Вот тебе и опора трона! Кто-кто, а Халлоран знает цену и всаднику, и Моро…
— Я отвечаю за лошадь! Проклятье, неужели непонятно?
Слава Леворукому, Дракко во дворе, оседланный… Какой демон толкнул Альдо на такую дурь?!
— Господин Эпинэ…
— Мы еще договорим! Обязательно, только не надо… прятаться за лошадей…
Прыжок в седло, отскочивший в сторону солдат… Он успеет, он должен успеть, он поклялся! Леворукий, откуда взялась эта телега… и эта толпа! Улицы же теперь пусты… Прыжок через телегу, испуганное лицо, крик… Карл отстал, еще бы! Разве здесь был поворот? Нужно быть Карвалем, чтоб не запутаться в этой паутине!
— Эй! Эй, любезный… В Ноху сюда?
— Там тупик, господин. Не проехать. Нужно вернуться к баням и свернуть направо, а дальше, у церкви…
— Проклятье!..
2
С избранником и надеждой Кэртианы ничего не случится. Ничего! Судьба раз за разом спасает последнего Ракана от гибели. Судьба привела его к престолу, остановила его врагов, вернула реликвию. Мертвый враг и тот признал право Альдо на меч, а Моро всего лишь лошадь. Тварь из плоти и крови.
Робер ездит на мориске чуть ли не каждый день… Конь пускает к себе конюхов. Когда Эпинэ болел, Моро проминал Карваль, да и сам Дик в Варасте держал жеребца под уздцы. Тот хоть и вырвался, почуяв кровь, нападать не стал, а просто удрал к хозяину… К Ворону — все дело в нем! Моро — обычный конь, пусть и с норовом, это молва превратила его в демона, ведь Алва не может ездить на простой лошади. Вот вам и мориск-убийца, а он еще никого не убил. Даже не покалечил. Сона — его полусестра, она чудная девочка, никогда не подведет, не то что Карас… Линарцы вообще опасней морисков, потому что глупей и пугливей.
— Ричард… — Тревожный родной голос. Совсем рядом. — Ричард, можно вас попросить…
— Ваше… Госпожа Оллар, я к вашим услугам!
— Ричард, пожалуйста, отговорите его… Я все скажу про реликвии. Это же совсем просто, у древних все просто, только не надо Моро! Он принадлежит Алве… Ноха — святое место, убивать здесь — грех… Я… я не хочу стать убийцей даже… такого человека. Скажите ему…
— Сударыня, в этом нет необходимости. — Сюзерен вернулся на террасу, а Ричард и не заметил. — Мы не имеем обыкновения нарушать свое слово. Мориск будет здесь с минуты на минуту. Когда вы убедитесь в его покорности, мы поговорим о древних обычаях. Не раньше.
— Мы никогда о них не поговорим, — безнадежно прошептала королева. — Вы погибнете… По моей вине…
— Скоро вы заговорите иначе. — Сюзерен раздраженно повернулся и пошел вдоль балюстрады. Дик оглянулся на Катари. Прикрыв глаза, она что-то шептала. Молилась? Дикон бросился за Альдо, понимая, что нужно что-то делать. Сюзерен обернулся, его глаза предостерегающе сверкнули.
— Надеюсь, ты не станешь повторять эти бредни?
Кэртиана спасет сюзерена, но у Катари слабое сердце. Кэртиана спасет от гибели, но Альдо не должен упасть с лошади на глазах церковников!
— Моро в самом деле опасен! Эмиль говорил, он из тех, кто нападет и добьет при случае…
— Эмиль говорил… Ты еще Придда вспомни! Нет, я вижу, что просто обязан объездить эту тварь, а то мои подданные окончательно спятят…
— Альдо… — Его надо остановить если не ради его самого, то ради Катари! — Альдо, госпожа Оллар все расскажет, если…
— Она это сделает без всяких «если». Раз уж ты собрался на ней жениться, запомни: никогда не уступай плаксам. Что до этой твари, то на нее наденут железо построже, и пусть только попробует дурить!
— Моро слабоуздый!
— Тем лучше! Я не собираюсь ехать на нем в Гальтару, но болтовне о том, что «никто, кроме Ворона…», надо положить конец раз и навсегда.
— Альдо!
— Еще слово, и ты отсюда уйдешь. Под конвоем. Скажи лучше, что она имела в виду про древних? Что у них просто?
— Вы задаете странные вопросы, юноша. — Гость стоял спиной к витым паонским шандалам, но света хватало, и Дик понял свою ошибку. Пришелец не был Алвой, хоть и походил на него. Вернее, это Ворон походил на пришельца, как сам Ричард на отца и святого Алана. Родовые черты не скроешь, но Рокэ был младше и злее. Сон продолжался, становясь все более странным, и Дик подумал, что будет жаль, если утро все сотрет. И еще пришло осознание: он видит сны каждую ночь, просто они забываются.
— Вы — Рамиро, — твердо сказал Ричард. Странное ощущение — говорить с легендой, знать, что это во сне, и желать ответа.
— Забавно. — Темноволосый человек присел на краешек стола и распечатал откуда-то взявшуюся бутылку. — Вам нельзя отказать в определенной логике, так следуйте ей до конца… Вы ищете меч, но что за меч без щита, а отдать вам щит не властен никто.
— Все правильно! — И все на самом деле просто! — У нас есть меч, жезл, корона, но Создателей было четверо! Рамиро отдал меч, он мог это сделать… Когда Ворон взял его в руки, загорелись четыре солнца. Ты говорил, что война — это для Ветра и Молний. Меч и Щит! У нас нет щита…
— Точно! — Альдо больше не злился, наоборот. — И как мы в самом деле не догадались?! Должно быть четыре реликвии. Вернее, четыре и одна, объединяющая и подчиняющая. Ветер и вправду меч. Волны — жезл, ведь я его чувствую, а Иноходец и ты — нет. Корона все объединяет, в ней заключена сила, но без Скал и Молний она спит. Эрнани… Все упирается в Эрнани! Эта тварь позаботилась, чтобы реликвии никогда не встретились. Он оставил себе корону, потому что не мог не оставить, отдал меч Борраске, а жезл — эсператистам. Тут Левий не врет, но от этого не легче. Молнии и Скалы… Где они? В Гальтаре? Ты думаешь, Молнии — это щит?
— Да… То есть нет. — Рамиро заговорил о щите с Повелителем Скал. Скалы — закон, защита, незыблемость. — Щит — это Скалы, а Молния… Может, копье?
— Ваше Величество, — доложил Мевен, — приказ выполнен. Конь доставлен в Ноху генералом Карвалем. Тем не менее я…
— Давайте их сюда. — Альдо хлопнул Дикона по плечу. — Обоих. Сейчас прокатимся и поговорим с Катариной. Ариго может знать о Молниях.
3
Мориска вели на развязках двое дюжих дворцовых конюхов. Жеребец шел довольно спокойно, вбирая бархатистыми ноздрями запахи Нохи. Уши коня настороженно прядали, но вырваться мориск не пытался. Несчастным он тоже не выглядел — черная шкура лоснилась, грива и хвост казались шелковыми, глаза блестели. Верный Моро отлично обходился без Ворона!
На ступени поднялся угрюмый Карваль.
— Мой государь, — отчеканил коротышка, — считаю своим долгом доложить, что этот жеребец опасен. Он злится и может напасть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});