— думаю, даже усмехаюсь, но потом понимаю — мне все равно на самом то деле, главное возможность вести хотя бы что-то вроде обычной жизни.
Поэтому я на иголках. Хожу туда-сюда, как тигр в клетке, посматриваю на часы. Под ложечкой жестко сосет, ухает, неизвестность пугает. Мне дико важно знать, что же он решит в конце концов, так что кусок в глотку не лезет, если не считать своих ногтей, которые я, наверно, все сгрызла, пока ждала этот звук поворота ключа в замочной скважине.
Вскакиваю с места так резво, что чуть не падаю со всеми вытекающими, благо удается устоять, и когда в десятом часу я появляюсь в коридоре, Макс открывает дверь. Настроение у него — мрак, я сразу это подмечаю, как и то, что он очень устал. Кидает черную, кожаную сумку на пол, тяжело выдыхает в потолок, а я не решаюсь заговорить, пока не понимаю — он действительно устал, и, может быть, чего то хочет?
— Может ты хочешь чего-нибудь? Я могу…
— Я хочу побыстрее все закончить и уехать домой, — тихо говорит, не открывая глаз, вместо того прижавшись спиной к стене, — Я очень устал.
Это обидно. Я отвожу взгляд, нервно теребя пальцы, пока Макс потирает лицо ладонями, и когда отнимает их, смотрит на меня холодно и отстраненно.
— Ты сказала о нормальной жизни. Что конкретно входит в это понятие? Только шатание по улице?
Еще один укол. Я кусаю губу, потом смотрю на него и пожимаю плечами.
— Телефон и ноутбук…
— Хорошо.
«Серьезно?!»
— Но с моими условиями.
«Ага, ну конечно…»
— Какими?
— Твой телефон и ноут я смогу просматривать в любой момент. Истории поисков, содержание того, что на нем — все. С телефона ты сможешь звонить только мне и в службы спасения.
«М-да…не густо. Но это хотя бы что-то?…»
— Хорошо, — тускло соглашаюсь и снова принимаюсь изучать «елочку» пола, а он продолжает накидывать.
— Если я позвоню, и ты не возьмешь трубку — лишаешься всего. Камеру на ноутбуке не смей заклеивать.
— Хорошо…
— Также раз в три дня я буду приезжать к тебе и осматривать квартиру на предмет всего того, что сочту недопустимым.
— Например?
— Например оружие, — усмехается, и стоит признать, что могла бы и сама догадаться…
— Я не собираюсь…
— Наркотики. Алкоголь.
— Запрещенная литература, которая наталкивает на слишком вольные мысли? — саркастично вставляю свои пять копеек, он пожимает плечами с легкой улыбкой.
— Возможно.
— Тебе прекрасно известно, что я не стану действовать против…эм, вас, тем более ему во благо.
— Этот дебильный фарс меня уже утомил. Мы вели такой разговор, Амелия, и я не собираюсь снова все повторять, тем более в вопросах вашей семьи лучше перебдеть.
Намек больно бьет по мне, снова заставляет покорно опустить взгляд и снова изо всех сил сдерживать слезы.
«Он так несправедливо жесток со мной…» — проносится в голове, а потом я представляю, что каждый раз, когда он будет сюда приезжать, я буду вынуждена чувствовать себя полным ничтожеством и хмурюсь, — «Ну нет…эта ноша для меня непосильна…»
— Не ты, — выпаливаю, заставая его врасплох.
— Что «не я»?
— Приезжать.
Медленно поднимаю на него глаза и слегка жму плечами, также слегка улыбаясь, чтобы хоть как-то скрыть ту боль, которую мне причиняют слова, что я говорю, и решение, что родилось будто из ниоткуда.
— Ты был прав. Нам лучше не видеться и держать дистанцию. Поэтому приезжать будешь не ты.
— О, правда? И кто же?
— У тебя много родственников, которые вовлечены в ваш незыблемый план. Выбери любого.
— Им заняться больше нечем, кроме как ездить сюда к тебе?
— Это ваш план, от которого зависят ваши жизни. Найдут время. Я не хочу тебя больше видеть.
— Это взаимно, — холодно цедит, но на этот раз я готова, поэтому пожимаю плечами и снова улыбаюсь, только шире.
— Тогда не должно возникнуть сложностей. Когда я получу ноут и телефон?
— Через два дня.
— Когда я смогу выходить?
— Когда получишь телефон.
— Хорошо. Тогда удачной дороги.
Разворачиваюсь, чтобы уйти вглубь квартиры, но Макс окликает меня, тормозя на полушаге. Он приближается, и когда останавливается напротив, пару мгновений тупо смотрит — начинаю нервничать. Что он там может выкинуть, я без понятия, поэтому когда он тянется к моей руке, делаю шаг назад. Я хочу сохранить дистанцию, но он не дает, напротив сокращая. Берет за запястье, и сердце трепещет, как глупая птичка. Не знаю, чего оно ожидает, но разум не ждет ничего хорошего, и он снова оказывается прав. Ничего хорошего ждать то и не стоит в принципе, когда речь заходит о Максимилиане Александровском.
На моем запястье защелкивается замок браслета, который дико похож на кулон в плане своего устройства — я тоже не смогу его открыть, знаю это будто нутром чувствую.
— Не дергай его и не пытайся снять, — тихо подтверждает, — Ты не сможешь.
— Я уже догадалась. Зачем? Вряд ли это еще один подарок.
— Это маячок, чтобы я всегда знал, где ты.
— Мило. Спасибо?
— Не благодари, — саркастично отвечает на мой яд, после смотрит за спину и выгибает брови, — Ну и как квартирка? Лучше той?
— Это не клетка, так что да, намного лучше, спасибо.
Макс опускает на меня взгляд, продолжая усмехаться, потом поднимает руку и явно хочет коснуться меня, потому что тянет ее в сторону щеки, но я отстраняюсь. Не хочу. Не смогу просто! Вместо того, чтобы снова поддаться его чарам, я снова предпочитаю изучить расположение досочек, сжав себя руками и нахмурившись.
— Вещи из той квартиры, которые я заказала, можешь сдать. Я не открывала коробки, кроме одной, так что не должно возникнуть проблем.
— Спасибо за совет, я разберусь сам…
— Тебе пора, — перебиваю, делая еще один шаг назад, — Я устала и хочу лечь спать.
— Это приглашение?
«Чего?!» — я аж опешила, подняв брови, — «Он это серьезно?! С утра ненавидел, теперь ждет какого-то приглашения?! Ага, разбежался! Интересно, у мужиков бывает ПМС, потому что если да, кое-кому нужно попить таблеточки…»
— Выход найдешь сам, — наконец отвечаю, гордо расправив плечи, — Удачной дороги.
Глава 18. Многогранные. Амелия
18; Декабрь
Грань I. Михаил
— …Когда мы были в доме, приезжал ваш отец.
Выпаливаю это так неожиданно, что заставляю старшего отпрыска королевского семейства подавиться, и неловко отгибаю уголки губ, прошептав.
— Прости…
— Ничего страшного, — усмехается, потом проглатывает здоровенный кусок оладушка и кивает, — Знаю.
— Он рассказал?
— Он никогда бы этого не сделал, но по его лицу я все понял.
— Так происходит…
— Всегда, — перебивает, сурово смотря мне в глаза, — Так