорю об этом с Грэнвиллем. Когда открывается архив?

– В восемь тридцать. Хендерсон приходит на работу без четверти девять. – Джин заметила, что Дэвид, позабыв о том, что часов у него нет, посмотрел машинально на руку. Взглянув на настенные часы, висевшие у нее в кабинете, она сказала: – Значит, он будет здесь через два часа с небольшим. Напомни мне купить тебе часы.

– Спасибо, Джин... А как насчет Балларда? Я должен видеть его. Скажи, что он поделывает в столь ранний час? И можно ли с ним связаться прямо сейчас?

– Полагаю, это риторический вопрос... К нему обращаются в любое время суток, если нужно отправить куда-то шифровку. Мне позвонить ему?

– Да, пожалуйста. Ты сможешь сварить здесь кофе?

– Конечно. У меня для этого имеется тут плитка. – Джин указала на дверь в соседнюю комнату. – За стулом секретарши. Водопроводный кран с раковиной находятся в туалетной комнате... Впрочем, зачем тебе все это знать? Я сама приготовлю кофе. Но сперва позволь мне позвонить Бобби.

– Кофе и я смогу сварить, к тому же неплохо. Ты звони, а я тем временем займусь стряпней. У тебя сейчас такой деловой вид, что я просто не осмеливаюсь мешать тебе.

Едва он взял в руки кофейник, как его внимание привлек посторонний звук. Кто-то явно сделал шаг. Один лишь шаг. Там, за дверью, в коридоре. Тихий, осторожный шаг, который при обычных обстоятельствах должен был бы прозвучать немного громче. И еще одна странность: второго шага, как ни напрягался Дэвид, он так и не услышал.

Сполдинг поставил кофейник на стол и, присев на корточки, снял бесшумно ботинки. Потом проследовал к закрытой двери в коридор и замер возле нее.

И тогда он вновь услышал. На этот раз – не один-единственный шаг, а шаги. Приглушенные, словно кто-то крался осторожно вдоль коридора.

Дэвид расстегнул пиджак и, проверив оружие, взялся левой рукой за дверную ручку. Затем, бесшумно повернув ее, распахнул резко дверь и выглянул в коридор.

Футах в пятнадцати от себя он заметил какого-то мужчину, удалявшегося торопливо от кабинета Джин. Когда незнакомец повернулся на шум, на лице его появилось выражение, которое Сполдинг видел уже множество раз.

Человек, несомненно, был напуган. Хотя и старался скрыть это.

– О, привет! – произнес незнакомец как можно естественней. – Наверное, вы новый сотрудник посольства? Как вижу, мы с вами еще не встречались... Меня зовут Эллис. Билл Эллис... Я должен присутствовать на одном довольно нудном совещании, которое начнется ровно в семь. – Однако его слова прозвучали неубедительно.

– Ну а мы – я имею в виду несколько человек из посольства – думали порыбачить с утра. Правда, погода, согласно метеосводкам, не отличается особой устойчивостью. Кстати, не составите ли вы нам компанию? Что скажете на этот счет?