Читать интересную книгу Рожденные в пламени (ЛП) - Кайм Ник

Краск, не прекращая уничтожать защитников, подал сигнал второй половине своего отделения.

— Штурмуем баррикаду! — хладнокровно скомандовал он, пронзая грудь поверженного врага острым концом рукояти Крушителя Скал.

Его братья начали разбивать массивные барьеры цепными кулаками, и в этот момент из коридора слева появилась вторая группа защитников. Краск и его люди стояли на пересечении проходов. Три легионера с комбиболтерами приготовились прикрыть их огнем от шквала разрывных снарядов, осыпавшего броню и щиты Огненных Змиев, стоявших на открытом месте. Но в этот момент, извергая огонь, дым и осколки пластбетона, взорвалась секция стены чуть дальше по коридору.

Сквозь неровную пробоину вышло отделение медузийских Бессмертных.

— Прекратить огонь! — приказал Краск, опасаясь поразить легионеров Железных Рук.

Атака еще не закончилась, хотя баррикада была готова пасть. Командир Огненных Змиев мог только с изумленным восхищением смотреть, как Бессмертные в полной тишине вершат свое кровавое дело.

С их губ не сорвалось ни боевого клича, ни возгласа ярости или боли. Они неудержимо шли вперед, но, казалось, не испытывали и тени ненависти к врагам. Сыны Гора провели быструю перегруппировку и открыли ответный огонь. Огненное копье горящего прометия ударило в отделение Железных Рук, прорвалось сквозь щиты и добралось до их брони. Огнеметчик поддерживал давление до тех пор, пока не запылал весь первый ряд Бессмертных.

Вскоре резервуар опустел, и огнеметчик отошел назад. Струя пламени угасла, но Краск увидел, как охваченные огнем Бессмертные продолжают наступать. Ни единого крика, только холодная решимость истребить врагов.

Выстрел из волкита с близкого расстояния оторвал Бессмертному руку и снес половину лица, но тот не подал голоса и продолжал бой. Второй был пронзен искрящимся клинком, а один из его боевых братьев получил удар в грудь двуручным цепным мечом. Ни один из них не проронил ни звука и не отступил.

Бессмертные методично и непреклонно громили мятежников. Баррикада, преграждавшая путь внутрь корабля, наконец пала, и Краск напоследок увидел, что оставшихся мятежников Бессмертные добивают палицами и прикладами болтеров.

Он не наблюдал в них ни агрессии, ни стремления отомстить. Объятые огнем воины уничтожали своих противников, даже не получая от этого удовлетворения.

— Братья, рад встрече! — крикнул он им перед уходом и приветственно воздел громовой молот.

Ему никто не ответил. Казалось, никто не увидел и его жеста. Они просто отвернулись от него и пошли дальше.

— Магистр Краск...

Это Ба'драк решился окликнуть своего командира.

Боевой шлем скрыл растерянность Краска, и он кивнул.

— Вперед! — скомандовал он, но голос выдал его чувства. — Вперед, в пробоину, и убираемся с этого корабля как можно скорее. — Он снова занял место впереди отделения и поднял над головой молот. — Избранники Вулкана!

Братья хором ответили на его призыв, но это не рассеяло овладевшей им тревоги.

Курнан знал, что скоро все кончится. Он наточил свой меч и очистил его от грязи. Кровь Соломуса он оставил на своей броне как мрачное напоминание о неотвратимости судьбы. В его боевом шлеме звучали вокс-донесения со всего корабля. Противник уже захватил почти все палубы. Капитанский мостик был сдан. Замолчало последнее орудие из скромного арсенала «Сына победы».

Девять легионеров, девять ветеранов, выбранных Восто, стояли рядом с ним. Их обнаженные клинки, как и у него, потрескивали искрами. Ремни с ножнами были сняты и сложены в углу внешнего убежища.

«Вот она, честь», — подумал Курнан. Культура Хтонии была варварской, но и главари, банд, и нищие обитатели трущоб знали, что такое честь, хотя бы в самой жестокой и порочной ее форме.

Дверь наружного убежища осталась закрытой, но запирать ее Восто не стал. Он не собирался прятаться или пытаться продлить свою жизнь. Он просто ждал, когда смерть приблизится и найдет его.

«Я здесь».

Груз ненависти, давно отягощавший его плечи, начал таять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Адепт посоветовал ему найти достойную смерть, и, когда дверь убежища начала подниматься, Курнан понял, насколько достойной ей суждено оказаться.

Щель под дверью увеличилась, и он узнал своих врагов. Сын Гора улыбнулся и понял, что его ждет самая достойная смерть из возможных.

Уже через несколько минут пребывания в темноте усыпальницы броня Галлика покрылась тонким налетом инея. По пути в глубь зала тонкие белые пластинки стали ломаться и осыпаться. Над отверстиями вентиляции генератора и лицевой решетки появились облачка морозного пара.

Он обнаружил Азофа в его контейнере, хотя множество других криостатических резервуаров опустели в связи с атакой на корабль мятежников.

— Брат... — грустно произнес он и опустил руку в перчатке на заиндевевшее стекло резервуара Азофа.

Биосканер фиксировал внутри признаки жизни умершего воина, но это не было истинной жизнью. В этом теле не было Азофа давным-давно, с тех пор как они сражались на «Ретиарии».

— Ты умер там, — прошептал Галлик, печально опустив голову — Я помогу тебе умереть снова. Клянусь. Даю слово.

Часть инея растаяла под перчаткой Арема, и, подняв голову, в узкой проталине он увидел лицо бывшего брата.

Под щитком боевого шлема отражалась буря эмоций, тогда как лицо Азофа было совсем другим. Оно напоминало о бесконечных зимах и серой промерзшей земле. В зале царила могильная тишина, и тихое гудение механизмов криостазиса только подчеркивало ее глубину.

Ничего больше не сказав, Галлик повернулся и покинул усыпальницу.

У выхода он включил вокс:

— Ящер, с этим надо кончать. Сейчас же.

Апотекарий был не вооружен и смиренно ждал его прихода.

Тяжело раненные Саламандры лежали на своих местах, но Галлик заметил, что одного воина не хватает.

— Кого ты послал?

— Пострадавшего от радиации. Улок хотел увидеть, как подействовал на него этот процесс.

— С Мориканом?

— Да, он взял Саламандра с собой.

— Не удивительно, — пробормотал Галлик.

— Остальных тоже скоро надо будет пробуждать, — с тревогой доложил апотекарий. — Включая Азофа.

Арем тряхнул головой:

— Сколько нас осталось, Ящер? Сколько настоящих легионеров? Лишь небольшая горстка. Улок предпочитает рабов, а не братьев.

Апотекарий грустно опустил голову и собирался вернуться к работе, но его остановил голос Галлика.

— Нет, — спокойно заявил он.

Ящер нахмурился:

— Таков наш долг.

— Нет.

— Мы не вправе...

После посещения усыпальницы Галлик снял шлем и пристегнул его к поясу, так что когда он стал приближаться с сердитым ворчанием, от Ящера не укрылась его ярость.

— Хватит! — крикнул он и схватил апотекария за горло. — С этой мерзостью пора покончить.

Ящер не сопротивлялся, позволяя Арему выплеснуть гнев, и спустя несколько мгновений был освобожден.

— Морикана здесь нет, и некому проследить за выполнением его воли, — пробормотал Галлик, просматривая информацию о состоянии раненых.

Апотекарий поморщился, потирая саднившее горло:

— Это измена, железный брат.

Арем обернулся и тихо спросил:

— А то, что мы позволили сделать, разве не измена?

Помолчав в знак согласия, Ящер все же добавил:

— Кроме пробуждения Призраков...

— Не оскверняй их этим именем, — предостерег его Галлик, уже отвернувшийся было к раненым.

Апотекарий кивнул.

— Кроме пробуждения наших павших братьев, мы вряд ли сумеем что-либо предпринять... Усыпальницей может пользоваться только железный отец.

— Так и было, — согласился Галлик, подходя к одному из медицинских столов, — до сих пор. Я разговаривал с их капитаном. Я верю Змиям. Верю ему.

Технодесантник все еще спал, погруженный в искусственную кому, но его биологические показатели стабилизировались, а ожог вокруг расплавленной аугметики на лице начал заживать.