Читать интересную книгу Хор мальчиков - Фадин Вадим

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 102

— Не переучиваться же было перед самым отъездом — на кого, на что?

Чем займётся, поселившись среди немцев, учительница немецкого языка из российского нестоличного города, Ирма с мужем старались не гадать, и лишь однажды она позволила себе усмешку: «Свою безработицу мы привезём с собой», — а Марк, её муж, повторял, что нет проку обсуждать эту тему, когда его, главы семьи, верное ремесло легко прокормит обоих (если не троих, как нерешительно и пока без основания поправляла про себя Ирма); между тем беседа на этом месте неминуемо застревала — так и буксовала бы, если б одному наконец не приходило в голову напомнить, что в их положении надо соглашаться на всё, лишь бы достичь главной цели — уехать. Не из Страны Советов, а — от неё.

Постепенно тема маловероятного учительства стала нарочно оставляться за скобками, чтобы ей не звучать вперемешку со всё новыми будничными вопросами — о том, например, где на первых порах они раздобудут денег на жизнь, или о том, какую брать с собой посуду; спросить, как обходились с этим другие, было не у кого: с теми, кто уехал раньше — в Израиль или в Америку, сообщаться советским гражданам не полагалось, отчего в городе было известно то лишь, что никто там не пропал и не умер с голоду, а, видимо, как-то устроился — мойщиком посуды в ресторане, почтальоном, шофёром такси, а то и остался при своём умении… «Живут же, не возвращаются оттуда — значит, нашли выход, — думала Ирма, — значит, подвернулся какой-то случай. Имей терпение — и подвернётся, надо лишь его угадать. Да что бы ни вышло — хуже, чем на нашей Второй Профсоюзной улице, не будет».

На исходе лет, простецки названных «перестройкой», неожиданно появилась надежда: показалось, что провисли вожжи, протянутые из Кремля, а заинтересованная публика увидела новый путь исхода, в Европу, — и наша пара поняла, что надо собираться всерьёз. Приготовив чемоданы, они продавали или раздаривали что-то на новом месте лишнее, но когда уже наметился день прощания и оставалось только купить билеты в один конец, всё пошло кувырком.

В общежитии Мария наслушалась столько историй, что в её памяти они уже начали сливаться всего в типовые две-три. Почти в каждой меняли свои очертания семьи — одни непоправимо дробились, другие спешно возникали из подручного материала, — нов конце концов эти обстоятельства отступали на второй план, оттого что на всех собравшихся здесь людей, ещё не осознавших самих себя в новой обстановке, действовали одни и те же силы. Повести, необычные в глазах рассказчиков, для слушателя оказывались знакомыми, и Мария думала, что, пожалуй, и сама могла бы, подхватив одну из них с какого-нибудь третьего абзаца, довести её до конца.

— И тут случилось с мамой… — начала Ирма, и Мария тотчас вообразила продолжение: приступ среди ночи, вызов скорой, тусклый больничный коридор, палата на шесть, на восемь человек и потом уже, спустя дни — невозможность оставить больную, которую никто другой, даже другая её дочь, не стал бы выхаживать так заботливо, да его, этого другого, и не нашлось бы, оттого что близкие работали с утра до ночи; теперь Ирме впору было вообще не ехать.

Отложить отъезд на какое-то время оказалось почти невозможно, дозволялось лишь отказаться, навсегда, оттого что чиновники различали в чужой речи только «да» и «нет», не понимая объяснений, и с какими бы оговорками это «нет» ни произносилось, повторных предложении, приглашений и разрешений можно было не ждать. Ирме всё же пошли навстречу, пообещав отсрочку, но — лишь на словах, которым она боялась довериться; чтобы как-то подстраховаться, зацепившись на том, дальнем берегу хотя бы коготочком, она настояла, чтобы Марк отправился один.

Он возражал, но неубедительно, словно лишь из порядочности, наверняка про себя соглашаясь с её доводом: «Если сейчас останемся оба, то не уедем уже никогда», и всё-таки уехал, а Ирма потом казнилась, что прогнала его. В конце концов попала за границу и она, только, как в старой американской байке, это вышло хорошо, да не очень. С первого взгляда разглядев в местном пейзаже молочные реки в кисельных берегах, она скоро, совсем скоро стала находить в молоке — водичку, в иных делах — недоделки, а за словами — недомолвки. По всем правилам как раз так и должно было случиться, оттого что задержи человека на пороге, а то и верни на минутку, пока не ушёл далеко — и потом его дорога не будет гладкой, а измучит объездами и колдобинами. Для Ирмы несуразицы начались ещё дома, когда в новых бумагах она обнаружила, что местом её будущего проживания назначен вовсе не Кёльн, где уже обосновался муж, а неизвестный ей город в бывшей советской зоне. На исправление этой будто бы простой описки могли уйти месяцы, и ей посоветовали разобраться с этим уже на месте; она сдалась, вспомнив собственный принцип — зацепляться поначалу хотя бы как-нибудь. Её коготок, однако, увяз в первый же день. Тогда она получила бессрочный вид на жительство и порадовалась, не ведая, что теперь приписана не просто к Германии, а к единственной назначенной ей федеральной земле и не вольна перебраться в другую; знающие люди (а в лагере — в хайме — в общежитии каждый мнил себя знающим) сочувственно растолковали, как трудно будет избавиться от соответствующего штампа в паспорте. На скорый переезд в Кёльн, говорили они, надеяться не стоило.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— На скорый — да, вряд ли, — согласилась Мария. — Но всё сделается, не волнуйтесь — и с мужем встретитесь, и работу найдёте: в западных землях с ней попроще. Правда, если почитать объявления, приглашают одну молодёжь. Для вас-то это не минус…

Мария внимательно вгляделась в свою собеседницу. Поначалу та показалась ей чуть ли не школьницей, но теперь было видно, что Ирме, востроносой, худенькой и яркой, на самом деле уже под тридцать. Мария отвыкла от таких лиц, от сочного цвета, застав чужую страну в разгар моды на фальшивую натуральность — бескровные рты, прямые, как солома, патлы (хотя и без соломинок в них), белёсые ресницы, потные носы; озирая горы товара в парфюмерных магазинах, она недоумевала: для кого это?

Сама Ирма, похоже, не знала, какое впечатление производит своей внешностью, да это вдруг стало ей едва ли не безразлично уже через несколько дней новой жизни — когда увидела, сколь незначительные роли ей предстоит играть отныне. Странным образом это её будто бы успокоило, но нет, это не успокоение было, а уступка усталости да напряжению, в котором дома прошло последнее время. Из-за этого спада её уже меньше пугала неизбежная перемена профессии: не всё ли равно, думала она, с каким дипломом на руках быть безработной.

Мария, наблюдая это, находила сомнения и недовольство своей соседки не важными и не скрывала, что завидует ей, хотя бы представлявшей, куда двинется дальше, прочь из провинции; следовало лишь заметить вслух, что ничто не делается само собою и что молодой женщине, пусть и готовой сию минуту сняться с места, придётся потерпеть, потосковать на чемоданах — вот курсы и пригодятся, чтобы заполнить пустое время. На первых порах Ирму следовало б опекать, показывая ходы и выходы, даже если бы та и без неё перестала плутать, — да сегодня Марии и самой не помешал бы проводник: она вдруг болезненно ощутила — словно не ведала об этом раньше, — как плохо, что ей не с кем поделиться ничем важным или даже что не от кого выслушать такой совет, чтобы поступить вопреки. Положительно, ей необходимо было чьё-нибудь присутствие рядом, потому что «ум хорошо, а два лучше» — это была поговорка для детей, она же поняла, что два — не только лучше, но что меньше этого не должно быть, иначе нельзя выжить, и удивлялась самой себе, недавно в одиночку одолевшей самые трудные месяцы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она всё жалела, что Свешников не приехал в Германию годом раньше.

Оттого, что его не было рядом тогда и не оказалось — теперь, Марии уже мерещилось, что это отсутствие вообще не имело начала; от того же, что не начиналось, нечего ждать и конца. Она уверилась, что Свешников не вернётся.

Он не вернётся, внушала себе Мария, оттого что его доводы в пользу этой нелепой поездки звучали детским лепетом, и он знал это, соглашался, что в действительности наверняка не существует никакого долга и грабительских условий, и, тем не менее, твердил: «Подумай: а вдруг это правда? И я оставлю человека в беде?» — одновременно соглашаясь с Марией в том, что не будь всё выдумкой, Раиса помчалась бы в Москву сама, сначала поклянчив хотя бы сколько-нибудь денег по общежитиям, у знакомых и незнакомых. «Я бы первая не дала», — предупредила его вопрос Мария, на что Дмитрий Алексеевич спокойно напомнил: «Не волнуйся, она здесь столько не достанет. Деньги есть у многих, да никто не проговорится». Сам он отправился с пустыми руками, и Мария готова была заподозрить, что — вовсе не к пасынку на выручку.

1 ... 81 82 83 84 85 86 87 88 89 ... 102
На этом сайте Вы можете читать книги онлайн бесплатно русская версия Хор мальчиков - Фадин Вадим.
Книги, аналогичгные Хор мальчиков - Фадин Вадим

Оставить комментарий