Капеллан смотрел сквозь ретинальные линзы, не чувствуя ни холода пустоты, ни давления разгерметизации. Но вот десантный катер опустился на швартовую площадку, и входной люк закрылся.
Индикаторы атмосферного давления сменили цвет с красного на зеленый, и рабочие палубной команды, отстегнув крепления, благодаря которым их не затянуло в пустоту, бросились к кораблю.
После такого всплеска активности открылся задний люк катера, и показалась мрачная процессия Саламандр, выносящих гробы своих братьев.
Зау'улл скрестил руки на груди, сжимая в правом кулаке булаву крозиуса. При виде Обека он кивнул. В личном вокс-канале тотчас раздался голос капитана:
— Отец Огня, рад снова тебя видеть, но нам срочно нужно кое-что обсудить. В моей каюте.
Пребывание среди Железных Рук явно не способствовало смягчению характера Обека, и капеллан понял причину этого, только заметив отсутствие Т'келла и Занду.
Зау'улл быстро приветствовал прибывших через вокс, а затем распустил терминаторов.
— Он мертв? — спросил капеллан.
— Он жив, — ответил Обек, стоя спиной к Зау'уллу и разглядывая позолоченного змия, выгравированного на стене каюты. Комната была почти пустой, лишь в центре возвышался помост для медитаций, в стороне находилась стойка для оружия, а у задней стены в углублениях потрескивали угли.
— Едва жив, — добавил капитан, поворачиваясь к капеллану. Тот уже снял свой шлем в форме черепа и повесил его на сгиб руки. — И Занду тоже. Из-за него мы и задержались. Радиационное заражение. Они остались на борту «Стойкого».
— На корабле Железных Рук?
Обек кивнул:
— Понятно. Их железный отец сказал, что они задержали вас в качестве пленных.
— Да. Они подозревали, что мы изменники. — Обек сокрушенно покачал головой, — Клянусь тебе, Зау'улл, я еще никогда не встречал подобного безумства и недоверия.
— Эти мрачные, темные времена насыщены ими.
Обек опять кивнул и на мгновение задумался, глядя куда-то вдаль.
— А «Свершение»? Что с ним стало? — спросил капеллан.
— Хранилище разорено, брат. Мы не можем им воспользоваться. Эта дверь для нас закрыта.
— А как же артефакты?
— Без Т'Келла я не способен сказать ничего определенного. Вулкан поручил ему переправить их в «Свершение» и запереть, но такого он не мог предвидеть.
— Возможно, предвидел, — негромко произнес Зау'улл. — Еще одно испытание наших веры и стойкости.
Он до сих пор носил при себе реликвию, взятую в хранилище, но теперь пристегнул футляр к поясу таким образом, что он почти полностью скрывался под накидкой.
— Значит, пока мы его не выдержали, — ответил Обек, повернувшись к капеллану. — Я подумываю о Гереоновой Бездне.
— У Та́раса? — Зау'улл, как ни старался, не сумел скрыть изумления.
— Я знаю, что это очень далеко, а в варпе бушуют бури.
— Я бы сказал, что все еще хуже, брат-капитан.
Обек поджал губы, понимая, что путь до Гереона чрезвычайно рискован:
— Железный отец поручился, что переход будет безопасным.
— А ты доверяешь ему?
— Нет, но я оказался между молотом и наковальней и охотнее приму его поддержку, чем вызову ярость своим отказом.
Зау'улл нахмурился:
— Ты допускаешь, что у него враждебные намерения?
— Он слишком многого навидался на войне. Его корабль, его бойцы... Тот, кто сделал вот это, — Обек поднял бионическую руку, — кое-что сказал мне, вернее, я понял, что он хотел сказать. Он заявил, что Улок не отпустит наших раненых. А напоследок сказал нечто и вовсе загадочное: «Покоя нет. Никакого покоя». Я думаю, это относилось к легионерам на борту корабля.
— А что с ними? Я не понимаю, Носитель Огня.
— Они холодные, Зау'улл. Холодные, как металл, что защищает их тела. Сыны Горгона известны стоицизмом, но и они подвержены страстям. А эти воины похожи на... автоматоны.
— А тот, который разговаривал с тобой...
— Арем Галлик.
— Да, он тоже такой?
Обек покачал головой:
— Нет, он другой. Одушевленный. Живой.
— Все, что ты рассказал, не слишком утешает, брат, — признал капеллан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Знаю. Мне кажется, он хотел просить меня о помощи.
— В чем?
— Думаю, он не прочь изменить своему железному отцу.
— Он предатель? — встревожился Зау'улл.
— Нет, я верю, что он лоялист. Но на борту «Стойкого» что-то неправильно, и он хочет с этим покончить.
Капеллан сосредоточенно наморщил лоб, обдумывая слова Обека:
— Я не в силах указать тебе верный путь, Носитель Огня.
— Один путь я уже наметил.
Зау'улл прищурился.
— Даже не выслушав тебя, я могу заранее сказать, что это не самый благоприятный вариант.
— Так и есть. Я заключил союз и принес клятву железному отцу.
Отец Огня промолчал, ожидая продолжения.
И Обек рассказал ему обо всем.
Глава 22. «Сын Победы»
Восто Курнан не оплакивал Райко Соломуса, хоть тот и был его братом по легиону Он ненавидел палача, как ненавидел почти всех и вся, и при воспоминании о гибели Соломуса не мог сдержать усмешки.
Мертвые глаза сервитора напомнили ему, как Ворон разрубил Соломуса надвое, как самодовольство и наглость палача красной струей вытекли к ногам Курнана. Капли его крови и сейчас остались пятнами на его броне, и Восто смотрел на них не без удовольствия.
«Пусть напоминают об опасности гордыни», — решил он и поднял взгляд к фигуре, маячившей в темной глубине комнаты.
Эмиссар Механикума натянул свое черное одеяние, но перед тем, как материал скользнул вниз и собрался складками на полу кабинета, мелькнул его истинный силуэт, металлический, паукообразный.
Курнан ощутил, как вновь разгорается его ненависть. Лежащий на полу сервитор был единственным, кому удалось избежать яростного натиска сынов Горгона.
После того как уцелевшие легионеры Курнана на «Носорогах» и «Лэндспидерах» прорвались на зараженную радиацией равнину безымянного мира, он считал себя обесчещенным и предпочел бы позорному отступлению смерть в бою.
Но посланнику Луперкаля требовался безопасный проход через разрушенный город, и его приказ не мог оспорить никто, даже капитан Сынов Гора. «Сын победы», маневренный фрегат типа «Меч», сражавшийся в эскорте одного из крупных кораблей во время Опустошения Горро, прибыл по запросу, переданному сервиторным телом адепта по воксу дальнего действия и подтвержденному Курнаном, формальным руководителем операции.
«Сын победы», хоть и не обладал значительными размерами линкоров флота магистра войны, был построен с большим запасом прочности, чтобы противостоять как прямым атакам, так и попыткам вторжения. Несколько сотен из двадцати шести тысяч экипажа были смертными ауксилариями, призванными обеспечивать защиту космолета. Более того, на борту имелся небольшой гарнизон, которого Курнану так не хватало на поверхности, когда Железные Руки истребляли его бойцов.
— Мои способности восприятия людских эмоций весьма ограничены, Восто — послышался из темноты механический голос, — но даже мне понятно, что ты испытываешь гнев.
— Мои люди мертвы, а корабль и его воины по твоему приказу остаются на высокой орбите.
— Цель моей миссии заключалась не в том, чтобы сохранить боеспособность твоей группировки, капитан. «Сын победы» — средство на случай необходимости срочной эвакуации. Его гарнизон обеспечивает мою безопасность. И скоро ему придется поработать. Очень скоро.
Регул вышел в слабый свет люменов. В руке он держал жезл, увенчанный черепом, из-под опущенного капюшона пробивалось едва заметное сияние оптики. Если бы не слабый шорох множества конечностей, можно было бы подумать, что он парит над полом.
Курнан кивнул и мрачно усмехнулся:
— Наш авгур зафиксировал приближение корабля. Целая боевая баржа. Нам все равно конец.
— Я знаю.
Восто удивился.
— Но, похоже, нисколько не беспокоишься.