Лис был прав, когда сказал, что инквизиторам не стоит идти с нами. Рэми и Вилли тоже пришлось оставить кольчуги. Мы даже дышали через раз. Вокруг оглушительно пели птицы, белки царапали кору своими крошечными когтями, звенели комары. Сквозь кроны деревьев виднелось темнеющее небо, с которого вот-вот прольется дождь.
Тяжело сказать, сколько мы так шли. Может, час, а может три часа. В тишине и напряжении время тянулось бесконечно долго. Не представляю, как Вилли понимал, куда нас вести. Я и прежде слышал о следопытах, и как их ценят. Научиться определять, в какой стороне север, а в какой – юг несложно, так же как и отличить болото от тверди. Но настоящий следопыт читал лес как открытую книгу: следы животных, ветки кустов, трава и мох – это были подсказки, по которым он безошибочно мог определить, в какой стороне затаился хищник, где искать воду и кто шел этой тропой до него. Так и Вилли по одним ему понятным приметам определял невидимые нам следы людоедов, мастеров маскировки, и вел нас по ним.
Когда Берк, идущий позади, хлопнул меня по плечу, я от испуга чуть не взвился в небо, а обернувшись, заслужил его гневный взгляд. Кивком головы он пояснил, чего от меня хочет, и я так же молча хлопнул по плечу Гокера. Тот, даже не оглядываясь, передал странное послание идущему впереди. Наконец, все остановились. Вилли и Рэми в недоумении смотрели на мрачных шраванцев. Не издав ни звука, Берк указал рукой в сторону, беззвучно произнеся что-то губами. Рэми нетерпеливо запыхтел, требуя объяснений. И Лис, с досадой закатив глаза к небу, обхватил руками голову инквизитора и что-то прошептал ему на ухо. Глаза того округлились, и он замотал головой в знак полного несогласия, но сармантиец выразительно посмотрел на него, и Рэми был вынужден сдаться. Берк, дождавшись разрешения, тенью скользнул в сторону, лишь всколыхнулись ветви кустов. Я успел увидеть, как он снимает с пояса небольшой нож. Мы продолжали стоять на месте, не шевелясь, не разговаривая. Все напряженно ждали, всматриваясь в желто-зеленую поредевшую листву, вслушиваясь в каждый звук. Но Берк появился так же бесшумно, как и покинул нас. Он продемонстрировал Лису чистый нож и покачал головой. Кого бы он ни преследовал, человек ушел, и это было славной новостью. Если среди деревьев и впрямь ходил людоед, то убив его, Берк бы все равно поставил под сомнение нашу миссию: хозяевам леса обнаружить тело не составит труда, так же как и объявить тревогу.
Мы продолжили путь, и, наконец, дошли до топей. По листьям зашуршали печальные небесные капли. У осенних дождей характер унылых старух, вечно сокрушающихся на свою судьбу. Они любого заразят невыносимой тоской, такая уж порода. Мы все взялись за веревку, которой обмотался Вилли, и пошли в болото. Ноги по щиколотку погрузли в зловонную хлюпающую жижу. Вокруг обманчиво зеленела трава, лежали трухлявые деревья, поросшие мхом, виднелись останки какого-то мелкого зверька. Первобытный страх перед неизвестностью сковал мое тело. Я знал, что стоит оступиться, и тело мое поглотит эта топь, которая с виду так похожа на невинную полянку. Я крепко сжимал в руках веревку, понимая, что лишь это путь к спасению, в случае если ошибусь выбором места, куда поставить ногу. Мы все оказались в связке, где каждый зависит от других. Есть доверие, которое воспитывается годами, лелеется и взращивается из крошечного семени, чтобы один человек смог однажды без страха поручить свою жизнь другому. Но есть и иное чувство, имя ему – доверие одного мига, которое возможно познать лишь в бою, когда незнакомый тебе человек, рискуя жизнью, прикроет твою спину, или в такой связке, когда идешь по болоту и веришь, что следопыт не подведет, а тот, кто рядом, не оставит тебя на погибель.
Дождь усилился, и по лесу, словно очнувшись от спячки, разлились сумерки. Над болотом летали крошечные светящиеся жучки, чья безумная пляска завораживала и заманивала неосторожных путников в голодную пасть топи.
О, Создатель милосердный, благодарю тебя за тот миг, когда мои ноги ступили на твердую землю. Никогда прежде мне не давались так тяжело какие-то пять сотен шагов! Вилли вновь смазал подошвы сапог светящимся порошком, и его следы в наступившем мраке были еще отчетливее видны.
Мы резко остановились. Я от неожиданности вновь налетел на спину Гокера, но на этот раз он меня простил. Далеко впереди сквозь листву пробивался отблеск костра. Мы все, как один, пригнулись. Темная одежда скрыла бы нас от чужих глаз, но осторожность – это то, чего не бывает сверх меры.
Вилли в одиночестве прокрался вперед на несколько шагов, а затем, вернувшись, присел и кивнул Рэми. Значит, мы дошли до их лагеря. Ради этого мы проделали неблизкий путь через весь лес, и теперь, когда цель была рядом, в нее было еще тяжелее поверить.
Лис безмолвно указал Берку на одно из высоких деревьев, окружающих нас, затем отдал ему свой метательный нож. Шраванец кивнул и удалился. Ума не приложу, как он собирается преодолеть болото, но если сармантиец не сомневается в его возможностях, то и мне не пристало. Рэми обвязал вокруг пояса веревку и ловко, точно одна из тех белок, которых мы видели в этом лесу, вскарабкался на какое-то высокое дерево. Лишь кора посыпалась с тихим шелестом. Усевшись на крупной ветке, он сбросил вниз другой конец веревки, по которой к нему поднялся Вилли, заставляя нас в который раз убедиться, что его неуклюжая внешность обманчива. Рэми скинул веревку, ее подхватили Озан, Гокер и Тарек. Привязав к одному ее концу нож, они перекинули веревку через ветку другого дерева и тоже взобрались наверх, хоть это и не далось им так легко. Следующим веревку взял Лис и подошел к тому дереву, на которое указывал Берку. Судя по его лицу, он безмолвно восклицал свои любимые бранные словечки. Я искренне сомневался, что в пустынном Шраване он мог где-то научиться лазать по деревьям. Но, вероятно, ловкость была у сармантийцев врожденным качеством, как у диких кошек. Он без труда оказался наверху и сбросил веревку мне и Алтану. Первым поднялся шраванец, а затем они втянули меня. Усевшись на толстой ветке так, чтобы не опасаться каждый миг свалиться вниз, я посмотрел вперед.
Лагерь людоедов был так близко, что сердце замирало от страха. До него шагов пятнадцать, не больше. Горел костер, вокруг сидели люди, и с виду невозможно было даже поверить, какие чудовища скрываются за масками обычных человеческих лиц. Барон не солгал, их около тридцати – тридцати пяти, хотя трудно сказать точно. Часть из них облачилась в доспехи, кожаные и кованые, иные же оставались в простой одежде. Вместо домов стояли простые шалаши из веток. Эти существа мало чем отличались от животных, если бы только не их безумие. Даже волк не пожирает волка.