Джон положил телефон в карман. «Что случилось?»
— Ничего. Все… я не знаю…
Раздался стук в дверь, такой тяжелый, как будто кто-то долбил по ней кулаком размером с мужскую голову.
— Да? — ответил Куин.
В комнату вошел Роф. Король казался еще мрачнее, чем прежде, будто Братство получило очередную порцию плохих новостей. В руке он держал черный металлический портфель и кожаный сверток.
Он поднял обе вещицы вверх и пристально посмотрел на Куина.
— Мне не нужно говорить, что ты должен быть с этим предельно аккуратен, не так ли?
— А, нет… сэр. Что это?
— Твои новые лучшие друзья. — Король положил портфель на кровать, отстегнул два черных замка и открыл крышку.
— Вау.
«Вау», проговорил губами Джон.
— Всегда пожалуйста.
Внутри, в углублении серой обивки, лежала пара смертоносных автоматических сорокапятимиллиметровых Heckler&Koch. Проверив патронник одного из них, Роф передал черное оружие Куину стволом вперед.
— Ви нанесет на него твое имя на Древнем Языке. Если ситуация станет совсем хреновой, используешь эту штуку, а я потом разберусь с последствиями. Фритц закажет тебе столько боеприпасов, что сдохнет от зависти целый отряд морских пехотинцев. — Король бросил Куину то, что оказалось грудной обвязкой. — Когда ты рядом с Джоном, ты обязан быть при оружии. Даже в стенах этого дома. Ясно? Вот как это должно быть.
Куин взвесил пистолет в руке. Джон ожидал, что его приятель скажет что-нибудь по поводу того, как хорошо иметь такой весомый боекомплект. Вместо этого, он сказал:
— Мне нужен свободный доступ на полигон. По крайней мере, три раза в неделю. Как минимум.
Роф криво улыбнулся.
— Да мы можем даже назвать эту хрень твоим именем, если хочешь.
Джон чувствовал себя вуайеристом, когда молча стоял между ними двумя, но изменения в Куине его поражали. Шутки закончились. Он был весь собран, и выглядел сейчас более брутально, чем его одежда.
Куин указал на дверь.
— Она ведет в его спальню?
— Да.
— Добрый вечер, дамы.
Вишес вошел в комнату, и стало ясно, что глаза горели не только у Куина. В руках Брат держал длинную тяжелую цепь с биркой, пару щипцов и коробку.
— Усаживай свою задницу поудобнее, малыш, — сказал Ви.
— Продолжим. — Роф кивнул в сторону кровати. — Пора заковать тебя в эту цепь. На этой штуковине — имя Джона. Тебе также нанесут тату. И это на всю жизнь, как я уже сказал.
Куин молча сел, а Ви подошел к нему сзади и обернул тяжелый металл вокруг его шеи, а затем соединил между собой отогнутые звенья. Медальон свисал чуть ниже ключиц.
— Снимается только тогда, когда ты мертв или уволен. — Ви похлопал Куина по плечу. — Кстати, если тебя увольняют с этой позиции, по старым законам, уведомление приходит в виде гильотины, понял? Вот так мы снимем эту цепь. Хотя, если умрешь, мы просто взломаем одно из звеньев. Потому что осквернение трупа — это не вежливо. Теперь, что касается твоей тату.
Куин принялся снимать рубашку.
— Я всегда мечтал иметь…
— Раздеваться не обязательно. — Ви открыл свою коробку и достал татуировочный пистолет, а Куин стал закатывать рукав до плеча. — Нет, рука мне твоя тоже не нужна.
Когда Куин нахмурился, Вишес подключил шнур и натянул черные перчатки. Стоя над кроватью, он открыл маленькие баночки — черную и красную — и емкость покрупнее, наполненную прозрачным раствором.
— Поверни ко мне свое лицо. Брат достал лоскут белой ткани и упаковку стерильных салфеток, а Куин в это время взмахнул своими Нью Роксами и положил руки на колени. — Посмотри вверх.
«На лице?» подумал Джон, когда Ви протер верхнюю части левой щеки Куина.
Куин не шелохнулся. Даже когда к его коже приблизилась жужжащая игла.
Джон попытался рассмотреть, что получилось, но так и не смог. Странно, что использовался красный цвет. Он слышал, что разрешен только черный…
Срань… господня, подумал он, когда Ви отодвинулся.
Это была одинокая красная слеза в черной окантовке.
Тут заговорил Роф:
— Она символизирует то, что ты готов пролить свою кровь за Джона. Также это позволяет всем без каких-либо сомнений знать, какова твоя позиция. Если Джон умрет своей смертью, слезу забьют черными чернилами, что будет означать, что ты с честью служил чьим-то интересам. Если же его убьют, то ее перечеркнут знаком X, чтобы вся раса видела твой позор.
Куин встал и подошел к зеркалу.
— Мне нравится.
— Это хорошо, — сухо сказал Ви, когда подошел и начал втирать какую-то мазь в чернила на лице парня.
— Можешь сделать мне еще одну?
Ви посмотрел на Рофа, затем пожал плечами.
— Что ты хочешь?
Куин указал на затылок.
— Я хочу «18 августа 2008 года», на Древнем Языке. Вот здесь. И покрупнее.
«Сегодняшняя дата», подумал Джон.
Ви кивнул.
— Окей. Это я могу. Но она будет черной. Красный для особенных случаев.
— Да. Отлично. — Куин вернулся к кровати и устроился на ней так, что теперь он сидел на ее краю, скрестив ноги. Наклонив голову, он обнажил затылок. — И пропиши цифры, пожалуйста.
— Она будет огромной.
— Ага.
Ви засмеялся.
— А ты реально мне нравишься. Теперь придержи свою цепь, чтобы она не мешала мне работать.
Процесс шел довольно быстро, аппарат гудел, как автомобильный двигатель, то, набирая обороты, то снижая их. Ви добавил красивый орнамент, который начинался под цифрами, а затем шел вокруг них, так что татуировка походила на причудливое украшение.
На этот раз Джон стоял за спиной Ви и наблюдал. Три строчки текста были великолепны, и, учитывая то, какая длинная шея у Куина, и насколько коротко он стрижет волосы, она всегда будет на виду.
Джон тоже хотел тату. Но какую именно?
— Ты молодец, — сказал Ви и вытер кожу когда-то белой тканью, которая теперь была вся покрыта пятнами.
— Спасибо, — сказал Куин, пока Ви втирал мазь в свежую краску, очень яркую на фоне загорелой кожи. — Большое спасибо.
— Но ты ее еще не видел. Я мог наколоть тебе слово «Задница».
— Не, я тебе доверяю, — ухмыляясь, ответил ему Куин.
Вишес слегка улыбнулся, его жесткое татуированное лицо выражало одобрение.
— А ты не нытик, хорошо переносишь боль. Нытики — это отстой. Крепкие парни получают лучший товар.
Ви пожал парню руку, потом собрал свои вещи и ушел. В это время Куин пошел в ванную и в зеркале посмотрел на результат работы Брата.
«Красиво, показал знаками Джон за его спиной. Реально красиво».
— Это именно то, что я хотел, — пробормотал Куин, глядя на чернила, что покрывали заднюю часть его шеи.