глаза на этот раз были полны необъяснимой тоски?
– Простите, я не сдержался. – отвернулся к окну юноша.
– Нет, ты прав! Я никого и ничего не люблю!
Юноша неуверенно взглянул на полковника, но тот теперь не отрывал глаз от дороги.
– Так не бывает! – спустя время подал голос Макс.
– Что не бывает?
– Нельзя никого не любить! – задумчиво произнес он.
– Ну, посвяти меня в свои умозаключения! – вновь вернулась к Громову его язвительная усмешка.
– Вся наша жизнь наполнена эмоциями. Все мы что-то любим, что-то ненавидим. Жить без этого невозможно!
– Почему?
– Потому что только мертвый ничего не чувствует! – разозлился юноша, и Громов усмехнулся. – В конце концов, в детстве мы все любим! Разве вы где-нибудь видели несчастного ребенка?
– А ты? – не сводил с него глаз Громов, Макс непонимающе смотрел в ответ. – Ты рос один, без семьи и друзей! Оказался никому ненужным на вокзале, где тебя и искать никто не собирался, и ты был счастлив?!
Юноша был поражен информированностью полковника. Кроме отца, Авдеева и Приходько никто не знал о том, что некогда он был всего городским бродяжкой.
– Я продолжал верить. – напряженно произнес он.
– Да, это свойственно детям. – печально кивнул тот. – Но однажды, они вырастают и понимают, что верить можно только себе.
– В прошлом вас предали? Поэтому вы больше не доверяете людям?
– Думаешь, я сейчас начну изливать тебе душу? – почти зло произнес Ян Александрович.
– Очень оно мне надо! – надулся Макс. – Боюсь, после такой беседы, мне самому в пору к психотерапевту обращаться!
– Не стану с тобой спорить! – отмахнулся Громов, нажимая на тормоза. – Выходи из машины, мы приехали!
Смерив полковника враждебным взглядом, Макс выскочил на улицу.
Похоже, его затянувшееся отсутствие сильно взволновало окружающих. Отец и Владимир Сергеевич ждали его у ворот.
– Макс! – облегченно вздохнул Авдеев, обнимая юношу за плечи.
– Ступай в свою комнату, позже поговорим! – буркнул генерал, направляясь к Громову.
– Хочешь напугать меня суровым взглядом? Не выйдет! – усмехнулся Ян. – Я давно вырос из того возраста, когда тебе это удавалось!
Генерал обернулся на удаляющиеся фигуры Авдеева и Максимилиана и вновь повернулся к старшему сыну.
– О чем вы говорили? – строго спросил он.
– Хочешь знать сказал ли я, что он мой сын?
– Ты не можешь этого знать!
– Как и ты! – зло улыбнулся Ян, некоторое время, наблюдая за реакцией генерала. – Нет, не сказал, можешь выдохнуть!
– Что же тебя остановило?
– Он ненавидит меня. – задумчиво проводил он взглядом мальчика. – Но это, пожалуй, исключительно моя заслуга. Только не думай, что я отказался от него. Придет время и он узнает правду! Впрочем, не думаю, что это затянется надолго. – вновь ядовито улыбнулся Громов. – Всего пара недель, как мальчик обрел отца, но уже убегает из дома?
***
– Макс, прошу тебя, остановись! – не поспевал за ним Владимир Сергеевич. – Я уже не в том возрасте, чтобы гоняться за тобой по лестницам!
– Я… Простите, я не хочу сейчас общаться. – виновато обернулся к нему юноша. – Я устал и просто хочу побыть один.
– Понимаю, но все же выслушай меня! – наконец догнал его Авдеев. – Макс, мне жаль, что так вышло. Поверь, может Саша не все делает правильно, но он лишь хочет защитить…
– Защитить?! Он скрывает от меня правду! Неужели вы не понимаете, я хочу знать, кем была моя мама? И вообще, что за ерунда постоянно творится вокруг меня?!
Взглянув поверх плеча Авдеева, Макс увидел в дверях отца и поспешил в свою комнату.
Обида и на обоих родителей скрывающих от него правду, злость на Громова за его ядовитые речи… Весь этот переполох чувств и эмоций разрывали его изнутри. Не в силах больше держаться на ногах после долгого вечера Макс опустился на кровать. Старый пес генерала Герцог, чуть поскуливая, подошел ближе и взглянул на юношу огромными, будто слезящимися глазами. Макс вяло улыбнулся, и пес опустил свою огромную морду ему на колени.
Тяжелые шаги возвестили о скором появлении отца. Генерал, как и всегда, вошел без стука и не торопясь опустился рядом. Немного помолчав, он почесал за ухом собаку и устало вздохнул.
– Это она мне его подарила. – произнес он, и Макс поднял на него удивленные глаза. – Не знаю, где Света его подобрала, но он был худой, забитый, изможденный. По ветеринарам месяц возить пришлось. А когда она ушла, я собирался пристрелить его, чтобы мне ничего о ней не напоминало. Уже прицелился, а он повернул ко мне свою морду и взглянул вот точно такими же глазами. И я не смог! Впервые мне не хватило решимости довести до конца принятое решение. – хмыкнул он. – С тех пор моя жизнь не раз менялась, Герцог оставался со мной. Уже почти шестнадцать лет он преданно ждет меня с работы и неизменно встречает у порога.
– Ты расскажешь мне?
– Как я говорил, она проходила практику после выпуска из Академии. Поначалу я сомневался брать ли ее на работу, но почти сразу она поразила меня своими знаниями. У нее была поразительная деловая хватка и обширный кругозор. Она была совсем молодой и собиралась замуж, а я уже в шестой раз был женат. У нас и мыслей не было… Но мы общались все больше и больше, и скоро я понял, что живу лишь, когда она рядом, а все остальное время мне будто бы воздуха не хватало.
Неожиданно Макс вспомнил Еву и те чувства, что испытывал рядом с ней.
Между тем лицо отца потемнело.
– Я окончательно потерял голову и совершал ошибку за ошибкой. Я предал и обманул близкого мне человека и, не задумываясь, допустил Светлану до работы с заключенными пришельцами. Спустя время я понял, что она общается с ними, но не пожелал сдать ее правительству. Долгое время я закрывал глаза на происходящее, когда же скрывать это стало невозможно, предложил ей подать в отставку. Света согласилась. А на утро мне доложили, что она пыталась освободить заключенных и, не сумев осуществить желаемое, скрылась, прихватив с собой часть засекреченных материалов.
– Но зачем? – расширились от удивления его глаза.
– Тогда я думал, что она работает на Совет и лишь по прошествии времени я начал сомневаться в этом. Я искал ее, но все попытки найти хоть след окончились провалом. И вот, когда я совсем отчаялся, то нашел тебя.
– Мы часто переезжали с места на место и селились преимущественно в тихих сельских уголках. – пожал плечами юноша. – Не помню, чтобы она с кем-нибудь встречалась или поддерживала связь. Она не могла работать на Совет!
– А на пришельцев?
– Нет! Она любила Землю! Она научила